Ольга Ерохина "Умное небо". Переписка протоиерея Александра Меня и Ю.Н. Рейтлингер. - М.: Фонд имени прот. Александра Меня. М., 2002.
Эта книга родилась из писем старой женщины своему духовному отцу. Таких писем в семейных архивах людей, близких к Александру Меню, хранится, наверное, немало. Но эта переписка особая. Ее корреспонденты - известный священник Александр Мень и Юлия Николаевна Рейтлингер, иконописец, в монашестве сестра Иоанна, вернувшаяся в Россию из эмиграции, где ее духовным отцом был священник Сергий Булгаков. По большей части письма были отправлены из Ташкента, где она жила после своего возвращения из Франции.
Первые письма датируются 1974 годом, последние - 1988-м. Юлия Николаевна Рейтлингер прожила 90 лет. В ее долгую жизнь уместились и детство в Петербурге в дворянской семье обрусевших немецких баронов, и эмиграция, в которую она отправилась вслед за духовным отцом - священником и богословом Сергием Булгаковым, и годы, прожитые в Париже в мансарде Сергиевского подворья, где она писала иконы, и возвращение в Советский Союз.
Она вернулась на родину в 1955 г., надеясь, как и многие реэмигранты, что страна, выигравшая столь страшную войну, не может остаться прежней, что здесь все переменилось и дышит свободой. Но до свободы оказалось еще очень и очень далеко. Юлию Николаевну фактически сослали в Среднюю Азию, где ей пришлось работать на вредном химическом производстве. С детства она плохо слышала, но в молодости глухота не мешала ей общаться с людьми, да и ремесло иконописца требует больше молчания, нежели разговоров. Последние же годы ее жизни прошли в полной слепоте и глухоте. Она очень мужественно переживала это, называя свои недуги схимой.
Письма, которые она писала, были нужны не только ей. Богатый жизненный опыт Юлии Николаевны, знакомство с людьми, которые стали живой легендой на родине, были бесценны для ее корреспондентов. В одном из писем она так и пишет отцу Александру: "Для вас я - символ, привет из других измерений...".
И при всех своих несчастьях, земной неустроенности, болезнях она несла в себе заряд таинственного веселья, которым лучились ее иконы. Писать их в последние годы из-за нарастающей слепоты становилось все труднее. Но она продолжала в письмах к отцу Александру спрашивать, какие еще нужны "фото" или "подарки", так зашифрованно называли они иконы, памятуя о том, что письма могли перлюстрироваться. Юлия Николаевна высылала небольшие по размеру иконы почтой в коробках из-под конфет или макарон для конспирации. Отец Александр дарил их прихожанам на венчанье, крестины, именины...
Каждое лето она прилетала в Москву, чтобы встретиться в Новой Деревне со своим духовником. Жила у друзей. Вокруг нее клубилось множество людей, разговоров, поручений... Кому-то передать перевести с французского книгу, познакомить неверующего физика с физиком верующим, привезти киот, заолифить икону. Она говорила, а собеседник быстро строчил ей в блокнотике то, что хотел сказать. Юлия Николаевна сразу же схватывала смысл фразы, и разговор летел дальше, практически без пауз.
Особенно интересны были ее рассказы о Франции, о дружбе с матерью Марией (Скобцовой), которая, как и она, приняла монашество в миру. Вместе они расписывали церковь-гараж на улице Лурмель, предварительно переделав помещение конюшни в храм. Отсюда мать Марию в феврале 1943 года увели в гестапо. По свидетельству сестры Иоанны, мать Мария тоже мечтала вернуться на родину.
Знакомство Юлии Николаевны с отцом Александром произошло в Москве в 1973 году в доме Ведерниковых. Александр Васильевич Ведерников, бывший в те годы референтом Патриарха, уже давно дружил с отцом Александром, а его жена Елена Яковлевна Браславская-Ведерникова познакомилась с Юлией Николаевной еще в Париже. Там Елена Яковлевна начала писать иконы, и училась она этому у известного иконописца инока Григория (Круга). Его же учителем еще в 30-е годы была Юлия Рейтлингер, вместе они расписывали огромными фресками храм св. Иоанна Воина в Медоне.
Вернувшись в СССР, сестра Иоанна не думала, что будет продолжать писать иконы. До икон ли тут?! Но постепенно она вновь занялась любимым делом. И этому способствовала Елена Яковлевна Ведерникова, ученица ее знаменитого ученика.
Жила она на скромную пенсию, которую заработала, расписывая вручную в артели шелковые платки. Иконы всегда писала бесплатно, никому не отказывая. Даря икону неверующему человеку, попросившему ее об этом, считала, что главное - зримое присутствие Бога, которое больше дает, чем все разговоры (об этом она тоже пишет в одном из своих писем).
Иконопись для нее была служением, "малым миссионерством", как она сама говорила в письмах, рассказывая отцу Александру о жизни "в своей пустыне, населенной людьми". Одной своей знакомой она однажды сказала: "Наше призвание - уже здесь на земле собирать кусочки Царства Небесного".
Однажды настал день, когда в письме отцу Александру она сказала: "Что ж! Наверное, нет смысла цепляться за невозможное. Буду руководствоваться вашим давним советом, который вы мне давали, когда сломала правую руку: творить главную икону, т.е. образ души..."
Последняя ее икона "Хождение по водам" написана уже почти вслепую. (Она была выставлена среди других на выставке икон сестры Иоанны в Рублевском музее осенью 2000 года.) Ее жизнь также можно сравнить с тем же хождением по водам.
Юлия Николаевна не оставила после себя богословских трудов, как Сергий Булгаков или Александр Мень, но ее богословие присутствует в иконах и письмах.
