Андрей Зайцев - Андрей Сергеевич, ваш институт занимается переводом Библии на языки народов, живущих на территории России и СНГ. Как правило, людей, говорящих на этих языках, не так много, и все они наверняка могут прочитать русский вариант. Нужны ли вообще тогда эти переводы?
- Есть люди, которые хотят читать Библию именно на родном языке. При этом они не обязательно становятся верующими. Им просто важно приобщиться к европейской цивилизации. Хочется отметить, что знакомство с Библией в этом случае не воспринимается как насилие. Оно, напротив, способствует взаимопониманию между разными народами. Чтение Священного Писания на родном языке помогает понять, что многое в библейской культуре и культуре малых народов совпадает.
Здесь есть еще и собственно лингвистический аспект: перевод библейских книг на тот или иной язык России резко повышает его статус. Ведь теперь это не просто говор, а полноценный язык, на котором можно выразить самые глубокие чувства.
- В России есть немало территорий, на которых традиционно исповедуется ислам. Не воспринимается ли деятельность института там как своеобразный прозелитизм?
- Мы никогда не занимаемся миссионерством и не обращаем людей в христианство. Этим занимаются другие, хотя и с помощью наших текстов. Среди наших переводчиков есть мусульмане, и для некоторых из них это очень сложный вопрос. Они идут в мечеть и советуются с духовным наставником. Ответы бывают разные, но, как правило, благожелательные. В ситуации, когда люди живут бок о бок, нужно изучать и знать культуру соседей. Кроме того, ислам с уважением относится к христианской традиции. Поэтому для человека нехристианской культуры важно, что на его родном языке появился Новый Завет.
- Каковы принципы отбора книг Священного Писания и языков, на которые они будут переведены?
- Лингвистические критерии отбора достаточно просты: нам присылают заказы на переводы. Из Москвы кажется, что Библия уже давно вышла на всех языках, однако это далеко не так. До революции полная Библия была переведена на 19 языков, а сейчас благодаря нашему институту - более чем на 80.
Более сложный вопрос состоит в том, какие части Нового Завета нужно переводить в первую очередь. Это зависит от потребностей: в некоторых регионах очень быстро появляются христианские общины и церкви, и тогда мы стараемся дать им полный текст Нового, а иногда и Ветхого Завета. Среди народов, живущих на Северном Кавказе, число христиан крайне незначительно, и там нет смысла переводить всю Библию.
Кроме того, на Крайнем Севере и Дальнем Востоке существуют вымирающие языки, которые исчезнут через несколько десятков лет, и там мы тоже ограничиваемся лишь какой-то частью Нового Завета. Чаще всего это отрывки из Евангелия от Луки, Деяния Апостолов, Детская Библия.
- Какие этапы проходит библейский перевод?
- У нас есть определенная технология, проверенная временем. Над каждым переводом работает команда. Прежде всего это переводчик - носитель языка. Как правило, он не владеет древними языками. Поэтому вместе с ним трудится специальный богословский редактор. Его задача - проследить, чтобы перевод соответствовал оригиналу. Затем в дело вступает филолог - носитель языка. После этого происходит апробация.
Мы просим людей разного возраста и уровня образования, верующих и неверующих, прочитать текст и высказать свои замечания. Затем происходит работа с консультантом. На всех этапах и переводчик, и редактор находятся в постоянном контакте с носителями языка. Сначала выходят два-три пробных издания отдельных книг, и через несколько лет после учета всех замечаний выходит полный Новый Завет. Мы планируем к 2005 году выпустить переводы Нового Завета на 15 языков, и часть книг уже вышла в свет.
- Любой перевод неизбежно что-то теряет по сравнению с оригиналом. Как на языках малых народов можно передать атмосферу Палестины I века? Не получится ли в результате "калмыцкое евангелие ХXI века", отражающее реалии современной России?
- Всегда существует определенный конфликт между аутентичностью текста и его понятностью, а это чревато определенными потерями. Любой перевод создает "условный мир". Русские переводы Шекспира - это не Англия XVIII века и не Россия ХХ. Есть хороший принцип, передающий особенности работы: "Переводить нужно настолько дословно, насколько это возможно, и настолько свободно, настолько это необходимо".
В качестве примера можно привести проблему передачи слова "Господь" на алтайский язык. Православные миссионеры в XIX веке переводили это понятие как "Бог - Царь". Это приводило к курьезным ситуациям, когда в алтайских молитвословах Бог назывался царем, а император - "верховным царем". Сначала переводческая группа нашла внешне адекватное слово "господин" - обращение к человеку, занимающему высокое социальное положение, но мы стали получать резко отрицательные отзывы, причину которых не могли понять. Потом один из алтайцев объяснил, что у кочевых народов нет традиции феодальных отношений и не было представлений о том, что "князю" нужно подчиняться не за страх, а за совесть. В результате слово, стоявшее в переводе, для них обозначало "начальник". Обращаться к Богу "начальник", конечно, никто не хочет.
После долгих совместных раздумий наш замечательный переводчик-алтаец предложил другое слово, которое, как оказалось, употребляют и христиане, и язычники из алтайцев. Оно обозначало не какого-то конкретного бога, но "Верховную Силу, правящую в этом мире". Его-то мы и включили в окончательный перевод.
Если говорить об идиомах, то, например, в шорском языке описание ада как места, "где огонь не угасает", при буквальном переводе понимается как "место, где никогда не отключают электричество", что у жителей Сибири вызывает только положительные ассоциации. Пришлось подбирать соответствие в самом шорском, и перевод зазвучал как "неугасимый пожар".
- Как реагируют люди на появление Нового Завета на родном языке? Ведь часто это вообще первая книга, которая существует на их наречии...
- По-разному. Я бы солгал, сказав, что мы получаем только восторженные отзывы, хотя их довольно много. Люди говорят, что Иисус заговорил на их языке, и трудно переоценить, что это значит для них.
Но бывают и недоброжелательные отклики, например со стороны мусульман, которые воспринимают наши переводы как миссионерство. Либо со стороны христиан, которые призывают ограничиться только русским переводом, видя в нашей работе профанацию, поскольку Евангелие переводится "на язык дикарей". Хотя и греческий, и славянский в свое время тоже были пронизаны языческой традицией и лишь время избавило слово "Бог" от языческого наполнения. Не существует "христианских" или "языческих" языков, и терминология с неба не спускается.
- Используются ли ваши переводы в богослужении?
- Во многом это зависит от главы местной церкви. Хотя я знаю, что их используют во многих протестантских общинах и некоторых православных епархиях. Например, у нас очень хорошие отношения с Якутской епархией, там читают наши переводы, помогают в обсуждении. Это зависит от отношения местного духовенства к православным, слабо знающим русский язык, а также от желания местного духовенства идти на эксперименты и риск.
