Екатерина Трифонова
Конституционному суду РФ, возможно, придется выслушать помилованных участников СВО. Фото РИА Новости
Помилованные указами президента РФ осужденные, которые приняли участие в СВО, жалуются сейчас на возникшие у них сложности в мирной жизни. Например, им не возвращают прежде конфискованное имущество. Как объяснили «НГ» юристы, правовая коллизия возникла в результате стремительных корректировок законодательств под нужды спецоперации. И теперь проблему, видимо, придется решать на уровне Конституционного суда (КС) РФ, а затем – парламента. Все дело в том, что та же конфискация или, скажем, блокировка счетов не считаются наказанием, это лишь меры уголовного воздействия, которые в результате помилований не отменяются.
К юристам сейчас все больше жалоб такого плана: мол, несмотря на акт милосердия со стороны государства, возвращаться человеку некуда и не к чему, так как его имущество ему больше не принадлежит. Некоторые, к примеру, указывают, что после осуждения потеряли жилье, поскольку оно было конфисковано, а теперь по возвращении с СВО восстановить свое право на него крайне сложно.
Как пояснили «НГ» эксперты, это действительно правовая коллизия, когда граждане, несмотря на помилование, продолжают нести другие последствия ранее вынесенных судебных решений. Включая блокировку счетов и конфискацию имущества. Чиновники и суды на такие обращения поясняют, что с 2003 года конфискация перестала быть наказанием по уголовным делам и стала принудительной мерой уголовно-правового характера. В действующей редакции Уголовного кодекса (УК) РФ она характеризуется как «принудительное безвозмездное изъятие и обращение в собственность государства». И раз по закону конфискация больше не наказание, то и отменять ее не следует.
Партнер Легес Бюро, член Ассоциации юристов России Татьяна Завьялова подтвердила «НГ», что при помиловании, как правило, действительно отменяются основные и дополнительные наказания. Однако конфискация, не являясь таковым, формально не подпадает под действие акта помилования. Она подчеркнула, что вопрос стал особенно актуальным в связи с участием осужденных в СВО, что «вызывает общественный резонанс и требует правового урегулирования». По ее мнению, решать проблему можно и нужно через обжалование действующих норм. «В частности, можно поставить под сомнение конституционность норм, разделяющих конфискацию и наказание, что приводит к нарушению прав помилованных лиц», – пояснила Завьялова. Тем более что ранее и КС уже рассматривал вопросы, связанные с конфискацией имущества, высказывая позицию о необходимости четкого правового регулирования этой сферы. Что, по словам Завьяловой, дает основания полагать, что обращение в КС может быть рассмотрено и приведет к уточнению законодательства. Сама она считает, что для решения возникшей коллизии необходимо внести поправки в УК.
Как сказал «НГ» юрист, арбитражный управляющий Алексей Комбаров, помилование освобождает заключенного от дальнейшего отбывания наказания, но автоматически не отменяет других мер, примененных судом, в частности конфискацию имущества. Это создает ситуацию, когда помилованный человек возвращается к нормальной жизни без средств к существованию, так как его имущество остается в собственности государства. Однако если конфискация была произведена в соответствии с законом и по решению суда, вступившему в законную силу, то формально юридических оснований для отмены конфискации только на основании помилования нет. Считается, что государство законно получило имущество и реализовало, компенсируя вред потерпевшим. Ведь такой возврат конфискованного имущества, снятие обеспечительных мер со счетов, может создать впечатление о безнаказанности и ущемить права потерпевших, напомнил он.
Но с другой стороны, люди, которые участвовали в СВО, рисковали жизнью и искупили вину своей кровью – по крайней мере по мнению того, кто их помиловал. «И в данном контексте сохранение конфискации и обеспечительных мер выглядит несправедливым и демотивирующим. Можно говорить о моральном обязательстве государства перед этими людьми», – подчеркнул Комбаров. Он считает, что, возможно, стоит рассматривать каждый случай конфискации и обеспечительных мер индивидуально, учитывая тяжесть совершенного преступления, поведение осужденного после освобождения и другие факторы. Например, если конфискованное имущество было получено преступным путем, его возврат, конечно, невозможен. Если же речь идет о жилье, дачном участке, необходимом транспортном средстве, то нужно принимать меры или компенсировать утрату этого имущества.
Управляющий партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Алексей Добрынин пояснил «НГ», что по смыслу ст. 85 УК решение о помиловании может быть принято только в отношении лиц, которым был постановлен обвинительный приговор, при вынесении которого судом разрешается и вопрос о конфискации. Из чего следует, что вопрос о согласии либо несогласии с конфискацией имущества подлежит разрешению в порядке апелляционного, кассационного обжалования итогового решения по делу. А это находится за пределами действия положений о помиловании, которое предполагает освобождение президентом РФ осужденных от дальнейшей реализации в отношении них уголовной ответственности. Эксперт напомнил, что с 2003 года институт конфискации как вид наказания был исключен из УК, но в 2006 году конфискация была в кодекс возвращена уже в другом статусе – в качестве иной меры уголовно-правового характера.О неоднозначности такого решения ведутся правовые, тем не менее, напомнил Добрынин, КС РФ неоднократно обращал внимание на правомерность изменения статуса этого института. Данный вывод основывался в том числе на ратифицированных РФ международных конвенциях – например, против транснациональной организованной преступности от 15. 11. 2000 и на практике Европейского суда по правам человека. Таким образом, конфискация стала институтом, «структурно обособленным от наказания», на что КС обратил внимание, например, в своем постановлении от 2017 года. В нем было отмечено, что конфискация, хотя «по своей конституционно-правовой природе соотносима по некоторым признакам с наказанием, но не тождественна ему», а потому «может применяться не только в качестве сопровождающей наказание вспомогательной меры при постановлении обвинительного приговора, но и при освобождении от наказания». Отсюда, подчеркнул Добрынин, и следует вывод, что раз конфискация не наказание, то «освободиться» от нее вследствие акта помилования, согласно буквальному толкованию ст. 85 УК, невозможно. К тому же само по себе заявление осужденным ходатайства о его помиловании – это не выражения его несогласия с вынесенным в отношении него обвинительным приговором.
Как в свою очередь заметил адвокат адвокатского бюро БВМП Ярослав Земсков, понимание помилования как акта милосердия предполагает снятие всех правовых последствий осуждения, включая конфискацию имущества. Однако на практике «налицо противоречие между самой природой помилования и буквой закона». Причина в недостаточно четком законодательном регулировании института помилования, отсутствие в конструкции нормы ст. 85 УК исчерпывающего перечня последствий осуждения, которые устраняются помилованием. Отсутствие там указания на отмену конфискации имущества, по мнению эксперта, противоречит принципам справедливости и гуманизма, которые закреплены в ч. 3 ст. 50 Конституции РФ. И общепризнанным международным стандартам в области прав человека, согласно которым помилование должно полностью восстанавливать права человека. «Не добавляет конкретики и исключение законодателем конфискации имущества как уголовного наказания из соответствующего раздела УК и выделение ее в отдельную главу, что расширяет пределы усмотрения правоприменителей относительно самой возможности применения конфискации», – заметил Земсков. И проблема, по его словам, приобрела особую актуальность в свете происходящих в стране общественно-политических процессов, особенно с проведением СВО и введением специального основания для освобождения от уголовной ответственности в связи с мобилизацией или заключением контракта.
Поэтому, полагает Земсков, назрела необходимость разъяснения этого вопроса со стороны Верховного Суда РФ или КС РФ. Скажем, помилованные могут обжаловать нормы, регулирующие конфискацию имущества, как противоречащие Конституции, которая гарантирует, что никто не должен нести ответственность дважды за одно и то же правонарушение. Впрочем, шансы на успех в обжаловании зависят от того, как суд интерпретирует принципы справедливости и гуманизма в системном единстве с нормами о помиловании и задачами уголовного наказания. Если КС признает, что конфискация имущества после помилования нарушает конституционные права, то признание нынешней конструкции нормы ст. 85 УК неконституционным делает высокими шансы на успех для людей, попавших в такую ситуацию. Однако «многое в этом разбирательстве будет зависеть от политико-правового контекста и позиции судей, которым необходимо будет разобраться с самим режимом имущества, подлежащего конфискации, как добытого преступным путем, что само по себе предполагает порочность возникновения каких-либо прав на него у обвиняемого». Успех обжалования будет зависеть и от того, насколько суд готов интерпретировать помилование как полное восстановление прав человека. Впрочем, по данным Земскова, есть и ряд других проблем, с которыми сталкиваться помилованные граждане. Начиная с трудностей при поиске работы из-за наличия судимости в базе данных, и заканчивая ограничениями в правах на воспитание детей или опеку.