Екатерина Трифонова
По железной дороге заключенных перевозят в клетках.
Фото с сайта www.fsin.gov.ru
Заключенным следует компенсировать плохие условия содержания во время этапирования пересчетом дней срока лишения свободы в сторону его сокращения. Такой законопроект депутатов Госдумы от партии «Новые люди» направлен на согласование в правительство и Верховный суд (ВС) РФ. Саму по себе эту идею эксперты «НГ» считают разумной, но сомневаются в возможности ее реализовать. Для этого потребовались бы серьезные изменения по всей пенитенциарной системе, что, впрочем, относится практически к любым инициативам в данной сфере.
Законопроект предлагает засчитывать в срок заключения время этапирования осужденного к месту наказания из расчета один день за два дня в воспитательном учреждении либо исправительной колонии общего режима. Компенсация по схеме один день за полтора должна действовать для обитателей заведений строгого или особого режимов.
Инициатива подготовлена при участии правозащитников, она уже направлена депутатом Ксенией Горчевой в правительство и ВС для получения отзывов. Напомним, что условия содержания в колониях значительно более комфортные и даже гуманные, чем при перевозках по этапу, который может длиться много дней или недель. У людей чаще всего возникают трудности с горячим питанием и медобслуживанием, большой проблемой становится и доступность туалетов.
В проекте «Новых людей» есть и предложение пересчитывать льготным образом и время нахождения осужденных граждан в СИЗО, куда тех привозят, к примеру, для участия в следственных действиях или судебном разбирательстве. В 2021 году похожий проект с предложением приравнять для заключенных один день на этапе за два в колонии, готовил и Минюст, но дело дальше обсуждений не пошло.
Член Московской Хельсинкской группы (МХГ ликвидирована в РФ по решению суда) доктор юридических наук Илья Шаблинский считает, что законопроект обоснован: «Информацию о страданиях, которые испытывают люди на этапах, приходилось обсуждать много раз. Если дело происходит летом, то в крохотных купе, куда запихивают по шесть или более человек, страшная духота, ведь окна наглухо закрыты, а зимой вагоны часто не отапливают. А тема туалетов, куда просто не выпускают – то санитарная зона, то конвойному неохота». Однако, по его мнению, шансов у законопроекта крайне мало хотя бы потому, что команды сверху на его принятие депутатам, похоже, не поступало.
Член президентского Совета по правам человека Александр Брод напомнил «НГ», что ранее и Совет Европы, и структуры ООН неоднократно высказывали России рекомендации об устранении проблем с этапированием заключенных, но серьезных сдвигов не последовало. Возможно, инициатива «Новых людей» будет учтена, однако, уверен он, законодателям надо ставить вопрос о решении в целом самой проблемы. То есть о выработке стандартов этапирования с опорой на международные нормы и об эффективном контроле за соблюдением этих стандартов. Например, тема о страданиях, по словам Брода, «адских», при этапировании поднималась правозащитниками неоднократно, при перевозке по железной дороге по-прежнему допускается множество нарушений, касающихся надлежащих условий, приема пищи, освещения. И если ранее некоторым счастливцам удавалось добиваться компенсаций в ЕСПЧ, то сейчас эта возможность закрыта. Между тем, напомнил Брод, стандарты ООН гласят, что перевозка заключенных в условиях недостаточной вентиляции, освещения, да и в любых других излишне тяжелых физически условиях запрещена. Единственное, что в последнее время изменилось, так это то, что заключенные в значительной массе стали отбывать наказание не за тридевять земель от дома, для кого-то сократилось расстояние этапа. Однако до сих пор, заявил Брод «НГ», остается актуальным целый ряд решений: установить максимальную продолжительность перевозки в семь дней, саму ее проводить в соответствии со стандартами Комитета ООН по предотвращению пыток, обеспечивать санитарные условия. И, конечно, нельзя прерывать связь осужденного с внешним миром в период этапа, следует гарантировать уведомление его близких родственников и законных представителей о факте перевода и конечном пункте назначения еще до начала этапирования. А процессу этапирования необходимо гарантировать активный общественный контроль. «Я согласен с тем, что время этапа надо засчитывать в срок лишения свободы с пересчетом. Эти темы нужно вновь и вновь поднимать на разных правозащитных площадках с подключением представителей Минюста, ФСИН, федерального омбудсмена», – подчеркнул Брод.
Федеральный судья в отставке Сергей Пашин подтвердил, что сама идея правильная: «Если не получается навести порядок в карательных органах, чтобы изменить плохое отношение к людям, нужно им предоставить хотя бы право на компенсацию за мучения в виде перерасчета дней». И хотя сейчас проблему перевозки на судебные заседания несколько сглаживает видео-конференц-связь, остается тяжелой ситуация, например, с пересыльными тюрьмами, которые переполнены. В проекте «Новых людей» об этом ничего не сказано, как и о СИЗО, где люди подолгу ждут, пока у судей найдется время провести процесс. Так что, уверен Пашин, данный законопроект – паллиативная мера. Более того, по его мнению, «всякого рода дополнительные узаконения обычно ни к чему не ведут, кроме как к изменению отчетности», потому что главного – тотального неуважения к правам человека – они не меняют. В инструкциях ФСИН подробно описаны стандарты этапирования, но от них сплошь и рядом отступают. «С тюремщиков взятки гладки, им предписано этапировать, они и создают этап. А то, что вагонов не хватает или камеры тесные, так они за это не отвечают», – заметил Пашин. С кого же тогда спрашивать, интересуется гражданин, на что ему советуют уже потом жаловаться в порядке гражданского судопроизводства. Однако все эти процедуры изначально не заточены на восстановление прав. Скорее наоборот: достойных компенсаций нет, а «правовые возможности ничтожны, причем начиная от квалифицированной юрпомощи и заканчивая самим правосудием».
На Западе, напомнил «НГ» Пашин, были случаи, когда после массовых исков от заключенных на превышение нормы содержания тюрьмы, что называется, «раскассировали». Часть сидельцев переводили в другие, некоторых отпускали под залог. В ряде стран есть и такая форма как запретительный приказ, когда судья не позволяет начальнику тюрьмы содержать там людей сверх лимита, а за нарушение придется платить огромный штраф. «Все правила обычно соблюдаются под страхом ответственности. А когда они нарушаются, то должна быть действенная система восстановления нарушенных прав», – подчеркнул он. Но понимание последнего в России пробуксовывает, поскольку отдано на откуп судьям, чувствующим солидарность с карательными органами. Если же взять в пример страны англо-саксонского права, то там требования о компенсации или взыскании ущерба может рассматривать суд присяжных, который оценивает страдания граждан внушительными суммами. Потому-то там и адвокаты заинтересованы в таких процессах: «Обычно защитник берет на себя расходы и договаривается, что треть, а иногда и половину того, что он отсудил, достанется ему, так что адвокаты прямо-таки разыскивают такие случаи и с удовольствием представляют их суду». У нас, заметил Пашин, все иначе: «Когда и компенсация грошовая, и шансы на нее тоже мизерные, то, конечно, адвокаты проявляют пассивность». У самого же заключенного, понятно, обычно нет денег, чтобы оплатить по-настоящему квалифицированные услуги. Эксперт пояснил, что в нашей стране неоднократно поднимался вопрос о суде присяжных по гражданским делам, организовать который не сложно. А не сделано это по причинам идеологического и финансового свойства: «Присяжные не станут вставать на сторону корпораций и государства, попирающих права людей. И назначаемые суммы будут значительно выше нынешних, в том числе и за нарушения прав заключенных. Потому что народ в России понимает, что от суммы да от тюрьмы никому зарекаться нельзя».
