В Минюсте размышляют над "адвокатской монополией"

Новое регулирование судебного и юридического представительства пока лишь прорабатывается ведомством. Фото РИА Новости

В Воронеже расследуют уголовное дело в отношении десятка как бы юристов, похитивших у клиентов более 20 млн руб. На этом примере в адвокатуре напоминают, что борьба с сомнительными консультантами или мошенниками требует профессионализации судебного представительства. Ранее Минюст РФ поддержал «адвокатскую монополию», изменения закона планировались уже в этом году. Однако в ведомстве сообщили «НГ», что по ряду причин их подготовка продолжается.

Под медийную атаку попала воронежская адвокатура: мол, 10 адвокатов проходят по одному уголовному делу в 660 томов и с количеством пострадавших в более чем 450 человек. Несколько лет мошенники, изображавшие юристов или сотрудников юрфирм, обманывали клиентов, в итоге похитив у них свыше 20 млн руб.

Как узнала «НГ», Федеральная палата адвокатов (ФПА) РФ уже добились опровержения распространившегося фейка от тех информресурсов, которые использовали фразы типа «адвокатский спрут». Как указывают в ФПА, «достоверно известно, что в этих уголовных делах в качестве обвиняемого не участвует ни один адвокат». Управляющий партнер адвокатской конторы «Бородин и партнеры» Сергей Бородин напомнил, что в реальности нынешние подсудимые – это никакие не адвокаты, а некие коммивояжеры, которые занимаются продажей услуг, похожих на юридические. «Настойчиво напоминаю, что адвокаты – воины права, с особым публично-правовым статусом, выполняющие культурно-державную функцию, а не дельцы от юриспруденции или менеджеры правосудия. Добросовестность и независимость адвоката – две стороны одной медали», – заявил «НГ» Бородин.

Понятно, что все равно подобного рода истории бросают определенную тень на российскую адвокатуру. А происходит это в том числе и потому, что до сих пока не реализована концепция адвокатского судебного представительства, хотя с такой инициативой ранее выступил сам Минюст России. Как считает вице-президент ФПА, президент адвокатской палаты Воронежской области Олег Баулин, из таких историй следует один вывод: допуск к оказанию юрпомощи должен регулироваться по правилам, уже установленным для адвокатуры. То есть с экзаменом для поступления в профессию, повышениями квалификации, дисциплинарными производствами, а также контролем со стороны органов юстиции. Воронежский адвокат Александр Тюлькин подтвердил, что параллельно адвокатам со статусом работают люди зачастую с абсолютно не подтвержденной профессиональной подготовкой. Он видит необходимость «предъявлять требования к частнопрактикующим юристам по подобию требований к адвокатам, то есть более строгие». Однако на то отсутствует политическая воля законодателя, что обусловлено и слабой реакцией правоприменителя: «Для повышения качества юрпомощи населению такая реакция должна быть не только от ФПА, но и от судов, прокуратуры, правоохранительных органов и пр.».

Напомним, что законодательство не содержит сейчас каких-либо требований к судебным представителям – за исключением уголовного судопроизводства. В результате мошенничество на рынке юруслуг переходит все границы, а граждане вместо решения их проблем получают новые, да еще и теряют деньги. В адвокатуре не первый год настаивают на введении «адвокатской монополии», чтобы в интересах клиентов могли выступать только профессиональные защитники, чтобы без адвокатского удостоверения не допускали не только к уголовным, но и к административным и гражданским процессам.

Ранее Минюст обещал презентовать Концепцию судебного представительства на Петербургском международном юридическом форуме в июне 2024 года. Однако из ответа на запрос «НГ» стало понятно, что пока это могут быть лишь предварительные наработки. В документе ведомства говорится, что институт адвокатуры имеет «нормативно определенные стандарты осуществления деятельности по оказанию правовых услуг, правила входа и выхода из профессии, а также механизмы контроля, которые в своей взаимосвязи образуют гарантии качества предоставляемой адвокатами юрпомощи». В Минюсте напомнили, что на предыдущем юрфоруме в Петербурге отмечалось: юридический рынок сохраняет фрагментацию с точки зрения правового регулирования деятельности его участников. «Отсутствие единых правил допуска к юридической профессии и практике, механизмов ответственности для юристов, оказывающих некачественные услуги, снижает уровень конституционных гарантий на получение квалифицированной юрпомощи, создает благоприятную среду для мошенничества в указанной сфере», – говорится в ответе для «НГ». И отмечается, что Минюстом в настоящее время проводится работа, направленная на создание новых механизмов правового регулирования, как в сфере адвокатуры, так и в целом в сфере предоставления юруслуг, которые будут отвечать современным потребностям, условиям жизни общества и государства. «После выработки согласованных с профессиональным сообществом решений Минюстом России будет подготовлен и представлен для общественного обсуждения соответствующий проект федерального закона», – пояснили в ведомстве, но пока затруднились ответить, когда примерно все это может появиться.

Управляющий партнер адвокатского бюро «Шлабович, Татарович и партнеры» адвокат Игорь Татарович настаивает, что давно анонсированное введение «адвокатской монополии» стало бы действенным средством для борьбы с юристами-мошенниками, которые часто именуют себя адвокатами. Лично ему данный термин не очень нравится, лучше говорить об упорядочении сферы оказания юрпомощи и юруслуг. По его мнению, в нынешнее время уже сложно представить себе какую-либо значимую профессию, в которой нет процедуры допуска к ней, обязательных требований и контрольных механизмов, осуществляемых либо государством, либо саморегулируемыми организациями. Никого не смущает, например, «врачебная монополия» или «строительная монополия». «Так почему же столько копий сломано против совершенно здравой идеи перевести юридический рынок в цивилизованную правовую плоскость на базе существующей в России уже более 150 лет адвокатской корпорации?» – возмутился Татарович. Тем более что в мире есть вообще только восемь стран, включая нашу, где нет обязательных требований к судебным представителям.

По его словам, есть несколько причин торможения процесса. Во-первых, инерция системы, когда законодатели и чиновники не хотят менять существующий порядок потому, что это повлечет за собой необходимость множества изменений – и материально-правовых, и процессуальных, и массы других, с ними связанных. Во-вторых, это и «лоббирование участников серого юридического рынка, которых вполне устраивает ситуация, когда можно бесконтрольно и без ответственности продавать юруслуги, включая самые сомнительные, или вовсе заниматься мошенническими схемами». А между тем рынок юруслуг насчитывает, по разным оценкам, от 500 тыс. до 1,5 млн человек – и можно только догадываться, какова его финансовая емкость. В-третьих, имеет место и позиция отдельных представителей адвокатуры, которые воспринимают как серьезную проблему приход в корпорацию, насчитывающую сейчас около 80 тыс. членов, десятков, а то и сотен тысяч новых коллег. Проблема действительно совершенно реальна, так как это «потребует от корпорации в короткие сроки принять ряд решений, чтобы новые участники не преобразили ее до неузнаваемости и не лишили тех преимуществ и достижений, которые достигнуты за последние годы». Однако, как бы там ни было, уверен Татарович, неизбежно установление обязательных требований к судебному представительству. А далее – и вообще к оказанию любой юрпомощи «на основе единственно существующей адвокатской корпорации, впитавшей и преумножившей традиции еще присяжной адвокатуры XIX века, выстроившей внятную структуру и правила, которые обеспечивают, с одной стороны, независимость адвоката, а с другой – права и интересы доверителя, а также соблюдение корпоративных правил и профессиональных стандартов».