Понятые подрывают авторитет уголовно-процессуального закона

Правоохранители предпочитают выезжать на расследование дел со своими очевидцами. Фото РИА Новости

Конституционный суд (КС) не усомнился в состоятельности уголовно-процессуальных норм о понятых. То есть в очередной раз остался в теоретической сфере, отказавшись рассматривать практику. Между тем к участию в следственных действиях повсеместно привлекают уже почти «штатных» понятых. Так проще формировать доказательственную базу, а иногда и прикрывать незаконные деяния. Одни эксперты указывают, что технический прогресс превратил институт понятых в архаику, другие считают, что он сохранится, если судьи перестанут закрывать глаза на явные подтасовки правоохранителей.

В КС завершилась неудачей очередная попытка гражданина оспорить ч. 1 ст. 6 закона об оперативно-разыскной деятельности. В иске было указано, что данная норма «позволяет фактически осуществлять осмотр предметов посредством проведения оперативно-разыскного мероприятия «наведение справок», а также допускает проведение личного досмотра как оперативно-разыскного мероприятия, при том что оно не предусмотрено законом».

КС было предложено высказаться и по п. 2 ч. 2 ст. 60 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) «Понятой». Например, как следует из жалобы, эти положения не препятствуют участию понятыми в следственных действиях о сбыте наркотических средств тем лицам, которые ранее уже были свидетелями по аналогичным уголовным делам. Также ряд норм того же УПК и других законов позволяют подменять личный обыск, фактически проведенный после задержания без соответствующего судебного решения и до возбуждения уголовного дела, протоколами личного досмотра. КС отказался принимать такой иск, сославшись на отсутствие в нем предмета, входящего в его компетенцию.

И, как пояснил «НГ» руководитель адвокатской группы «Логард» Сергей Колосовский, само по себе отказное определение КС вопросов не вызывает. Вопросы, поставленные в жалобе, действительно больше относятся к правомерности судебных решений при рассмотрении конкретного уголовного дела.

Однако на практике институт понятых создает серьезные проблемы, поскольку следствие привлекает в качестве них «не тех или не так» – и прежде всего по-настоящему незаинтересованных лиц». Поэтому во многих уголовных делах встречаются одни и те же граждане, а «порой следователь просто ставит в протоколах подписи своих «штатных» понятых, исходя из того, что при необходимости они их подтвердят». Как вариант – дать расписаться в протоколе задержанному по другому делу или по административному материалу либо случайному посетителю ОВД. Такой, с одной стороны, готов будет расписаться там, где его попросят, а с другой – естественно, не будет ни во что вникать. Колосовский уверен, что, если суды однажды перестанут закрывать глаза на подобные нарушения, «ситуация изменится самым волшебным образом».

Адвокат АБ ZKS Алексей Лямин считает: хорошо уже то, что в отказном определении КС напомнил о главном требовании УПК к понятым – таковыми могут быть исключительно незаинтересованные беспристрастные лица. Только они способны удостоверить не только факт следственного действия, но и его содержание, ход и результаты. Правда, на практике именно к беспристрастности и возникает больше всего вопросов: «Ни для кого не секрет, что достаточно часто в качестве понятых привлекаются практиканты, стажеры или помощники лиц, проводящих следственные действия. То есть пусть официально и не находящиеся в служебной зависимости, но очевидно симпатизирующие стороне обвинения». По словам Лямина, и привлеченные посторонние граждане, впрочем, не склонны следить за следственными действиями, ведут себя пассивно, согласны подписать любой протокол независимо от содержания.

Между тем с помощью допроса тех же понятых искусственно создается эффект «множественности» доказательств. Вместо одного протокола, например осмотра места происшествия, в материалах дела сразу появляются еще два документа с допросами понятых. Эти и многие иные причины, заметил Лямин, подталкивают к мысли о том, что институт понятых в настоящее время является рудиментом. Достичь тех же целей, которые ранее ставились перед этими «представителями общественности», с учетом развития современных технологий возможно, скажем, через повсеместное применение видеозаписи.

Советник Федеральной палаты адвокатов РФ Борис Золотухин напомнил «НГ», что когда в 1961 году принимали УПК РСФСР, в котором были определены следственные действия с обязательным участием понятых, то исходили из того, что этот институт поможет восстановить доверие граждан к правоохранительной системе, подорванной во времена репрессий. В то время создание данного института себя полностью оправдало. Однако теперь развитие технических средств трансформировало уголовный процесс. На сегодняшний день в УПК есть большой перечень следственных действий, которые допускается проводить с использованием аудио- и видеофиксации без участия понятых или с участием только одного. И даже с участием в качестве понятого сотрудника правоохранительного органа, который не связан с работой органа дознания. Тем не менее, по мнению Золотухина, институт понятых должен продолжать существование: «Когда-то запись телефонных переговоров не признавалась допустимым доказательством, потому что не было средств, способных подтвердить принадлежность голоса. В последующем признавалась только пленочная аудиозапись, цифровая по-прежнему считалась ненадежной. То же самое касалось фотографий». А ныне уже искусственный интеллект и его технические средства развиваются таким образом, что понятые могут оказаться более беспристрастными, потому что «никто не может дать гарантии, что записи следственных действий не подделаны с помощью нейросетей».

Как пояснил Золотухин, институт понятых в законах детально проработан, а вот практика применения в судах далека от совершенства: «В частности, о чем знают все практики, есть такое понятие «штатные понятые», в качестве них действительно привлекаются студенты юрвузов, проходящие стажировку в силовых ведомствах». Подобные болезни института понятых можно лечить, адвокатура с этим вполне успешно справляется с помощью имеющихся процессуальных возможностей. «Технические средства не должны замещать понятых, могут использоваться лишь в качестве исключения», – подчеркнул собеседник «НГ».