Екатерина Трифонова
Для того чтобы не пустить защитника в СИЗО, необязательно придумывать формальные отговорки. Фото PhotoXPress.ru
Адвокату пришлось оспаривать в суде отказ в допуске к подзащитному в СИЗО. Администрация сослалась на запретительное указание следователя. Как выяснила «НГ», речь идет о новой волне попыток вообще воспрепятствовать встречам защитников с доверителями. Тюремщики настаивают, что они обязаны исполнять любые требования силовиков, вопросы о законности – не к ним. Эксперты полагают, что в отсутствии реальной ответственности опасная тенденция умаления прав человека рискует укрепиться.
Когда сотрудники СИЗО отказались пустить адвоката Владимира Чинилина на свидание с подзащитной, несмотря на то что тот предоставил следствию свой ордер и удостоверение, они объяснили это тем, что им заранее поступило письмо о запрете прохода защитника именно к этой конкретной подследственной. Причем как тех адвокатов, которые не имеют на руках письменного разрешения следователя на посещение, так и тех, которые прибывают первично для заключения соглашения о защите. И СИЗО, мол, просто обязано исполнить соответствующее поручение.
Адвокат обратился в прокуратуру, где подтвердили незаконность таких действий, а затем оспорил их в судебном порядке. В суде он настаивал, что подобного рода запреты попирают конституционные права как адвоката, так и его подзащитной, также они могут быть квалифицированы как воспрепятствование адвокатской деятельности и доступу к правосудию. Администрация СИЗО направила возражения на соответствующий административный иск, которые свелись опять же к тому, что изолятор исполнял поручение следователя, «обязательное в соответствии с УПК». Дескать, стадия расследования напрямую связана с ограничением данных предварительного следствия и недопущением фактов их разглашения. Также на данной стадии необходимо воспрепятствовать подозреваемому или обвиняемому продолжить преступную деятельность, сокрыть имеющие значение по делу сведения, уничтожить доказательства. «Законодатель возлагает на следователя или дознавателя обязанность по осуществлению главного принципа судопроизводства – неотвратимости наказания лица за совершенное преступление», – говорится в этом документе.
Однако суд встал на сторону адвоката, напомнив о ст. 48 Конституции РФ, которая гарантирует каждому право на получение квалифицированной юрпомощи: «Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения». Помимо этого п. 9 ч. 4 ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ говорит, что обвиняемый вправе иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально, без ограничения их числа и продолжительности. Согласно же п. 4 ст. 17 закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» таковые лица имеют право на свидания с защитником. А ст. 18 названного закона подтверждает, что свидания предоставляются защитнику по предъявлению только удостоверения адвоката и ордера. Так что, сделал вывод суд, сотрудники СИЗО были обязаны отказать незаконному требованию следователя.
В адвокатском сообществе, приветствуя подобное решение суда, тем не менее указывают, что оно было вынесено спустя два месяца после допущенных нарушений. А в отсутствие реальных санкций за такие действия не исключено, что со временем силовики продолжат препятствовать работе защитников тем же самым образом. И придется каждый раз тратить время на оспаривание этих действий в суде. Между тем законодатель до сих пор не счел необходимым исправить законы, введя указание на неотвратимость наказания за помехи защитникам.
По словам зампредседателя комиссии Совета Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ по защите прав адвокатов Сергея Краузе, незаконность действий следователя и сотрудников СИЗО здесь настолько очевидна, что, «вероятно, вопрос с допуском можно было решить в административном порядке». По большому счету, заметил он, основная доля вины лежит именно на сотрудниках СИЗО, ведь следователь не вправе регулировать вопросы посещения арестованных защитниками. «Полагаю, что следует после вступления решения суда в силу поставить вопрос как минимум о компенсации морального вреда. Однако можно было бы говорить и о совершении сотрудниками СИЗО должностного преступления», – заявил он «НГ».
«Тенденция на нарушение профессиональных прав адвокатов сохраняется», – подтвердила «НГ» адвокат «Sed Lex» Вероника Полякова. Почти каждый день в профессиональных адвокатских чатах и СМИ появляется очередная информация, что адвоката не пустили на обыск или доверителя привезли для проведения следственных действий, а защитника не допускают. «Но все чаще мы видим ситуации с недопуском адвокатов в СИЗО. Несмотря на действующий закон, порой появляются примеры совсем другой практики», – заметила Полякова. По ее словам, когда следователь в нарушении действующего законодательства направляет в СИЗО запрет на допуск адвоката к обвиняемому, а СИЗО это молчаливо исполняет, то возникает ряд вопросов: «Следователь для СИЗО такой же посетитель, как и адвокат, у него нет прав по отношению к начальнику учреждения или бюро пропусков, а СИЗО не может выполнять такое поручения следователя просто потому, что есть закон». Возможно, это потому, что для никого из этих должностных лиц не предусмотрено реальной ответственности за незаконные действия. Максимум – это выговор, что, правда, тоже является исключением из правил».
По словам председателя комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Адвокатской палаты Ленинградской области Евгения Тонкова, нынешние тенденции свидетельствуют об увеличении разнообразных препятствий в доступе адвокатов к подзащитным. Противостояние со стороны следователей увеличивается, руководство СИЗО их всемерно поддерживает: «На десятки таких ситуаций мы получили одно судебное решение, которому предшествовало несколько месяцев усиленной работы адвоката. Уверен, что следователь даже не получит замечания за свое противоправное поведение». По словам Тонкова, наблюдается растущая дискредитация роли права в жизни общества, укоренение правового нигилизма со стороны сотрудников оперативных подразделений и следственных органов. Уголовно-процессуальные нормы предоставляют мало возможностей для обжалования неправомерных действий (бездействия) следователей. Жалобы их начальникам давно исчерпали свое предназначение, а судебная форма обжалования сводится к двум направлениям. Жалобы в порядке статьи 125 УПК на 99% судами не рассматриваются или не удовлетворяются. Административные иски в порядке Кодекса об административном судопроизводстве, за которые нужно платить увеличенную теперь пошлину, рассматриваются несколько месяцев. «Но даже положительный результат не повлияет на правовую ситуацию, ибо к человеку в СИЗО надо было прийти несколько месяцев назад, так что следователь уже добился всего, чего хотел», – подытожил Тонков.
Адвокат Александр Караваев заметил, что речь идет о грубом нарушении закона следственным органом, и о запоздалых действиях прокуратуры, и об особенностях работы учреждений ФСИН, и, наконец, о взаимодействии всех этих ведомств с профессиональными защитниками, и, конечно, о степени эффективности судебного контроля. И подобные ситуации возможны, уверен он, именно потому, что ни о каком эффективном контроле говорить не приходится. Следователь, который руководствовался только ему известными соображениями, не понесет какую-либо ответственность, а начальник СИЗО не будет снят с должности, даже если таких судебных решений будет вынесено множество. Прокурор, не принявший своевременных мер к устранению нарушений закона, не будет понижен в должности, а руководитель следственного органа вообще остается в тени, хотя это действия именно его подчиненного были откровенно незаконными, настаивает Караваев. И даже положительное судебное решение, вынесенное спустя два месяца, когда юридическая помощь требуется здесь и сейчас, нельзя отнести к примерам эффективности. «Исправить положение дел мог бы закон о воспрепятствовании адвокатской деятельности, о котором профессиональное сообщество говорит уже не первый год, однако депутаты Госдумы не спешат его принимать. И пока эффективных механизмов контроля не создано, а виновные в нарушении закона не несут за это никакой ответственности, ситуация не сдвинется с мертвой точки», – подчеркнул Караваев.Партнер коллегии адвокатов Pen&Paper, вице-президент адвокатской палаты Москвы, зампредседателя комиссии ФПА по защите прав адвокатов Вадим Клювгант пояснил «НГ», что данный пример иллюстрирует два важных вывода. Первый – это необходимость грамотных, активных и своевременных действий адвокатов по самозащите нарушенных профессиональных прав. Как самостоятельных, так и во взаимодействии с комиссией по защите прав адвокатов той палаты, в которой они состоят. Второй вывод: произвол со стороны должностных лиц, будь то следователи или администрация учреждений ФСИН, может быть преодолен только при условии, если они будут нести за него реальную ответственность. В этой связи, подтвердил Клювгант, уместно еще и еще раз напомнить о давно перезревшей необходимости ввести ответственность, включая и уголовную, за запрещенное законом воспрепятствование законной адвокатской деятельности. И, конечно, надо вспомнить и о том, что конкретные предложения о таких дополнениях законодательства давно разработаны адвокатской корпорацией и внесены во все необходимые инстанции. «Однако адекватного отклика и продвижения они, к сожалению, не получают, а ощущение безнаказанности способствует хроническому характеру подобных нарушений», – подчеркнул Клювгант.
