Дарья Гармоненко 
Иван Родин
Низовые избирательные комиссии все глубже погружаются в виртуальный мир.
Фото из Telegram-канала избирательной комиссии Липецкой области
Экспериментальная обкатка в смартфонах модуля «Мобильная УИК» в течение августа-сентября пройдет в 77 регионах. Как поясняют в ЦИК РФ, приложение позволит участковым комиссиям заняться «персональным информированием избирателей». То есть провести актуализацию их списка, который теперь разрешено формировать лишь в виде файла, а заодно напомнить им о гражданском долге. Цифровизация выборов до степени смешения с виртуализацией – это жесткий тренд. Но на снижение реальной проверяемости результатов голосований влияют и такие механизмы, как экстерриториальные участки, «мобильный избиратель», развоз урн по домам и прилегающим территориям, долгая «досрочка» и трехдневное волеизъявление. Видимо, в марте 2024 года все это будет применено комплексно, что из сегодняшнего дня выглядит полнейшей перестраховкой.
Чтобы больше не говорить о галопирующей цифровизации выборов, достаточно напомнить о дистанционном электронном голосовании (ДЭГ), которое по завершении нынешнего ЕДГ в итоге опробуют уже примерно 30 субъектов РФ. Но, более того, даже базовую государственную автоматизированную систему (ГАС) «Выборы» обещают сделать полностью цифровой, хотя и не сейчас, а примерно к началу президентской кампании. «Мобильная УИК» – это явление из все той же серии, еще один инструмент, который с одного края заточен на информирование граждан, а с другого – на стимулирование их явки на участки, причем уже не так важно, реальные или виртуальные.
Прогресс, конечно, не остановить, современные технологии нравятся электорату и самим властям, но фразы об удобстве звучат все-таки несколько двусмысленно. Особенно когда видно, что масштабные эксперименты с цифровыми и административными новациями явно проводятся к определенной дате. А именно, к старту кампании по выборам президента, что произойдет к новогодним каникулам 2024 года. Но если с этим все понятно, то не очень ясно, отчего же власть беспокоит перспектива того, как действующий глава государства соберет больше 56 млн голосов, чтобы превзойти свой же результат 2018-го? Ведь в ситуации СВО народ должен сплотиться вокруг лидера, а тут вдруг организуется очевидная перестраховка. Впрочем, если электорату будет предложено поддержать кого-то другого, то тогда вся эта система пригодится, однако такой сценарий сейчас совсем не кажется вероятным.
Член политкомитета «Яблока» Эмилия Слабунова полагает, что «все эти технические и технологические новации делаются с одной целью – повышения управляемости будущих мартовских выборов, причем важен не столько факт победы, сколько убедительность ее обоснования». По ее словам, планка поставлена такая, что нужна и высокая явка, и высокий результат. «Людям можно много говорить о том, что их жизнь улучшилась, но манипуляции не убирают проблем, которые могут сдетонировать на президентских выборах тем же протестным голосованием. Цифровая декорация призвана обосновать высокие и сверхвысокие результаты за главного кандидата. Причем чиновники сейчас сами не знают, под президента готовятся ли данные новации или под преемника», – заявила она «НГ». Руководитель аналитического управления КПРФ Сергей Обухов напомнил «НГ»: «Административный ресурс всегда справлялся с поставленными на федеральных выборах задачами, но чем дольше существует эта система, тем ему труднее. Повышаются риски голосования за оппозицию. Поэтому все эти технологии и все новинки, по сути, выхолащивают суть выборов, они же являются и указателями границ админресурса». Он отметил, что даже по неофициальным соцзамерам президенту нечего опасаться, его рейтинг точно выше 50%, однако он все-таки, видимо, не такой сверхвысокий, как это транслируется в официальных опросах. «Власть могла бы легко достичь как минимум результатов 2018-го года, если бы не одно «но» – усталость от кандидата никто не отменял», – считает Обухов. И тут есть общие черты есть с выборами 1996 года, когда с помощью лозунга «Голосуй сердцем» обосновали победу Ельцина, а сейчас для обоснования используют технологии. При этом Обухов согласился, что все происходящее – это какая-то сверхстраховка в том числе и потому, что сейчас «при живом нацлидере преемников ждать не стоит».
Член центрального совета СРЗП Михаил Емельянов заметил: «С одной стороны, во всем виноват чиновничий технологический угар, с другой стороны, растут опасения оппозиционной мобилизации на выборах. Но все эти технологии излишни на президентских выборах. Потому что в отличие от того же 1996-го у президента сверхвысокий рейтинг, он на коне и консолидирует общество вокруг себя. А злоупотребление технологиями как раз может дать Западу повод заявить о нелегитимности выборов. Беда в том, что в России среди чиновников всегда есть желание выделиться перед начальством». Эксперт по выборам Андрей Бузин пояснил «НГ» причины активизации новых технологий. Во-первых, власть волнуется, поскольку чувствует изменение настроений населения, которое не отражается в соцопросах: «Мол, люди скрывают свое недовольство в связи с опасностью его проявлять, но недовольство может быть выражено при тайном голосовании. А вот в 1996-м не методы голосования изменялись, а методы пиар-воздействия». Во-вторых, ЦИК и законодатели нервничают, чувствуя, что они могут оказаться крайними, и стараются выказать верхам свою активность. И, наконец, в-третьих, всякие технологии типа «голосования на пеньках» представляют собой отвлечение внимания от внедрения ДЭГ, которое принципиально не контролируемо обществом. «Обратите внимание, как активно лишь мелочи обсуждаются в «экспертном сообществе». Поскольку ДЭГ неконтролируемо, оно будет использовано в последний момент, в случае если обычное голосование со всеми примочками не даст результата», – подчеркнул Бузин. Но по поводу появления преемника эксперт считает, что время того еще не пришло.
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин считает, что вводимые новации как раз не связаны с президентской кампанией. Там по традиции все понятно и предсказуемо, тогда как на выборах более низкого уровня у властей нередко возникают трудности. В первую очередь нововведения призваны решить проблемы с протестным и эмоциональным голосованием, а также технологически обеспечить явку через мобилизацию именно провластного электората. «Вообще-то технологизация выборов, введение новинок произошло после двух циклов протестного голосования в 2017-м и в 2019-м. На президентских выборах, конечно, может возникнуть неожиданный фактор, как было с Грудининым в 2018-м, но это и показало, что власть легко справляется с такими ситуациями. А 2007 год показал, что и с выдвижением возможного преемника проблем при случае не возникнет – тогда Медведев еще даже кампании начать не успел, но как только Путин его обозначил, так тут же рейтинг поддержки пошел вверх. Поэтому сейчас уже действительно у чиновников пошел технологический угар. Но он объясняется и тем, что мир становится все более технологичным, причем во всех сферах, а избирателям это на самом деле более удобно».
Президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов пояснил «НГ»: «У десижнмейкеров растет психологическая потребность в визуализации тезиса о том, что уровень поддержки власти крайне высок. В этом плане выборы являются для системы способом поставить «лайки» своим руководителям. А потребность в «лайках» сегодня велика даже у тех, кто отсутствует в соцсетях». Но он считает, что, судя по всему, к приходу преемника вряд ли готовятся: «Сомнительно, что система считает для себя возможным про это рефлексировать. Здесь может скорее присутствовать элемент хеджирования возможных рисков. Ведь, в отличие от старых, новые кандидаты обычно больше заинтересованы в раздаче сигналов о том, что они получили свои голоса при более высоком общественном контроле. Это важно для их легитимации».
Глава Политической экспертной группы Константин Калачев заметил: «В отдельных моментах обоснования выглядят убедительными, например, ГАС «Выборы» действительно морально износилась, просто апгрейдом здесь не обойтись. Остальные же нововведения призваны обеспечить политический результат, главным образом – повысить явку. Причем, наверное, чтобы охват касался 100% населения. Потому что проблема в том, что в условиях референдумного сценария выборов президента интерес к ним понижается. А администрации президента нужно, чтобы не просто был высокий результат, а выше, чем в 2018-м. И по проценту, и по явке. Так что просчитывают, какие группы избирателей как охватывать, поскольку старая технология – превратить выборы в праздник в условиях СВО уже не годится». Более того, в тех же условиях выборы служат для власти демонстрацией поддержки общенационального лидера, которая должна быть единодушной как внутри страны, так и вовне. «Ведь если президент разделяет настроения 80% россиян, то проблема не в нем, а значит, Западу нужно сдавать назад, чтобы искать подход к российскому народу. И поэтому наша власть, с одной стороны, стремится обеспечить явку как в советское время, а с другой – превзойти результат прошлого единодушия. Хотя были примеры в истории, когда режимы рушились и при почти 100% их поддержки», – подчеркнул Калачев. И он совершенно не согласен, что есть какая-то аналогия с 1996 годом: Ельцин победил на конкурентных выборах, в стране был «красный пояс» регионов, а президент работал на преломление настроений избирателей. Сегодня же победа главного кандидата предсказуема. А так-то, конечно, выстроенная система выборов сработает и на нынешнего руководителя, и, при необходимости, – на его преемника.
