Генпрокуратуру уводят за пределы Конституции

Генпрокурор РФ Игорь Краснов (второй слева) лично пришел в Совет Федерации за сенатором, подозреваемым в заказном убийстве. Кадр из трансляции заседания Совета Федерации

Инициатива о наделении Генпрокуратуры правом разрешать заочное уголовное преследование граждан РФ отложена до осени. Госдуме предстоит обсудить поправку в ст. 458 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), которая отменяет указание именно на иностранное происхождение таких обвиняемых. Группа депутатов-силовиков объясняет политическими причинами свое предложение выйти за пределы Конституции, запрещающей заочные процессы, кроме прямо оговоренных случаев. Надзорному ведомству дается полномочие каждый раз исходить из целесообразности. Есть и оговорка, что, пока УПК не исправлен, к сбежавшим из России врагам сложно применить такую меру, как конфискация.

Авторами поправки в ст. 458 УПК выступили те депутаты, которые или вышли из правоохранительных органов, или обычно выступают их лоббистами в Госдуме. Впрочем, было бы достаточно и фигуры одного председателя комитета Госдумы по безопасности Василия Пискарева, который одновременно возглавляет и комиссию по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России.

Генпрокуратура РФ опять оказалась в информационном фокусе 2 августа, когда генеральный прокурор Игорь Краснов лично пришел в Совет Федерации просить об аресте сенатора Дмитрия Савельева, подозреваемого в заказном убийстве. Парламентарий был арестован на выходе после оперативного решения верхней палаты снять с него статус неприкосновенности. Демонстративность всех этих событий еще раз показывает, что правоохранители чувствуют себя в России по-настоящему главными.

И депутаты-силовики, хотя они и отставники, от ныне действующих, видимо, решили не отставать. Хотя они внесли свой законопроект уже после завершения думской сессии, а потому его рассмотрение произойдет лишь осенью, вполне можно предположить, что в этот документ добавят чего-нибудь еще к его, по сути дела, антиконституционному содержанию.

Ст. 458 УПК «Направление материалов уголовного дела для осуществления уголовного преследования», хотя ее название и остается, меняется кардинально. Сейчас она сформулирована так, что «в случае совершения преступления на территории РФ иностранным гражданином, впоследствии оказавшимся за ее пределами, и невозможности производства процессуальных действий с его участием на территории РФ все материалы возбужденного и расследуемого уголовного дела передаются в Генпрокуратуру». И та, дескать, «решает вопрос об их направлении в компетентные органы иностранного государства для осуществления уголовного преследования». В депутатской редакции указание на обязательность иностранного происхождения обвиняемых исчезает, говорится лишь о том, что уголовные дела передаются за границу «в случае невозможности производства процессуальных действий с участием лица, совершившего преступление, в связи с его нахождением за пределами территории РФ».

Председатель комитета Госдумы по безопасности Василий Пискарев возглавляет и комиссию по борьбе с иностранным вмешательством. Фото из Telegram-канала Василия Пискарева

Еще один нюанс – описание того, что может сделать Генпрокуратура с уголовным делом против того обвиняемого, который отсутствует. Сейчас это читается так, что надзорное ведомство отдает материалы, что называется, по умолчанию, а депутаты предлагают написать менее категорично – «решает вопрос». Однако текст самой поправки в ст. 458 УПК так и остался бы малопонятным, если бы не пояснительная записка, которая в данном случае это название оправдала. О многом говорит самое ее начало: мол, законопроект разработан в целях «обеспечения неотвратимости ответственности лиц, не подлежащих экстрадиции и иной передаче в РФ из-за рубежа, в частности, по основаниям, связанным с внешнеполитической ситуацией».

Ведь нынешний вид ст. 458 УПК не позволяет в обязательном порядке наказать «обвиняемых, включая подсудимых, скрывающихся за границей, в том числе постоянно проживающих там граждан РФ, ведущих из-за рубежа антироссийскую деятельность». Тут депутаты-силовики, конечно, делают едва ли не последнюю попытку удержаться в правовых рамках, отмечая, что в этих странах таких врагов России вроде бы готовы судить за общеуголовные преступления. Сначала это выглядит нонсенсом, но потом становится понятно, какие такие отдельные государства имеются в виду. Потому что, отменяя императивную обязанность Генпрокуратуры передать дела за границу, авторы проекта напоминают, что это не всегда целесообразно «в особенности по отношению к недружественным странам». Таким образом, у стран, считающихся дружественными, видимо, все-таки можно будет просить осудить того или иного релоканта, на которого заведут не политическое, а обычное  уголовное дело. Недаром в пояснительной записке поминаются соответствующие договора РФ и само по себе международное право с его принципом взаимности.

Так что передача дел из РФ за рубеж, по замыслу депутатов, будет происходить лишь тогда, когда будет сделан вывод, что «конституционные» пункты ст. 247 УПК объективно не применимы. То есть Генпрокуратуру реально подталкивают к тому, чтобы при необходимости выходить за пределы Конституции – или, возможно, само ведомство такое предлагает. А главное, ради чего, судя по всему, вся корректировка и затевается, в пояснительной записке упоминается вскользь. Это коллизия двух положений УПК, которые в нынешнем их виде не позволяют «решать вопросы возмещения ущерба потерпевшим, конфискации активов, применения штрафов и иных имущественных взысканий в доход РФ». Похоже, что данный законопроект – это не просто реализация давнишних планов оборвать внутрироссийские источники финансирования политэмиграции. Видимо, эта инициатива прямо связана с недавней высылкой из РФ группы активных оппозиционеров, которые, едва оказавшись на Западе, сразу заявили о продолжении борьбы с российскими властями.