Партии раскупоривают выборные ресурсы под обратный отсчет

Единый день голосования этого года будет генеральной репетицией выборов в Госдуму. Фото Reuters

В очередном выпуске политсоциологии от ВЦИОМ бросается в глаза противоречие между уровнями доверия к лидерам парламентских партий и поддержки их самих. Например, председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов и сопредседатель «Справедливой России – За правду» (СРЗП) Сергей Миронов опережают коллег по Госдуме, но именно рейтинг коммунистов и эсэров либо стагнирует, либо снижается. Российская политика прежде была сильно персонифицированной, но теперь, похоже, этот фактор теряет свое значение. «НГ» проанализировала актуальность тех выборных ресурсов, которые думская оппозиция сейчас начала раскупоривать. Ведь к единому дню голосования (ЕДГ) 2025 года уже стартовал двухмесячный обратный отсчет.

У лидера КПРФ позиция № 1 среди парламентской оппозиции по доверию, за него высказывается более 36% опрошенных. Однако его партии в электоральном рейтинге достается лишь третье место с 10% поддержки респондентов. У Миронова данный разрыв еще более значительный: доверие к нему (30%) более чем в семь раз выше, чем к СРЗП. Лидеры ЛДПР и «Новых людей» Леонид Слуцкий и Алексей Нечаев в этом контексте выглядят более гармоничными личностями: отношение к ним самим и их партиям различается максимум в два раза или вовсе почти совпадает. Политика в России всегда была сильно персонифицированной, однако социология ВЦИОМ это теперь как бы опровергает: личный рейтинг лидера партии либо ничего не значит, либо составлен искусственно, а возможно, и в каких-то политтехнологических целях. Напомним, что все социологи прямо хором ставят ЛДПР на вторую позицию после «Единой России», хотя именно в прежнем своем виде – под руководством Владимира Жириновского – данная партия и была показательно вождистской. Может быть, за три года после его смерти Слуцкий все же сумел превратить ЛДПР в электоральную машину?

Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин с этим не согласился. При этом, пояснив «НГ», что «политика хотя и остается персонифицированной, но гораздо меньше, чем раньше», он обратил внимание на формулировки, используемые в опросах: «Если бы спросили: «вы доверяете КПРФ?», то результат партии был бы выше, а если поинтересовались, «проголосуете за Зюганова?», то, наоборот, его результат оказался бы ниже. Рейтинги доверия и электоральные – это все-таки разные вещи». Например, первые не всегда перерастают во вторые. Кроме того, по словам Макаркина, последовательность лидеров доверия из числа партийцев имеет и историческое объяснение: Зюганов и Жириновский, а с ними еще и лидер «Яблока» Григорий Явлинский давно пребывают в соответствующих рейтингах. «Если бы доверие и узнаваемость передавались в электоральные результаты, то «Яблоко» было бы в Госдуме», – подчеркнул он.

По поводу же Миронова можно сказать только то, что доверие к нему проистекает из тех времен, когда тот был «третьим лицом в государстве», долгое время возглавляя Совет Федерации. «Рейтинг доверия вовсе не означает, что человек будет за кого-то голосовать, это означает узнаваемость, симпатию, иногда, как в случае Зюганова, – ностальгию по СССР, а в случае Миронова – отношение как к серьезному политику», – подчеркнул Макаркин. А вот Слуцкий и тем более Нечаева появились в новую политическую эпоху деполитизации и аполитичности общества, плюс у людей никогда не было ощущения, что те могут прийти к власти. «Сейчас и интерес к политике в целом снизился, и к партиям. Кроме того, в бюллетене избиратели стали обращать меньше внимания на персону лидеров и фамилии во второй графе, а больше на название партии, то есть ориентироваться на месседж, который несет в себе партийный бренд. Отсюда, например, успех «Новых людей» в 2021 году», – заметил Макаркин.

Макаркин так оценил значимость тех или иных электоральных ресурсов для любой партии: на первом месте, конечно, административный ресурс, то есть поддержка со стороны власти какой-либо политструктуры. На втором месте – финансирование, даже при одобрении сверху и режиме полного благоприятствования без денег кампанию не провести. На третьем месте, считает Макаркин, – находятся ресурсы реготделений, которые ведет кампании «на земле». Хотя сейчас в большинстве партий все-таки именно регионы ждут поддержки от центральных органов, не имея собственного финансирования. Потому-то этот фактор теперь имеет среднюю значимость. Например, ЛДПР и без сильных реготделений в большинстве случаев оказывалась в Госдуме, это же было в 2021-м и с «Новыми людьми». А вот КПРФ была чаще всего второй по численности партией в региональных парламентах, однако ныне ее позиции, судя по социологическим рейтингам, вроде бы пошатнулись.

На четвертом месте стоит информационный ресурс. Этот значимый фактор в последнее время видоизменяется. Хотя ТВ остается источником №1 для подачи и восприятия информации, сейчас, в отличие от кампаний прошлых лет, уже велика роль и интернета. И, скажем, постепенно уходит в прошлое технология агитации «от двери к двери», потому что дверь теперь мало кто открывает. «Конечно, если информация партийцев противоречит тому, что говорят по телевизору, то у людей возникает когнитивный диссонанс, а если вторит, то люди агитацию охотнее слушают», – подчеркнул Макаркин, но заметил, что даже большую роль сейчас играют соцсети, групповые рассылки, вирусные ролики и публикациям и пр. «Партии предпочитают уже не экономить на грамотном СММ-щике, который определит целевую аудиторию и ее сегменты, создаст адресную рассылку, сэкономить могут, например, наоборот, на полевом опросе. Информационные технологии быстро меняются», – пояснил он.

И, наконец, пятый по значимости ресурс – это использование партиями информации о том, «кто как голосовал» и за самые «народные» инициативы, и за самые одиозные. Макаркин считает, что это классическая «палка о двух концах». «Если есть сильная негативная эмоция, скажем, люди до сих пор вспоминают о пенсионной реформе, то они, конечно, охотнее поддержат ту политсилу, которая голосовала против. А если все-таки по подобным темам преобладает нейтральный настрой, то избиратели одобрят оппозиционные выступления, но могут прийти к выводу, что если даже благородные инициативы какой-то партии не имеют шансов быть принятыми, то зачем тогда за такую партию голосовать? Голосовать надо за те, которые могут свои инициативы реализовать. В условиях консолидации вокруг флага такие настроения еще более усиливаются», – подчеркнул Макаркин.

Между тем к ЕДГ-2025 стартовал обратный отсчет, до первого возможного дня объявления выборов остается теперь уже меньше двух месяцев. И партии, входя в подготовительную фазу кампании, проверяют, откупоривают и мобилизуют свои электоральные ресурсы. Всего их примерон пять: административный, финансовый, региональный, информационный и парламентский. Например, тот же Миронов делает ставку на информационный и региональный ресурсы. Он все время выступает с громкими заявлениями (см. «НГ» от 18.03.25) и ездит по стране, встречаясь в том числе и с губернаторами (см. «НГ» от 24.03.25). А свежее заявление Миронов и вовсе сделал по поводу скандальной практики поддерживать «беременных школьниц». По его мнению, социальная политика точно не должна быть такой. ЛДПР делает ставку, судя по всему, на административный ресурс со стороны власти и информационную раскрутку, а «Новые люди» – пока больше на чисто административный ресурс своих покровителей наверху. КПРФ же пытается действовать по нескольким направлениям.

Например, в Республику Марий Эл приехал зампред ЦК депутат Госдумы Владимир Кашин, чтобы обсудить там проблемы аграрной политики. Однако на самом деле в этом регионе у коммунистов есть реальный админресурс в виде народного предприятия «Совхоз Звениговский». Серьезную ставку партия делает и на работу по информационной раскрутке. К примеру, коммунисты уже приступили к негативному рекламированию оппонентов по Госдуме, рассказывая об их отрицательных голосованиях по резонансным законопроектам.