Новый закон не помешает судам арестовывать и дальше

Официальная статистика показывает, что арестов меньше не становится. Фото со страницы Судебного департамента при Верховном суде РФ в «ВКонтакте»

Комитет Госдумы по госстроительству спустя почти полтора года все-таки рекомендует одобрить законопроект Верховного суда (ВС) РФ о поправках в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) для сокращения числа арестов. Гуманизация коснется граждан, обвиняемых в ненасильственных преступлениях максимум средней тяжести, а также беременных, несовершеннолетних, тяжелобольных. Однако практика преимущественного применения самой строгой меры пресечения – заключения под стражу, по мнению экспертов, вряд ли сильно изменится. Потому что здесь важнее позиции судов, чем старые или новые нормы закона. Кстати, и в новациях сохраняются прежние противоречия и лазейки.

Профильный комитет пока не распространил текст, который выносится на голосование депутатов во втором чтении. Так что, конечно, нельзя исключать, что будет урезана и так невеликая гуманизация, заложенная в первоначальном варианте инициативы ВС. Напомним, что тот выступил с ней еще летом 2023 года, а в октябре Госдума одобрила ее в первом чтении.

Смысл поправок в УПК был в том, что следователю нужны будут весомые доказательства, чтобы отправить в СИЗО человека, которого обвиняют в ненасильственном преступлении. Правда, лишь при небольшой или средней тяжести последнего. При этом, однако, было четко указано, что уже недостаточно чисто формальных доводов – мол, есть основание полагать, что подозреваемый может скрыться либо оказать давление на свидетелей. Также предлагалось сократить возможность для ареста женщин, имеющих малолетних детей, и полностью исключить взятие под стражу в отношении тяжелобольных людей.

Впрочем, и в новациях остаются различные условия и оговорки типа пресловутых «исключительных случаев» и прочих особых обстоятельств. Однако эксперты пояснили «НГ», почему практической пользы от инициативы ВС будет немного вовсе не в силу ее несовершенства. Потому что дело в принципе не в законах, а в их применении, когда суды назначают арест на основании любых аргументов. А человека помещают под стражу, чтобы как оказать на него давление, так и заранее представить его обвиняемым, то есть как бы обосновать будущий обвинительный же приговор. Кстати, свежая статистика Судебного департамента ВС свидетельствует о сохранении безотказного согласия судов с ходатайствами следствия об арестах. Так, за девять месяцев 2024 года таковых было рассмотрено 70 тыс., удовлетворено – 61 тыс., то есть 88%.

Как сказал «НГ» адвокат адвокатского бюро ZKS Алексей Лямин, поправки в УПК, направленные на либерализацию, обязательно стоит приветствовать. Но, судя по статистике, «напрашивается вывод о том, что серьезным образом ситуация не изменится». И он обратил внимание, что в проекте говорится о ненасильственных преступлениях максимум средней тяжести. При этом в 80% случаев, как говорят данные за первую половину 2024-го, заключение под стражу применялось по тяжким и особо тяжким преступлениям. Поэтому, например, по ненасильственным мошенничествам – это ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса (УК) РФ – ситуация останется прежней, потому что там срок до 10 лет. «А именно по этому основанию содержится под стражей большинство предпринимателей», – подчеркнул Лямин.

Советник Федеральной палаты адвокатов РФ Евгений Рубинштейн подтвердил, что анализ законопроекта свидетельствует о косметическом характере изменений. К примеру, случаев взятия под стражу беременных женщин и несовершеннолетних слишком мало, чтобы статистически исправить ситуацию с повальным применением этой меры пресечения. «Также акцент делается на обвинения в преступлениях небольшой и средней тяжести, но в настоящее время стража по ним и так применяется нечасто», – напомнил он. Поэтому, считает Рубинштейн, необходимо на уровне самого ВС и судов среднего звена изменить принципиальные подходы к оценке материалов, предоставляемых следователями.

Зампредседателя московской коллегии адвокатов «Центрюрсервис» Илья Прокофьев заметил, что реализация инициативы ВС будет зависеть и от того, в какой редакции она в итоге будет принята. А также от дальнейших разъяснений как судам, так и органам предварительного следствия и дознания. Скажем, подчеркнул он, насущная и широко обсуждаемая проблема ареста предпринимателей так и не снята: «Были уже и разъяснения, и постановления пленума ВС, указы президента и изменения в законе». Поэтому, убежден Прокофьев, в законе надо было бы прописать четкий постатейный перечень преступлений, по обвинению в совершении которых нельзя применять заключение под стражу, а в дополнение – еще и недвусмысленный перечень лиц, в отношении которых данная мера пресечения применяться вообще не может.

Адвокат Адвокатской палаты Белгородской области Борис Золотухин и вовсе настаивает, что в УПК и без того достаточно норм, которые ограничивают возможность применения самой суровой меры пресечения. Более того, в постановлении пленума ВС от 19 декабря 2013 года № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» указаны четкие критерии, которыми суд должен руководствоваться. То есть проблема действительно «не в несовершенстве закона, а в правоприменительной практике следственных органов». Это когда угроза заключения под стражу становится предметом торга с обвиняемым с целью добиться его явки с повинной. «Стабильно судами ежегодно удовлетворяется девять из десяти ходатайств об аресте. Даже тогда, когда по УПК РСФСР заключение под стражей было компетенцией прокуроров, они делали это значительно реже. Помню удивление ученых и практиков, когда первый год работы УПК РФ, вступившего в силу с 01.07.02, показал, что суды применяли ее в два раза чаще, чем это делала прокуратура», – подчеркнул Золотухин.