У нас это невозможно?

Сергей Мезенцев. Идеология христианско-демократического движения. - М.: "Благовестник", 2001, 255 c.

ПАМЯТЛИВЫЕ читатели, особенно старших поколений, имеют представления о христианской демократии по карикатурам на баварского христианского демократа Франца-Йозефа Штрауса, украшавшие страницы "Гудка" и "Крокодила" лет тридцать назад. В советской традиции христианские демократы находились где-то чуть-чуть полевее ку-клукс-клана и олицетворяли высшую стадию буржуазного мракобесия. Книга Сергея Мезенцева буквально открывает глаза широкой российской публике на это общественно-политическое движение. Его происхождение, историю, современное состояние и идеологию.

На Западе, особенно в католических странах, христианско-демократический фактор - мощнейшее составляющее социально-политической жизни. Применительно к России христианская демократия может оказаться тем единственным выходом из создавшегося системного кризиса. Сыграть роль той самой новой русской национальной идеологии, над которой бьются лучшие умы Отечества.

Первым из церковных мыслителей, пытавшихся связать церковь и государство, "град земной и град небесный", был святой Августин. Он видел не только различие задач государства и церкви, но и совпадение их интересов по определенным вопросам - например, в вопросе о мире, который в равной степени нужен им. Святой Августин считал, что между государством и церковью существует взаимозависимость, но приписываемые ему теократические или монархические тенденции беспочвенны, скорее у него проглядываются уже демократические тенденции, хотя и не вполне четко выраженные. Большой вклад в развитие учения о развитии церковно-государственных отношений внес и Фома Аквинский, последователей которого называют томистами. Святой Фома был сторонником корпоративно-органического социального строя, нерасторжимости "Мирского" и "Сакрального". Святой Фома стоит на позиции абсолютного превосходства церковной власти, оправдывает вмешательство церкви в государственные дела, утверждая, что оправданием этому служит забота о духовном благе подданных. Чем заканчивается такое вмешательство в условиях России, можно увидеть, вспомнив судьбу протопопа Аввакума. В этом случае интересно отношение Римско-Католической Церкви к "христианским утопиям", особенно многочисленным в эпоху Реформации. Учение Томаса Мюнцера, "город солнца" Томазо Кампанеллы, "остров утопии" Томаса Мора, - все эти модели идеального общества были абсолютным симбиозом религии и государства. "Эти идеологии отличаются тем, что обещают в неопределенном будущем идеальное общество, а иногда внушают даже необходимость принести в жертву одно или несколько поколений ради построения светлого будущего", - звучит мнение сегодняшней Римско-Католической Церкви по этому вопросу.

Родоначальником христианско-демократического движения считают французского мыслителя католической направленности де Шатобриана. В своих "Замогильных записках" философ пишет, что христианство является идеей будущего, "идеей человеческой свободы". На протяжении ХIХ века христианско-демократическое движение окончательно сформировалось в реальную политическую силу. Особый расцвет идеи христианской демократии получили после 1945 года, когда тотальные институты в Европе были демократизированы. Если европейское христианско-демократическое движение отказалось от "третьего пути" и тяготеет скорее к модели "шведского социализма", то латиноамериканские христианские демократы сторонники этого пути "между капитализмом и социализмом". Их противниками и политическими конкурентами являются как и местные олигархи, так и местные разновидности социальных революционеров.

В России христианские демократы появились в начале ХХ века. С 1901 по 1905 год проходили заседания религиозно-философских собраний, которые можно считать первыми ласточками российской христианско-демократической мысли. Одной из попыток привести теоретические изыскания в области "христианской политики" к практическому осуществлению явилось создание в Москве нелегального общества "Христианского братства борьбы", программные установки которого были составлены в духе программ первых христианско-демократических партий. К христианско-демократической можно отнести также и деятельность "обновленцев", пытавшихся примирить атеистический режим и церковь и вывести их на путь взаимодействия. Но после принятия совместного постановления ВЦИК и СНК СССР "О религиозных объединениях" 8 апреля 1929 года любая христианско-демократическая инициатива стала невозможной. Современная христианская демократия появилась на свет на базе подпольных религиозных семинаров 70-х годов в лице христианско-демократического союза России (ХДСР) под руководством известного советского правозащитника, бывшего политзаключенного Андрея Оторозникова. Сейчас на территории России действует Российская Христианско-демократическая партия (РХДП), возглавляемая Алексеем Чуевым, придерживающаяся традиций, заложенных в сборнике "Вехи" и других трудах русских религиозных философов. Примерно в том же идейно теоретическом русле находится Христианское социальное движение (ХСД) и Всероссийский Христианский союз (ВХС). Интересно, что "православные" национал-патриоты крайне скептически относятся к самому факту существования христианской демократии на русской почве. И говорить о христианской демократии - почти то же самое, что оперировать термином "православный сатанизм", - пишет Дмитрий Сокин в журнале "Элементы". Русская Православная Церковь тоже крайне настороженно относится к политической деятельности верующих, выходящей за рамки церковного священноначалия, поскольку она "по своему характеру отторгает человека от всецелой преданности Церкви Божьей и ее каноническому строю". Интересно, что отношения РПЦ к христианским демократам во многом совпадают с отношениям к ним Римско-Католической Церкви до второго Ватиканского Собора, на котором в 1965 году было принято социальное учение Римско-Католической Церкви.

В России, где демократических традиций не было никогда, а христианские традиции подавлялись на протяжении почти всего ХХ века, христианско-демократическое движение находится в положении ростка, упрятанного под толщи асфальта. А что из него вырастет, поживем - увидим.