Екатерина Трифонова
За местами лишения свободы многие ОНК уже давно присматривают чисто формально. Фото с сайта www.fsin.gov.ru
Минюст России завершил публичное обсуждение инициативы о корректировке Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) РФ и закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых». В ведомстве считают технической поправкой исключение общественных объединений из числа субъектов контроля за соблюдением прав заключенных. Однако в документе все-таки уточняется, что в данной системе остаются лишь те НКО, которым разрешено выдвигать кандидатов в общественные наблюдательные комиссии (ОНК). Минюст, судя по всему, вводит такое ограничение для иноагентов, хотя правозащитники полагают, что ужесточения могут коснуться всех.
Как поясняют в Минюсте, в 2022 году был утвержден перечень НКО, которые участвуют в общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания, а также содействуют находящимся там лицам. Если коротко, то эти полномочия могут осуществлять те структуры, которые имеют право выдвигать кандидатуры в состав ОНК. Поэтому в ведомстве считают, что тем самым кадровая база общественного контроля только укрепляется.
Кроме того, указали в Минюсте, расширяется и компетенция самих ОНК – дескать, теперь в их адрес могут обращаться с предложениями, заявлениями и жалобами не только осужденные граждане, но и еще только подозреваемые и обвиняемые. Делается вывод, что такие изменения, мол, будут способствовать дальнейшей гуманизации уголовно-исполнительной системы и условий содержания спецконтингента.
Вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников высказал «НГ» предположение на тот счет, для чего из уголовно-исполнительного законодательства вообще убирают упоминание об общественных объединениях, суживая круг контролеров до перечня, содержащегося в ст. 76 закона об общественном контроле. По его мнению, изначальная задумка, видимо, состояла в том, чтобы убрать с поля правозащитные структуры в статусе иноагентов. Но скорее всего трактовка на местах окажется даже более жесткой, руководство многих пенитенциарных учреждений согласится допускать туда лишь те организации, представители которых официально попали в ОНК.
При этом по поводу пресловутой гуманизации в отношении арестантов СИЗО Мельников просто недоумевает: по его словам, жалобы в ОНК поступали от подследственных и раньше. Проблема здесь скорее в том, что сейчас эту переписку они вынуждены оплачивать сами, хотя только одно обращение обходится в 300–500 руб. И данная проблема никак не решается, а ведь человек может быть взят под стражу в любой момент, а значит, попав в СИЗО, какое-то время находится там без денег. Теоретически он имеет право обжаловать действия правоохранителей, сообщить о нарушениях условий содержания или ухудшении своего здоровья, но на практике без средств нет связи с внешним миром. Между тем речь идет о гарантированном Конституцией праве на судебную защиту, поэтому оно не может попадать в зависимость от финансового положения конкретного лица, такую переписку, очевидно, обязано оплачивать государство.
Член президентского Совета по правам человека Александр Брод подтвердил «НГ», что содержащиеся в СИЗО граждане и прежде направляли жалобы и обращения в ОНК наряду с адвокатами и родственниками. Теперь эта возможность будет закреплена законодательно, потому что, по его словам, какой же может быть общественный контроль без обратной связи и рассмотрения выявленных проблем. Другое дело, насколько действенной бывает реакция властей. А с другой стороны, заметил Брод, вовсе не все региональные ОНК настроены поднимать острые вопросы, принципиально отстаивать права тех же обитателей СИЗО. Кроме того, и КПД некоторых членов ОНК может быть весьма невелик. Тем не менее, подчеркнул Брод, ему известны многие активные и продуктивные члены ОНК. Иными словами, хотя новации Минюста, похоже, и не приведут к тотальным прорывным изменениям, но польза будет и от «отдельного и точечного относительного эффекта».
По словам члена ОНК Москвы Марии Ботовой, пока не особо понятно, что от проекта Минюста должно измениться именно для самих ОНК. Если вчитаться в предлагаемые поправки, то нетрудно заметить, что отправка обращений правозащитникам как проходила через администрацию учреждений, так и будет проходить. Возможность же «направлять предложения, заявления и жалобы подозреваемых и обвиняемых в ОНК» и сейчас активно реализуется, ведь это прописано в законе о содержании под стражей. «Гуманизация – это прекрасно. Но в этих поправках я ее не усмотрела», – подчеркнула Ботова. И она указала на настоящие проблемы, которые как раз требуют в том числе и законодательных решений. Например, в находящихся под ведением МВД спецприемниках для административно арестованных, изоляторах временного содержания (ИВС) и центрах временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) давно пора предусмотреть раздельное содержание. Лица, ранее отбывавшие наказание в местах лишения свободы, не должны находиться рядом с теми, кто прежде не сидел, а сейчас совершил лишь административное правонарушение. Такой порядок законодательно закреплен для СИЗО, что препятствует распространению тюремной субкультуры. Но в спецприемниках зачастую в одной камере оказываются и матерые уголовники, и, скажем, нарушители ПДД. По мнению Ботовой, вероятно, требуется усилить контроль за этим не только общественности, но также надзорным и контролирующим органам. «От имени ОНК Москвы уже направили письмо с предложением провести совещание по этому вопросу в МВД», – сообщила она «НГ».
