Новое открытие иконостаса

ЕДВА ЛИ не впервые за всю историю русской исторической науки в России появилась целая книга про иконостас. Не про иконостас конкретного храма, а про проблемы, связанные с иконостасом вообще. Правда, это не религиозно-философский трактат, вроде "Иконостаса" отца Павла Флоренского, и не обобщающая монография. Речь идет об увесистом (750 страниц) иллюстрированном томе "Иконостас. Происхождение - Развитие - Символика", который только что вышел под редакцией Алексея Лидова в специализирующемся на гуманитарной научной литературе издательстве "Прогресс-Традиция".

Книга представляет собой сборник статей отечественных и зарубежных ученых-историков православной культуры, составленный на основе материалов одноименного международного симпозиума, который был проведен в июне 1996 г. Центром восточно-христианской культуры. Эта организация уже зарекомендовала себя серией конференций и изданий, посвященных структурообразующим феноменам истории христианского Востока (Иерусалим в русской культуре. М., 1994; Восточно-христианский храм. Литургия и искусство. СПб., 1994; Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996; состоявшийся в мае 2000 года международный симпозиум "Реликвии в искусстве и культуре восточно-христианского мира", приуроченные к нему выставки "Христианские реликвии в Московском Кремле" и "Спас Нерукотворный в русской иконе").

Подобные симпозиумы и сборники статей обычно посвящены вопросам, которые традиционно находятся в компетенции историков средневекового искусства. Однако означает ли это, что и проблема иконостаса имеет лишь узкопрофессиональное значение? На первый взгляд, ей на роду написано вечно пребывать именно в таком статусе: понятно, что штудиям на такую тему не суждено стать бестселлерами ни отечественного, ни зарубежного книжного рынка - массового, разумеется. Более того, маловероятно, что рядовой русский интеллигент накинется на эту книгу, даже если учесть ее эффектные внешние данные. И все же следует признать несомненный факт: иконостас как явление слишком масштабен, чтобы оставаться на задворках истории восточно-христианской культуры. Для России он важен по-особому. Именно русское средневековье породило наиболее сложный и величественный вариант алтарной преграды - многоярусный иконостас, полностью закрывающий собой алтарь храма. Внезапно появившись на рубеже XIV-XV веков, высокий иконостас вскоре стал общим местом древнерусской культуры. Можно сказать, что с тех пор история русской иконописи является, по существу, историей иконостаса, поскольку с ним связана большая и лучшая часть сохранившихся икон. Собственно, иконостас и был огромной иконой-ансамблем. Отгораживая алтарное пространство, он воспроизводил наиболее значимые элементы его декора. Будучи символическим образом храма и Небесного Иерусалима, он излагал историю божественного домостроительства от сотворения мира до Страшного суда. Многозначность несомой иконостасом информации сделала его формы актуальными для нескольких последующих столетий.

Целью международного симпозиума и только что вышедшего сборника была актуализация проблемы иконостаса. Советская эпоха, прервавшая блистательное развитие русской школы специалистов по восточно-христианской культуре, смогла посвятить иконостасу изрядное количество конкретных исследований, по идеологическим причинам не претендующих на обобщения. Между тем исследование частных аспектов истории алтарной преграды притупило вкус к ее целостному восприятию. Проблему пришлось ставить заново. Понятно, что это требует эмансипации от привычных штампов, и чем закончится подобный процесс, пока неизвестно, тем более что и конференция, и сборник не претендуют на звание отчетно-показательных. Их задача - доказать, что над темой иконостаса можно увлеченно и плодотворно работать. Вступительная статья Алексея Лидова недвусмысленно дает понять, что старые "итоги" не отменяют новых перспектив. Нет сомнения, что это предполагает появление не только обобщающих, но и сугубо специальных трудов, в которых идет речь о деталях убранства какого-нибудь храма вроде Софии Новгородской (статья Смирновой) или об иконографической классификации икон из определенного ряда иконостаса (Кочетков). Однако дальнейшие и более сложные интерпретации явления возможны только на основе подобной суховатой конкретики, и в сборнике есть несколько статей интерпретационного плана. В них раскрывается символика важнейших смысловых узлов алтарной преграды, прежде всего ее врат (Шалина, Сизоненко), анализируются глубинные пласты семантики некоторых изображений (Бобрик), рассматриваются вероятные прообразы высокого иконостаса (Лидов), реконструируются возможные связи иконостаса со средневековыми представлениями о Страшном суде (Евсеева).

Сборник демонстрирует довольно широкий спектр подходов к исследуемым проблемам - от немногословного анализа результатов археологических раскопок в древних московских монастырях до кудрявого семиотического дискурса. Сам иконостас от этого только выигрывает. Множество его ипостасей подчеркивают его же уникальность. Поскольку оформление книги программно воспроизводит чуть ли не всю историю алтарной преграды - от ее изображения на ранневизантийском литургическом дискосе до иконостаса кремлевского Благовещенского собора, с которыми соседствует интерьер киевской Софии, отсылающей к иконостасу - образу храма, читатель сталкивается с впечатляющим изобразительным рядом, который опять-таки выявляет масштаб иконостаса как феномена православной культуры.

Один-единственный сборник, даже если в нем более семисот страниц, по определению не может охватить все возможные эпохи и регионы. Так, явным фаворитом новой книги оказалось средневековье, тогда как богатая событиями история позднейших иконостасов была в ней едва затронута. Однако подобные упущения трудно вменить во грех - в конце концов это не настольный справочник. Достоинства и недостатки конкретных текстов все вместе замечательно передают атмосферу реального, а не декларативного поиска и живого интереса к теме. Налицо подведение итогов научной жизни на определенном этапе существования проблемы. Но все же очевидно, что это начальный этап. В ближайшем будущем иконостасу предстоит сохранить инкогнито, а полученным выводам пройти традиционную апробацию временем. Хочется подчеркнуть, что благодаря этому сборнику разрушена иллюзия отсутствия сюжета. Иконостас впервые предстал перед читателем в качестве некоего культурообразующего феномена, ценного не только из-за своих чисто эстетических качеств. Стоит порадоваться тому, что сакральное пространство вокруг восточно-христианской алтарной преграды активно обживают современные исследователи.