Екатерина Трифонова
Встретиться с родственником в изоляторе часто не удается даже близким, приехавшим издалека. Фото с сайта www.fsin.gov.ru
Госдума приступила к обсуждению инициативы ЛДПР о праве арестантов, находящихся в СИЗО, на общение с родными и очно, и по телефону без согласования со следователями. Среди адвокатов мало кто верит, что такая норма может быть установлена. Ведь механизм разрешения тех же свиданий подозреваемым и обвиняемым почти всегда применяют как средство получения нужных показаний. Если этот механизм сломать, то «раскрывать» преступления станет сложнее.
Как отмечается в законопроекте, сейчас фигуранты уголовных дел, отправленные в СИЗО, могут контактировать с близкими только с письменного разрешения ведущего данное дело следователя. И поэтому, дескать, довольно часто применяется практика «манипулирования свиданиями», когда согласие на них либо не дается, либо отменяется без внятных причин.
Депутаты считают, что необходимо предотвращать подобные злоупотребления, а значит, дать подозреваемым и обвиняемым безусловное право на свидания с родственниками, общение с ними по телефону или по видеосвязи, как это и положено – до двух раз в месяц, но только уже без каких-то разрешений. Кстати, следователям дается полномочие награждать дополнительным свиданием тех, кто не отказывается давать показания.
Этот давно назревший законопроект, направленный на реальную гуманизацию, был бы крайне полезен, сказал «НГ» советник Федеральной палаты адвокатов РФ Нвер Гаспарян. Потому что, к сожалению, механизм согласования свиданий в основном используется следователями как средство поощрения или, напротив, наказания лиц, содержащихся под стражей. Первый вариант – это если они дают признательные показания, второй вариант – когда человек не соглашается с обвинением. Поэтому правильно, заметил он, что законопроект ЛДПР предполагает установить императивную норму о праве на свидания, что оно не зависело ни от каких обстоятельств. «Находящиеся под стражей уже претерпевают колоссальные страдания и мучения. Лишать их общения с членами своей семьи – мера жестокая и необоснованная никакими разумными соображениями», – заявил Гаспарян.
«Действительно, широко распространены случаи, когда следователи под различными предлогами отказывают родственникам в свиданиях с лицами, содержащимися под стражей. Иногда это обусловлено банальным нежеланием выдать разрешение, но чаще всего его предлагают «обменять», например, на признание вины», – заметил зампредседателя московской коллегии адвокатов «Центрюрсервис» Илья Прокофьев. Такую ситуацию невозможно назвать справедливой, хотя она соответствует закону, тот предусматривает только право следователя или суда дать разрешение, что и приводит к злоупотреблениям. Однако предлагаемые изменения, уверен Прокофьев, в данной редакции не будут приняты, ведь они предполагают, что разрешения следователя вовсе не потребуется. То есть ему даже не будет известно, кто из родственников и с какими целями посещает лицо, содержащееся под стражей. С точки зрения органов, это может негативно сказаться на расследовании уголовного дела. Так что эксперт советует прописать, что разрешение следователя все-таки требуется, однако это его обязанность, а не право.
Адвокат, партнер «Альтависта» Владимир Воронин подтвердил «НГ», что «институт разрешения свиданий» практически всегда работает средством психологического давления на обвиняемого, когда тот не дает нужных следователю показаний. Причем «как правило, следователь прямо говорит, что свидания и телефонные разговоры будут разрешены после признания вины». Но мотив отказа почти всегда носит самый общий характер – например, подозрение, что через родственников обвиняемый может оказать давление на свидетелей по делу или иным образом воспрепятствовать расследованию. И проблема в том, что закон дает следователю абсолютную власть над коммуникациями обвиняемого, поэтому человек, оказываясь в СИЗО, не имеет возможности оперативно сообщить о себе, не может решать бытовые проблемы, передать просьбу об одежде или лекарствах. Поэтому прогноз Воронина на принятие закона негативный: «Сложно представить, что следователей лишат возможности оказывать давление на обвиняемых, а это зачастую оказывается для людей невыносимым, они дают признательные показания, только чтобы иметь возможность увидеть родственников». Тем не менее он поддерживает именно прямое закрепление в законе безусловного права на общение из СИЗО в том или ином формате.
Адвокат московской коллегии адвокатов «Аронов и партнеры» Андрей Орлов заметил, что свои действия следователи по обыкновению мотивируют тем, что они самостоятельно направляют ход расследования и принимают решения о совершении процессуальных действий. Эксперт при этом считает, что объективные причины получать от следователя разрешения все-таки имеются, но «актуальны они весьма и весьма редко». Допустим, в ситуации, когда родственник обвиняемого обладает сведениями, имеющими существенное значение для уголовного дела. То есть в действительности является важным свидетелем и, главное, был допрошен в соответствующем статусе. Между тем нередко супругов обвиняемых часто допрашивают в качестве свидетелей, хотя те и не могут сообщить чего-либо значимого, однако это уже может стать формальным препятствием для предоставления свидания. Инициатива депутатов «не может не вызывать одобрения в адвокатском сообществе и у родственников лиц, находящихся под стражей», но в принятие поправок ЛДПР Орлову верится с трудом.
Как сказала «НГ» партнер Criminal Defense Firm Анна Голуб, разрешение на свидание практически в 70% случаев используется как инструмент для «договора» с подозреваемым/обвиняемым. Но все-таки однозначно поддержать замысел законопроекта, наверное, нельзя: «Вспомним историю в ростовском СИЗО. А что если следственно-арестованные через родственников будут получать информацию, помогающую им что-либо пропагандировать или вообще готовить новое преступление?» Так что какое-то участие следователя скорее всего нужно оставить. Но сама практика давления через отказ в свиданиях, по ее мнению, возникла скорее всего из-за слабых позиций обвинения: «Я не говорю о том, что все следователи ленивые или не способны мыслить так, как учили следователей в советское время. Но поскольку уголовное дело нужно довести до логического завершения, то приходится использовать инструменты давления, в том числе и меру пресечения в виде заключения под стражу, чтобы создать обвиняемому невыносимые условия».
Адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры» Евгения Рыжкова рассказала «НГ», что в последние годы молодые следователи стали реже прибегать к подобным манипуляциям, однако «по одному моему делу следователь уже дал разрешение, но начальник следственного органа отказался его подписывать». Авторы законопроекта, по ее мнению, правы, говоря о необходимости сохранять связи обвиняемых с семьями, в связи с чем «было бы правильным и вовсе снять ограничения на свидания и телефонные звонки с близкими» для всех, кто находится за решеткой.
Руководитель уголовной практики адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» Анна Миненкова подчеркнула, что разрешения на свидания из института, изначально предназначенного для обеспечения тайны следствия, уже давно превратились во внепроцессуальный метод оказания давления. Конечно, если родственник – это ключевой свидетель по делу, то опасения следователя относительно допустимости свидания вполне обоснованы. Однако причины для отказа в свиданиях различны: от простого указания на то, что, мол, разрешение находится в ведении следователя, не являясь его прямой обязанностью, до проведения допроса приехавшего родственника по поводу личности обвиняемого, чтобы потом не пустить на свидание под этим предлогом. «Полагаю, что существует вероятность принятия закона. Одним из возможных вариантов могла бы стать такая последовательность: родственник направлял бы ходатайство о свидании непосредственно в СИЗО, а его сотрудники уже запрашивали бы у следствия информацию, является ли тот на данный момент свидетелем по делу.
