За решеткой станет больше особого порядка

Для введения особых условий в исправительном учреждении теперь необязательно вызывать силовиков. Фото со страницы УФСИН РФ по Республике Марий Эл в «ВКонтакте»

С сентября расширился список оснований для введения режима особых условий в исправительных учреждениях (ИУ). Например, теперь заключенных смогут ограничивать в большинстве прав при объявлении любого карантина, некой террористической угрозе или какой-то чрезвычайной ситуации. Таким образом, считают эксперты, новация предоставляет простор для тюремного произвола. Не исключено также, что как раз за закрытыми для родственников и адвокатов воротами осужденных и станут активнее зазывать на СВО.

Прежде особый режим в колониях вводился из-за массовых беспорядков, стихийных бедствий или военного положения. Теперь его могут устанавливать еще и при захвате заложников, угрозе вооруженного нападения, повышенной готовности к пандемиям, эпидемиям или эпизоотиям.

Официально расширение действовавшего ранее перечня оснований призвано упредить негативные последствия, «введение режима особых условий направлено на восстановление нормальной деятельности ИУ». Об этом и говорилось в пояснительной записке к законопроекту, который с сентября уже вступил в силу. В правозащитной среде данные новации сравнивают с режимом особого положения «Крепость» для полицейских участков. По аналогии возникают и опасения, что администрации колоний и СИЗО получат больше возможностей, чтобы препятствовать общению заключенных, скажем, с адвокатами, а при необходимости и полностью изолировать ИУ, к примеру запрещать визиты родственников.

В таких условиях можно будет вводить дополнительные ограничения – на свидания, телефонные звонки и переписку, выезды с территории ИУ. Скорее всего можно будет не пускать тех же общественных наблюдателей в связи с усиленным вариантом охраны пресловутых спецобъектов. Новые формулировки позволяют любому тюремному учреждению закрыться от контактов с внешним миром по своему усмотрению, подтвердил предположения «НГ» вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников.

По его словам, благодаря законодательным новациям спецрежим на срок до трех дней может вводиться практически без санкции сверху начальниками колоний или СИЗО. Вышестоящий руководитель из УФСИН региона может это решение в дальнейшем просто не подтвердить, если спецрежим как раз и нужен был для того, чтобы не пустить за решетку, например, проверяющих из числа правозащитников. Предлогом, напомнил Мельников, на самом деле может стать и якобы угроза здоровью в виде «подозрения на пандемию», и как бы бунт, с участием, скажем, одного из заключенных».

И фактически никто не будет нести ответственности, если основания для тюремной «крепости» не получат подтверждения. Кстати, утверждает Мельников, судя по сложившейся практике, в колонии могут не пускать не только адвокатов, членов ОНК, обмудсменов, но даже и следователей с прокурорами. А родственники заключенных, дескать, уже тревожатся, что ИУ во время наборов осужденных на контракт для выполнения боевых задач в ходе СВО будут намеренно переводить в особый режим, чтобы проще было сразу получать подписи условных добровольцев. Или, напротив, продемонстрировать отказникам невыносимые условия содержания, что тоже проще за закрытыми воротами. «Тот факт, что проверяющие не смогут попадать в колонии и не отследят подобные вещи, вызывает сейчас серьезную обеспокоенность», – подчеркнул Мельников.

Как отметил в разговоре с «НГ» член президентского Совета по правам человека Александр Брод, расширение перечня оснований для введения в ИУ режима особых условий продиктовано новыми вызовами и угрозами, с которыми столкнулись государство и общество за последние годы. Однако, подчеркнул он, как говорится, дьявол кроется в деталях, важно изучить ведомственные инструкции, чтобы понять механизмы реализации новых норм на практике. Будет ли принимать решение о введении закрытого режима начальник колонии единолично или по согласованию с территориальным органом или даже центральным аппаратом ФСИН? Насколько оперативным будет этот процесс согласования, будут ли в нем участвовать профильные службы, такие, например, как Росздравнадзор или иные силовые ведомства? «Учитывается ли возможность ошибки при оценке ситуации, подверженность влиянию ложной информации, тем же фейкам? Насколько введение особых условий и их реализация будут обеспечены общественным контролем? Какая предусматривается ответственность при неправомерных применениях данного режима, что может повлечь нарушение прав осужденных?» – перечислил Брод пока не имеющие ответов вопросы к действующему закону. Потому что, по его словам, теоретически возможна и такая ситуация, когда особые условия введены, а отменить их забыли.

Доктор юридических наук Илья Шаблинский считает, что изменения в уже действующих правилах, наоборот, «не столь уж и значительны», это явно реакция на прошедшую пандемию ковида. «Но я бы обратил еще внимание на такое основание, как «угроза вооруженного нападения на ИУ» и «введение режима чрезвычайной готовности». Можно предположить, что авторы поправок допускали возможность неких социальных катаклизмов, которые могут затронуть и тюрьмы», – подчеркнул он. Может быть, допустил Шаблинский, тут учитывается опыт Белоруссии августа 2020 года, когда у комплекса тюремных зданий в Окрестино под Минском собирались огромные толпы людей.