Екатерина Трифонова
Членам ОНК разрешено говорить с заключенными только об условиях их содержания за решеткой. Фото с сайта www.opuo.ru
Правозащитники услышали призыв омбудсмена РФ и готовы чаще выходить на консультации в места лишения свободы. Не каждый из людей, туда попавших, заранее знает, что можно, а что нельзя – и это ухудшает его положение. Взять хотя бы недоброжелательные передачи с воли, скажем, в виде 30 кг соли, от чего вообще-то можно уберечься. Но глобальные проблемы контроля над соблюдением прав человека за решеткой нерешаемы в условиях действующего законодательства о системе общественных наблюдательных комиссий (ОНК).
В столичной ОНК «НГ» подтвердили случаи, когда какому-то арестанту специально передают в качестве передачи что-то ненужное, но тяжелое, чтобы исчерпать ежемесячный лимит посылок.
Однако от этого можно заблаговременно застраховаться, отказываясь от «подарков» недоброжелателей без ущерба для себя.
В ОНК Москвы уже подготовили инструкцию, как заключенным поступать в подобных ситуациях. И это был такой ответ делом на недавние предложения уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой. Она заявила о необходимости усилить разъяснительную работу за решеткой силами как самих сотрудников ФСИН, так, конечно, и членов ОНК. Потому что, не зная своих прав и возможностей, арестанты, дескать, зачастую и оказываются в заведомо уязвленном положении. В документе, составленном столичной ОНК, напоминается, что месячный лимит составляет 30 кг, а далее там перечисляются механизмы, которые помогают предотвращать подобные кейсы. К сожалению, порой и многие адвокаты считают, что от ненужной передачи можно отказаться по факту вручения. Но это глубокое заблуждение: как только сотрудник принял посылку через окошко, так она сразу попадает в общий зачет. Не принять же передачу нельзя по регламенту ФСИН, который не учитывает даже самое абсурдное, но законное содержание.
Поэтому в ОНК советуют заблаговременно написать заявление на имя начальника СИЗО, например, с просьбой ограничить круг лиц, которые могут передать посылку. «Важно разъяснить сам факт наличия у человека такой возможности», – сказала «НГ» член ОНК Москвы Мария Ботова. По ее словам, «чаще всего получателями «гиперпередач» становятся лица относительно известные, это могут быть какие-то политические или общественные активисты». И она подтвердила, что сотрудники действительно не могут по своей воле просто взять и не принять подобное. При этом п. 6 ст. 81 правил внутреннего распорядка СИЗО гласит, что «передача не принимается и возвращается посетителю с разъяснением причин в случае наличия письменного отказа подозреваемого или обвиняемого принять передачу».
Однако, как показывает уже практика, передачу могут принести в камеру, когда получатель, например, находится на следственных действиях или на прогулке. Потому-то, считает Ботова, «говорить о настоящей возможности отказаться, наверное, не приходится». Так что и самый простой выход – заявление типа «запретить прием передач от всех, кроме...» с перечислением конкретных имен, от кого можно принимать передачи, тоже подходит не для всех случаев. Ведь иногда продукты и вещи передают волонтеры, а тогда, значит, придется перечислять в заявлении, что именно и в каком количестве арестант согласен принимать, хотя потом данный список сложно будет скорректировать.
Как пояснил «НГ» член президентского Совета по правам человека Александр Брод, передача в СИЗО пары пудов соли – это своеобразная «черная метка». Это и попытка оказать психологическое воздействие, и лишение человека возможности получать от родственников действительно жизненно необходимые вещи и продукты. Поэтому, считает он, правильнее было бы скорректировать скорее правила внутреннего распорядка в СИЗО: «Если администрация изолятора видит необычный, а порой и абсурдный характер передачи подозреваемому, то необходимо опросить его, действительно ли тот в подобном содержимом нуждается». По мнению Брода, разумно звучит и предложение о том, чтобы арестанты СИЗО могли составлять списки тех, от кого они ожидают передачи, дабы исключить недоброжелателей.
Источник «НГ» во ФСИН уточнил регламент процедуры приема передачи в СИЗО. Младший инспектор в первую очередь проводит сверку наличия или отсутствия в учреждении указанного в передаче адресата, но одним из главных условий остается соблюдение требований по весу передаваемого за решетку. И это не более 30 кг в месяц на человека. При этом гражданин, осуществляющий передачу, обязательно предупреждается об ответственности, в том числе уголовной, за попытку передать запрещенные предметы или вещества. «Стандартная же процедура досмотра передачи включает в себя вскрытие, взвешивание каждого наименования, пересыпание или разрезание продуктов, а также тщательный досмотр вещей», – сказали «НГ» во ФСИН. Все указанные действия должны фиксироваться на видео, а еще и транслироваться на мониторе в комнате приема передач, чтобы это видели те, кто ее принес. И посылка передается адресату вообще-то под подпись.
По словам вице-президента российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Ивана Мельникова, истории о передаче кому-то воды или соли, после чего заключенные не могут получить с воли уже необходимые вещи, довольно показательны. Мол, есть правовой механизм, как таких ситуаций можно попытаться избежать, однако мало кто о нем знает. Впрочем, и в целом большинство заключенных «не подкованы в юридических вопросах», они мало осведомлены о своих правах как арестантов, что, наверное, является объективным. Поэтому, конечно, важна та просветительская работа, о необходимости которой говорят в аппарате омбудсмена. Но, с другой стороны, это крайне сложное дело в части его организации. Такую задачу должны выполнять правозащитники, среди которых «по-настоящему заинтересованных остались скорее единицы», заявил он «НГ». «Независимых правозащитников в тех же ОНК в последние годы сильно ограничивают, как и сам этот институт общественного контроля, который, похоже, пытаются свести на нет. Но даже среди тех, кто еще готов помогать, все меньше профессиональных юристов, которые разбираются в законах», – подчеркнул Мельников. Сотрудники ФСИН, уверен он, и подавно не станут заниматься просветительством. У них хватает своих забот, к тому же «им это и не очень интересно».
Поэтому, настаивает эксперт, сперва нужно поменять процедуру формирования ОНК, чтобы туда попадало больше неравнодушных людей, не боящихся идти против незаконных действий со стороны тюремщиков, а потом – не мешать такой правозащитной деятельности. «В СИЗО ко мне когда-то выстраивались очереди из арестантов, за несколько часов можно было дать больше сотни консультаций. Это были и общие вопросы по гражданскому праву, например как сделать доверенность или оформить пенсию. При этом многие интересовались уголовным правом и своими делами в частности. Однако в дальнейшем из-за поправок к закону, запретивших арестантам общаться с членами ОНК на какие-либо темы помимо условий содержания, большинство ранее обсуждаемых вопросов выпали за рамки. И это, на мой взгляд, сильно вредит защите прав человека за решеткой», – пояснил «НГ» Мельников.
