Екатерина Трифонова
Полиция часто встречает на улицах формально адаптированных приезжих уже с паспортами РФ. Фото Dreamstime/PhotoXPress.ru
Как выяснила «НГ», миграционная политика как была, так и остается полем деятельности различных госструктур, не придерживающихся единого к ней подхода. Межведомственное взаимодействие в эффективную систему пока не складывается, оно, наоборот, ухудшается, законодательная база до сих пор разрозненная. Поэтому, например, на заявления Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) об адаптационных курсах для иностранных граждан (ИГ) последовала негативная реакция экспертов. Претензия в том, что на эту адаптацию мигрантов будут лишь приглашать, а они могут безнаказанно отказываться.
Курс адаптации в России включает в себя знакомство ИГ с миграционным законодательством, порядком оформления документов и нормами поведения в обществе, поясняет глава ФАДН Игорь Баринов.
Как стало известно «НГ», материалы курса пока остаются неизвестными как для профильных экспертов, так, судя по всему, и для других ведомств, отвечающих за сферу взаимодействия с приезжими и контроль за ними. Напомним, что на полях Восточного экономического форума (ВЭФ), как раз после выступления президента РФ Владимира Путина, который затронул и обострение миграционной темы, Баринов рассказал о запуске в качестве эксперимента программы ФАДН по социально-культурной адаптации ИГ. Ее реализация пойдет на базе многофункциональных миграционных центров в Московской области, Калининграде, Перми, Краснодарском крае и Якутии. То есть это был своего рода ответ на слова президента о том, что нужно тщательно подходить к приему мигрантов, не допускать появления гетто.
Соответствующие наработки применяются уже с июля этого года, но пока сложно оценивать их эффективность в главном деле. А оно, по словам главы ФАДН, заключается в том, чтобы через такой фильтр «не допустить на территорию России радикально настроенных мигрантов». Правда, само ведомство как-то провело опрос среди уже находящихся тут ИГ и выяснило: порядка 43% респондентов хотят жить по законам шариата, а четверть даже готова отстаивать это свое право на уличных протестах. «Основная задача – снизить напряжение в миграционной среде, повысить их правовую грамотность, чтобы люди знали, что можно делать, что нельзя, за что последует неминуемое наказание», – процитировало Баринова информагентство ТАСС.
Как пояснил «НГ» член президентского Совета по правам человека Александр Брод, о содержании разработанного в ФАДН адаптационного курса для мигрантов он ничего сказать не может, поскольку этого документа не видел – как и знакомые ему профильные эксперты. Хотя, убежден он, «такие новации должны проходить предварительное экспертное обсуждение». Сама по себе инициатива полезная, некий базовый учебный курс для приезжих должен быть. Но есть вопрос, кто такой адаптацией будет заниматься, насколько обучение будет профессиональным и прозрачным для контролирующих органов. И Брод заметил, что еще нужно учитывать усилившееся напряжение вокруг миграционной темы, в том числе и антимигрантскую риторику со стороны политиков и ряда чиновников.
На том же ВЭФ и звучали ссылки на специалистов ВШЭ, утверждавших, что при негативном демографическом сценарии стране потребуется ежегодно более миллиона трудовых мигрантов, но пока непонятно, «услышит ли вертикаль этот сигнал или будет, как и прежде, вести двойную игру, реализуя политику «кнута и пряника» в отношении приезжих». «Никаких результатов так называемой адаптации за последние годы я не видел», – подчеркнул Брод и напомнил, что хотя вопрос обсуждается давно, специального закона об адаптации так и нет, а у самого ФАДН нет ни ресурсов, ни региональных структур. В общем, по его мнению, в миграционной сфере «по-прежнему хаос, разные векторы гуляют».
Член Общественного совета при МВД России профессор ГУУ Владимир Волох подтвердил «НГ», что, к сожалению, ФАДН редко посвящает в свои дела: «Вот и о разработанных курсах для мигрантов узнали лишь из выступления Баринова с высоких трибун. Но вся работа ведется за закрытыми дверьми». Пока, по его словам, ситуация выглядит скорее желанием ФАДН отчитаться о проделанной работе, а не стремлением реально улучшить положение. Поэтому-то к презентации курсов по адаптации остался широкий круг вопросов, заметил Волох. Например, о том, как заинтересовать ИГ, чтобы те тратили личное время на занятия. Нет норм закона, которые понудили бы посещать подобные курсы, так что не исключено их полное игнорирование. Возможно, стоило бы законодательно привязать обучение к получению документов на длительное пребывание ИГ в РФ, подчеркнул он. И это должно быть в самостоятельном законе о социокультурной адаптации ИГ. О его важности говорится уже много лет, когда-то в стенах ФАДН был даже разработан серьезный проект, однако его в итоге забраковали, лишь малая часть была отражена в новом законе о порядке пребывания ИГ. Эксперт согласен с мнением, что в стране есть мощные силы, противоборствующие адаптации и обучению мигрантов, которыми тогда сложнее будет управлять и чей труд придется оценивать значительно выше. Волох и периодические порывы законодателей подкрутить гайки и ужесточить наказания для ИГ считает не имеющими особого толка: ведь любой человек, идущий на преступление, не думает о строгости наказания потому, что рассчитывает его избежать. «Основной акцент должен быть не на ужесточении законов, а на неотвратимости наказания, что уже проблема правоприменителя», – пояснил «НГ» эксперт. И для этого прежде всего нужно задуматься над повышением эффективности правоохранительной системы, в частности, над более жесткой борьбой с коррупцией в органах.
Существенный рост криминализации мигрантского сообщества, о котором неоднократно говорил глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин, – это лишь верхушка айсберга тех проблем, которые созданы неолиберальным подходом в госполитике в сфере внешней миграции, первратившем ее в политику, по сути дела, открытых дверей для граждан центральноазиатских республик, в свою очередь, сказал «НГ» доцент РАНХиГС, член экспертного совета отделения Всемирного русского народного собора по Москве Михаил Бурда. И если препарировать процесс криминализации мигрантов, то можно увидеть, что это связано не только с их крайне низким образовательным уровнем, квалификацией, незнанием языка, законов, обычаев и традиций нашей страны, но и самим их менталитетом. Основная масса – это молодые люди до 30 лет из сельской местности, которые родились и выросли уже в своих государствах. То есть никакого общего прошлого у россиян с ними нет, этот аргумент не работает. Зато они религиозны и более подвержены радикальным идеям. «Они, собственно, этого и не скрывают. А политические режимы и в Узбекистане, и в Таджикистане, и в Киргизии активно борются с проявлениями религиозного радикализма в своих государствах. В России же на это закрывают глаза, прикрываясь мультикультурализмом и сказками о том, что таких людей можно перевоспитать в центрах адаптации», – подчеркнул Бурда.
И вообще, заметил он, почему эти центры должны открываться в России, а не в странах исхода мигрантов, почему потребности строительного лобби в гастарбайтерах должны оплачивать российские налогоплательщики? Но еще важнее вопрос: каким образом направить мигрантов в такие центры? Бурда подтвердил, что обязывающих механизмов нет, добровольность же приведет к ряду показушных постановок и не более того. Должно быть иное правило: если мигрант едет в Россию на работу, он должен и язык знать, и понимать как законы, так и «что такое хорошо и что такое плохо». Например, по отношению к женщинам и несовершеннолетним, а также отправлению некоторых религиозных обрядов. И таковое знание должно быть подтверждено документом, а если будет так, что документ есть, а знаний нет, то это должно быть основанием для прекращения возможности такому ИГ находиться в России. Иными словами, адаптационная система сможет заработать только в том случае, если для массовой внешней миграции будут установлены по-настоящему действенные фильтры, вплоть до введения визового режима. А сама она станет адресной, срочной и возвратной, конечно, без возможности привезти с собой членов семьи.
