В Верховном суде посчитали семь лет уголовного преследования разумным сроком

У председателя ВС РФ Ирины Подносовой и президента Владимира Путина есть прямой контакт. Фото РИА Новости

Владимир Путин выступил на совещании судей, определив их задачи на этот год. После доклада председателя Верховного суда (ВС) РФ Ирины Подносовой президент опять взял слово и призвал принимать только справедливые решения, чтобы поддерживать устойчивость государства. Однако ВС, например, не счел несправедливостью, что уголовное дело протяженностью более семи лет российская Фемида отказывается признавать нарушением права на разумный срок судопроизводства. И выплатить человеку компенсацию, причем всего-то в 1,3 млн руб. Свое определение ВС обосновал процессуальными ошибками жалобщика, но вывод там глобальный – суды все правильно делают.

Президент на традиционном всероссийском совещании судей судов общей юрисдикции, военных и арбитражных судов, которое состоялось 20 февраля, как и полагается, поставил перед ними задачи на текущий год. Председатель ВС в первых же строках своего отчетного доклада помянула, что в 2024-м суды «продолжили осуществлять правосудие на высоком профессиональном уровне с соблюдением разумных сроков судопроизводства». После выступления Подносовой Путин слово взял еще раз, чтобы настойчиво призвать судей к справедливости. «Она важна и для тех, в отношении кого принимаются решения, и для самих судей. Но она важна и для государства. Потому что если люди видят, что государство – а вы представляете государство, когда решаете судьбы людей, – справедливо в отношении своих граждан, государство становится устойчивым. Это важно всегда, а в сегодняшних условиях это важно особенно», – заявил глава государства.

К сожалению, президентский тезис о том, что именно справедливые решения укрепляют каждого судью в убеждении, что он все сделал правильно и по-честному, срабатывает не всегда. 

К примеру, недавно ВС рассматривал апелляционную жалобу, которую он отверг из-за формальной необъективности претензий одного из осужденных к соблюдению процессуальных формальностей. Конечно, в законе не определены четко временные критерии «разумности», это невозможно даже теоретически – ведь каждое уголовное дело особенное. Но раз данное понятие исключительно оценочное, то как раз суды и должны устанавливать причины волокиты и виноватую в том сторону. Впрочем, эти разбирательства всегда связаны с требованием компенсаций, а государство платить не любит.

Осужденный за особо тяжкое преступление обратился в ВС с жалобой на то, что суды всех уровней отвергли иски о присуждении ему компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок. Уголовное преследование данного гражданина РФ продолжалось семь лет и пять месяцев, все это время он находился в СИЗО. Свои моральные и нравственные страдания заявитель в ВС благоразумно оценил всего лишь в 1,35 млн руб., но в выплате ему было отказано.

В своей жалобе гражданин настаивал, что многолетнее разбирательство в отношении него было «чрезмерным», тем более что его вины в каких-либо проволочках не было. В отличие, по его мнению, от органов предварительного расследования, якобы проявлявших бездействие, или судов, длительно знакомившихся с материалами уголовного дела. Кроме того, нижестоящие суды отказали обвиняемым, которых была большая группа, в ходатайствах о рассмотрении их дела с участием присяжных. Это решение затем было отменено, дело направлено на новое рассмотрение, однако коллегию заседателей собирали долго. Также судебные заседания по разным причинам постоянно откладывались или переносились.

Материалы уголовных дел своими объемами намекают на небыстрые разбирательства.  Фото со страницы Липецкого областного суда в «ВКонтакте»

И Клювгант подтвердил, что все критерии здесь оценочные – и иными они и быть не могут. Однако есть два общих обязательных условия, соблюдение которых в совокупности и позволяет признать даже длительный срок разумным. Во-первых, если не было допущено волокиты со стороны следствия и суда: неважно – намеренной или из-за неправильной организации работы. И во-вторых, если не было двойных стандартов для сторон в обеспечении их равноправия и состязательности. К сожалению, подчеркнул Клювгант, на практике оба эти условия зачастую не соблюдаются: и волокита имеет место, и преимущества для «сильной» стороны. Это в целом сторона обвинения, которая может многократно приостанавливать и возобновлять следствие, набивать дела бессмысленным «мусором», а потом долгими месяцами «оглашать» такие материалы в суде под видом исследования доказательств, наконец, просто тянуть время в поисках или в ожидании новых доказательств обвинения и т.п.

В то же время защита часто ставится в очень жесткие временные рамки, не всегда позволяющие ей реализовать свою позицию. Но делается это именно под предлогом обеспечения разумного срока судопроизводства, напомнил Клювгант. «В результате таких перекосов выхолащивается существо судебного спора, а судопроизводство превращается в видимость такового и профанацию», – подчеркнул он, справедливости ради отметив, что встречаются случаи необоснованного затягивания и со стороны защиты. Но у нее, которая не обладает властными полномочиями на принятие процессуальных решений, гораздо меньше возможностей, чем у обвинения. Также у следователя и суда есть инструменты для пресечения недобросовестного поведения защитников или обвиняемых, а ни у кого из них таковых нет, они могут только жаловаться. Поэтому основные резервы для сокращения неразумного затягивания судопроизводства находятся у обвинения и суда, настаивает Клювгант. Эти резервы заключаются в эффективной организации работы и в эффективном контроле и надзоре со стороны вышестоящих органов, а также прокуратуры. «Есть что оптимизировать и в следственной, и судебной процедурах, где по-прежнему много рутины и ненужной писанины», – подытожил адвокат.

По словам вице-президента Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимира Кузнецова, при прочтении отказного определения ВС складывается двоякое мнение. С одной стороны, рассмотрение уголовного дела объемом в 765 томов, с большим числом участников и огромным количество доказательств на протяжении семи лет вполне может представляться разумным. С другой стороны, вряд ли можно согласиться с выводами судов о том, что бесконечные и не всегда оправданные отложения разбирательств, в том числе по причине отпусков судей или больничных листов присяжных, не свидетельствуют о недостаточной эффективности и оперативности уголовного преследования.

Говоря же о компенсациях за нарушение права на рассмотрение дела в разумные сроки, Кузнецов отметил, что данный правовой инструмент целиком построен на оценочных понятиях – и его существование в ином виде просто невозможно. Потому что не существует универсальных критериев и единых сроков для всего многообразия судебных дел. «Однако оценочные категории открывают дверь безграничному судебному усмотрению, что может вредить участникам судопроизводства, поскольку это позволяет на основе одного лишь мнения судьи квалифицировать абсолютно любой срок как разумный», – подчеркнул он. При этом сама идея компенсации за нарушение права на рассмотрение дела в разумные сроки граничит с попыткой обвинить судебные органы в неэффективной работе, что, очевидно, не в интересах судебной системы как таковой. Более того, компенсации выплачиваются из госбюджета.

Но тогда получается, заметил Кузнецов, что согласием с доводами лица о нарушении его права на судопроизводство в разумные сроки суд как бы и признает неэффективность судебной системы, и понуждает бюджет за это расплачиваться. «С политико-правовой точки зрения это ситуация, в которой правами простых частных лиц иногда можно и «пожертвовать», ведь повсеместное удовлетворение таких требований способно ощутимо нагрузить бюджет», – заметил он. Поэтому требования о компенсациях в любом виде судопроизводства – гражданском, арбитражном, административном и уголовном удовлетворяются достаточно редко, а их размеры оставляют желать лучшего. «Для изменения тенденции нужны масштабные правки процессуального законодательства и руководящие разъяснения, к примеру, от ВС, направленные в большей степени на защиту интересов участников судопроизводства», – подчеркнул Кузнецов. Например, можно было бы признать, что бесконечное откладывание рассмотрения дела в большинстве случаев неоправданно и должно быть квалифицировано как затягивание процесса со стороны судов.   

Как подтвердила «НГ» адвокат адвокатского бюро БВМП Наталья Репина, несоблюдения разумных сроков предварительного следствия остается одной из наиболее острых и актуальных проблем российской правовой системы. Основными ее причинами можно назвать: сложность уголовных дел, высокая нагрузка на следователей и судей, недостаточная координация различных госорганов и структур, задействованных в производстве предварительного следствия. «Обвиняемый, находящийся под стражей, вопреки принципу презумпции невиновности может провести в СИЗО больше времени, чем это необходимо. А длительные сроки расследования подрывают доверие граждан к правоохранительной и судебной системе. Кроме того, затягивание следствия приводит к дополнительным расходам как для государства, так и для участников процессов», – пояснила она.