Тайна следствия не может быть беспредельной

Адвокат Владимир Бузюргин пытается донести до суда уголовно-процессуальные истины. Фото Управления Судебного департамента в Новосибирской области

В Новосибирске идет судебный процесс над адвокатом, которого обвиняют в разглашении данных следствия. При этом он обнародовал часть этих сведений по окончании расследования и после передачи уголовного дела в суд. В соответствии с законом они уже никак не могли представлять собой следственную тайну. Как отметили эксперты, подписка о неразглашении, которую дают защитники, превратилась в еще один инструмент давления на них.

Правоохранители стали более активно злоупотреблять полномочиями, которые закрепляет за ними такой институт, как тайна следствия. Как уже писала «НГ», чаще всего это делается для того, чтобы просто пресечь распространение информации о резонансных делах, иногда – чтобы скрыть собственные нарушения.

Но главное, что это позволяет сохранять монополию на свою интерпретацию материалов уголовных дел. Конечно, это может быть и действенным способом принудить адвоката выйти из конкретного дела, просто начав его уголовное преследование за «разглашение сведений предварительного расследования».

Были примеры, когда адвокат давал интервью по громкому делу после того, как в СМИ была опубликована позиция, озвученная стороной обвинения, но это не спасало его от дальнейшего привлечения к ответственности по ст. 310 Уголовного кодекса (УК) РФ. Вопреки законодательным нормам, следствие требует от адвокатов «обета молчания» не только на стадии расследования, но и после нее.

Сейчас в Новосибирске судят адвоката Владимира Бузюргина за разглашение данных следствия в ходе телепередачи, посвященной делу его подзащитного. Дескать, юрист передал журналистам видеозапись допроса его подзащитного, чтобы «создать общественное мнение о его высоких профессиональных навыках». Однако к моменту выхода программы в эфир следствие уже завершилось, а дело рассматривалось в суде, причем присяжными. Согласно нормам уголовного и уголовно-процессуального права, режим следственной тайны «прекращается с момента окончания предварительного следствия и передачи дела в суд, а также в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 161 УПК РФ».

Защита Бузюргина направила три жалобы, указывая на «незаконность уголовного преследования» в Новосибирскую облпрокуратуру и две – в региональное управление Следственного комитета (СК) России. Однако часть из них, как считают коллеги обвиняемого, была «немотивированно отклонена», а другая – просто проигнорирована. Само же предъявленное обвинение не содержит ни слова о том, в чем именно выразился вред правосудию, который якобы причинил адвокат, и в чем выразились негативные последствия его действий.

Как рассказал «НГ» защитник Бузюргина адвокат АП Новосибирской области Тимофей Тимофеев, применение подобного рода ограничений по отношению к защитникам «является весьма спорным с учетом закрепления в законе нормы, провозглашающей равенство сторон защиты и обвинения».

Если стороны равны в своих правах, то почему тогда следователь или прокурор никак не ограничиваются в вопросе разглашения данных предварительного расследования, зачастую злоупотребляя своими правами и уж точно не имея никаких ограничений? «Мы часто можем встретить в средствах массовой информации выступление наших процессуальных оппонентов, я говорю про представителей следствия или прокуратуры, которые в весьма одностороннем виде освещают уголовные дела, само собой, разглашая данные предварительного расследования», – поясняет Тимофеев. В то время как защитник предупреждается об уголовной ответственности за то же самое и под страхом уголовного наказания фактически лишается возможности в полной мере реализовать предусмотренные законом положения о полномочиях адвоката, отметил эксперт.

Является ли предупреждение об уголовной ответственности адвоката за разглашение данных расследования механизмом давления и преследования? По мнению Тимофеева, безусловно, да – является. Как можно работать, защищать человека с постоянной оглядкой на то, не совершаешь ли ты сам преступление, прибегая, например, к помощи независимых экспертов или специалистов, опрашивая свидетелей защиты, занимаясь поиском доказательств невиновности человека, делая элементарные запросы? Ведь в каждом из этих случаев адвокат вынужден в той или иной мере сообщать сведения, которые стали ему известны из уголовного дела.

Любая запретительная норма при ее неразумном, бесконтрольном применении становится опасным и весьма изощренным орудием, но уже не правосудия, а личных амбиций следователя, резюмирует Тимофей Тимофеев. Здесь можно обратиться к истории адвокатуры. Когда в России появились первые присяжные поверенные, они могли участвовать только со стадии судебного рассмотрения дела. На следствии обвиняемый защищал себя сам. «Думаю, что в те времена, следователь был царь и бог, творил что и как хотел. Ты заранее лишаешь своего оппонента – я говорю про адвоката – возможностей, и это упрощает тебе работу, но при этом не приближает к истине», – говорит собеседник «НГ», добавляя, что в последнее время практика отбирания подписки о неразглашении от адвокатов возросла кратно.

Вот и зампредседателя комиссии ФПА по защите прав адвокатов, вице-президент АП Москвы, партнер КА Pen & Paper Вадим Клювгант подтвердил «НГ», что безосновательное привлечение адвокатов к уголовной ответственности за разглашение данных предварительного следствия является одним из наиболее злостных способов воспрепятствования профессиональной адвокатской деятельности, которое прямо запрещено законом (ст. 18 ФЗ-63). Но поскольку этот запрет не подкреплен никакой санкцией за его нарушение, произвол продолжается, а его масштабы разрастаются.

По словам Клювганта, применяются такие методы воспрепятствования, как правило, по отношению к наиболее активным, настойчивым и высокопрофессиональным адвокатам, эффективно защищающим права своих доверителей в жестком противостоянии с обвинительной властью, а порой и с судами. Теперь, отмечает эксперт, додумались до того, чего вообще не может быть просто в силу элементарной формальной логики (не говоря уже о нормах закона): «усмотрели» разглашение данных предварительного следствия в действиях адвоката, совершенных не только после окончания этого самого следствия, но и после вынесения коллегией присяжных оправдательного вердикта. При этом очевидно, заметил собеседник «НГ», что тайна следствия исчерпана (ее действие прекращено) моментом окончания досудебной стадии процесса.

Как подтвердил, в свою очередь, «НГ» защитник Бузюргина зампредседателя комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Сергей Краузе, в последнее время наблюдается тенденция роста числа уголовных дел против адвокатов именно в связи с осуществлением ими профессиональной деятельности. «Следует учитывать, что, кроме общих последствий в виде применения к осужденному лицу мер уголовно-правового характера, адвоката ожидает негативный результат в виде прекращения статуса», – подчеркнул Краузе. Эта правовая норма закона об адвокатуре носит императивный характер. Практика, подчеркнул он, показывает, что существуют три основные группы уголовных дел, по которым может быть привлечен адвокат в связи с профессиональной деятельностью: «гонорарные» дела, дела с «применением насилия» в отношении сотрудников правоохранительных органов, а также несколько составов преступлений против правосудия. «Если рассматривать составы преступлений против правосудия, то обычно это действия, ответственность за которые предусмотрена статьями 294, 303, 309, 310 Уголовного кодекса РФ», – подчеркнул собеседник «НГ».