Екатерина Трифонова
Правоохранители часто не одобряют приемы самообороны, которым обучают на всевозможных курсах. Фото PhotoXPress.ru
Верховный суд (ВС) РФ запретил формально рассматривать уголовные дела, связанные с самообороной. Недопустимо игнорировать, например, психологическое состояние человека, которому пришлось насмерть отбиваться от преступника. Суды обязаны учитывать даже простой испуг фигурантов таких событий. Правда, о том же ВС говорил и в предыдущих решениях, фактически давая людям карт-бланш на защиту своей жизни. На практике зачастую все иначе.
Закон дает человеку право защищать свою жизнь всеми способами, не однажды подчеркивал ВС и подчеркнул это еще раз в решении по одному из уголовных дел, дошедших до высшей инстанции. Потому что в судебной практике часто возникает проблема с тем, чтобы правильно разграничить допустимые пределы обороны и их очевидное превышение.
И поэтому нередко следствию проще встать на сторону нападавшего. То есть обвинить того, кто защищался по-настоящему – иногда до смертельного исхода для противника. Суды же по традиции поддерживают правоохранителей – и тогда за решеткой оказываются не налетчики, а те, кого они выбрали жертвой.
В конкретном деле, ставшем предметом жалобы в ВС, осужденному гражданину угрожали ножом, но в драке он нанес нападавшему черепно-мозговую травму, отчего тот скончался. Хотя нижестоящие суды подтвердили факт нападения, но, по мнению ВС, «должной оценки данному доводу не дали». А они должны проверить, была ли в действиях нападавшего реальная угроза жизни оборонявшемуся, была ли атака неожиданной и могли ли действия защищавшегося ситуацию предотвратить. Не был учтен и тот факт, что раз нападение было спонтанным, то человек никак не мог сразу оценить степень и характер опасности. Проигнорировали суды и эмоциональное состояние – страх за свою жизнь.
Между тем, напомнили «НГ» эксперты, пленум ВС неоднократно предписывал судьям все сомнения по делам о самообороне трактовать в пользу применивших это свое право. Поэтому вице-президент Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимир Кузнецов и настаивал, что в данном случае нет речи о каких-либо новых разъяснениях по данному уголовно-правовому институту. Нижестоящие суды квалифицировали действия человека как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть. Но такой вывод был сделан без учета условий, в которых указанный вред был причинен. То есть «ВС просто напомнил судам о необходимости учитывать положения УК РФ и разъяснения самой высшей инстанции от 2012 года». Хотя сам факт решения ВС по такой жалобе, по словам Кузнецова, лишний раз свидетельствует, что суды «не во всех случаях проявляют желание действительно разбираться в обстоятельствах дел о самообороне». Но одновременно он напомнил и об особой сложности данной категории: нормы уголовного закона неконкретны, судьям приходится руководствоваться оценочными категориями и своим внутренним убеждением, из-за чего возможны ошибки. Однако, сказал «НГ» Кузнецов, актуальная практика показывает тенденцию на улучшение, суды совершают теперь меньше подобных ошибок, чем 15 лет назад. «Определение ВС просто иллюстрирует на примере конкретного дела, что некоторые из них разрешаются неправильно. Но тут нет повода, чтобы винить в этом недостатки или законодательства, или разъяснений высшего суда», – уверен он.
Как подтвердил «НГ» партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант, дела, связанные с необходимой обороной, традиционно из категории наиболее сложных – по доказыванию и оценке их обстоятельств. И это начинается уже с терминологии: говорить «самооборона» неправильно, получается «слишком узкое понимание данного правового института». Закон признает правомерными действия по отражению насильственного нападения не только на себя, но и на других лиц, а также на имущество и другие охраняемые законом права и интересы, так что правильный термин – «необходимая оборона», именно он и есть в законе. Но еще сложнее при рассмотрении конкретных дел учитывать множественные оценочные критерии для того, чтобы установить одно из тех состояний, в которых происходит необходимая оборона и которые перечислены в нынешнем определении ВС. А до того – и в постановлении пленума ВС по этой самой категории дел.
«Ретроспективно воссоздать обстановку происшествия с такой степенью достоверности и детализации, чтобы доказательно установить соблюдение или несоблюдение каждого из этих критериев, – это задача действительно трудная. Ее решение по силам только высоким и честным профессионалам, а таких, увы, немного», – подчеркнул Клювгант. И напомнил, что во всех случаях, когда остаются какие-либо неустраненные сомнения в доказанности вины, они в соответствии с принципом презумпции невиновности должны толковаться только в пользу обвиняемого. Но над презумпцией невиновности по-прежнему доминируют обвинительный уклон и боязнь оправдательных приговоров. Именно под влиянием таких реалий, заметил он, людей и признают виновными либо в убийстве, либо причинении вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны. Или того хуже – в умышленных преступлениях, для которых противоправное поведение потерпевшего признается лишь смягчающим обстоятельством. «Поэтому и приходится высшей инстанции время от времени повторять одни и те же давно известные истины. В конкретных случаях иногда это помогает, но ситуация в целом остается стабильно неблагоприятной. И рискованной для тех, кто готов защищаться, а не убегать или жаловаться», – заявил «НГ» Клювгант.
Руководитель уголовной практики адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» адвокат Анна Миненкова подтвердила «НГ», что квалификация действий лица как превышение пределов необходимой обороны всегда вызывала и будет вызывать сложности. Несмотря на разъяснения ВС, следователю, прокурору, а в итоге – и суду необходимо объективно оценить субъективные признаки: «Суд оценивает доказательства в их совокупности по своему внутреннему убеждению. Эта оценка, в виду различных убеждений, может существенно отличаться, вообще сложно унифицировано оценить эмоциональное состояние виновного лица». Также стоит учитывать, что ответственность за убийство по неосторожности, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, значительно ниже. Так что подсудимые вполне могут искусственно увеличивать в своих показаниях уровень испытанного им страха и волнения. То есть нельзя говорить, что проблема исключительно в законодательстве, сама специфика таких дел не позволяет вывести универсальную формулу. Вместе с тем, подчеркнула Миненкова, «тут имеет место ряд общих проблем, характерных для всего уголовного судопроизводства, в частности, отсутствие фактического равноправия сторон». Совокупность всех факторов и ставят перед защитником самую сложную задачу – донести до суда доказательства, что показания подзащитного о его эмоциональном состоянии не являются способом уйти от более сурового наказания.Как пояснил «НГ» председатель коллегии адвокатов «ВМ-право» адвокат Денис Цыплаков, самооборона – это уникальная правовая конструкция, которая включает в себя субъективные и объективные элементы: восприятие угрозы, адекватность реагирования и наличие умысла. И судебные органы часто сталкиваются с трудностями в оценке намерений и восприятии угрозы со стороны обвиняемого. Человеческая психология сложна, в стрессовых ситуациях может возникать искажение реальности. Но Цыплаков указал и на неясность законодательно установленных критериев относительно границ необходимой обороны, что может приводить к неоднозначности в интерпретации этих правовых норм. Обратил он внимание на разные подходы судов, которые могут трактовать иначе одни и те же обстоятельства, что нарушает принцип равноценного правосудия. «Судебные органы в своих решениях исходят из конкретных обстоятельств дела, однако на практике часто возникают вопросы о соразмерности и адекватности принятых мер самообороны. Судебная практика может склоняться в сторону защиты потерпевшего, особенно если обстоятельства происшествия не полностью совпадают с теми, что были заявлены обвиняемым», – пояснил он. И подтвердил, что по делам, где обвиняемые действовали в рамках самообороны, они нередко попадают на скамью подсудимых, потому что бывает так, что «они оказываются неправы в оценке ситуации и тогда их меры обороны становятся, соответственно, чрезмерными». Институт самообороны, считает Цыплаков, можно охарактеризовать как необходимую защиту прав и свобод индивида в ситуациях угроз и насилия: «Это баланс между правом на жизнь и защитой правопорядка. Но права человека и интересы общества должны быть взвешены и сбалансированы, чтобы избежать злоупотреблений». По словам адвоката, в связи с развитием данного института хотелось бы увидеть и установление более четких критериев для границ необходимой обороны, и их корректное применение, и повышение уровня профессиональной подготовки адвокатов, следователей, судей для правильной оценки обстоятельств самообороны. А также улучшение доступа к юридической помощи для тех, кто оказывается в данных сложных ситуациях. «Требуется корректировка законодательства, чтобы лучше учитывать современные реалии и социальные изменения. Потому что институт самообороны – это важный аспект правовой системы, который требует постоянного анализа и доработки», – подытожил Цыплаков.
