Верховный суд переоценил символические пожертвования обвиняемых

Высшая судебная инстанция напомнила о суровости российских законов. Фото Reuters

Верховный суд (ВС) РФ разъяснил, что не каждый полезный поступок ведет к освобождению от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. Эксперты отмечают, что этот вариант применяется все чаще, и иногда преступник может избежать тюрьмы, выплатив символическую сумму. В целом следователям так проще закрывать дела. Есть мнение, что институт судебных штрафов, как и попытки ввести уголовные проступки, понадобился, чтобы компенсировать суровость законодательства РФ – человеку предлагают отделаться штрафом взамен на признание вины, вместо того чтобы вывести из-под уголовных норм деяния, которые к таковым по факту не относятся.

Верховный суд разъяснил, что не каждый социально одобряемый поступок ведет к прекращению уголовного дела. В рассматриваемом случае автомобилист нарушил правила дорожного движения и наехал на пешехода, который скончался. Водитель выплатил родственникам погибшего компенсацию в размере 530 тыс. руб. и сделал символическое пожертвование в детский дом. В результате суд согласился прекратить уголовное дело на основании статьи 25.1 УПК РФ и назначил подсудимому судебный штраф в 40 тыс. руб. в доход государства. Однако прокуратура в своем кассационном представлении в ВС настаивала, что нижестоящая инстанция формально подошла к вопросу освобождения обвиняемого от уголовной ответственности, в том числе проигнорировав общественную опасность содеянного. ВС согласился, что «возможность освобождения фигуранта от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа связана с совершением им не любых социально одобряемых действий, а только таких, в результате которых вред, причиненный конкретным преступлением, может считаться заглаженным».

Практикующим юристам ситуация была очевидна уже давно. «Напомним, логика ст. 76.2 УК – в том, что лицо, впервые совершившее преступление небольшой и средней тяжести, возместившее ущерб или иным образом загладившее причиненный преступлением вред, освобождается от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа, – говорит руководитель адвокатской группы «Логард» Сергей Колосовский. – На первый взгляд все понятно: украл – вернул деньги, оклеветал – дал опровержение и немного денег». Однако таким толкованием, по словам эксперта, оказались недовольны обвиняемые по преступлениям, в которых нет материального ущерба или потерпевшего, перед которым можно извиниться. Например, в обвинении по должностным преступлениям следствие в числе прочих последствий стандартно указывает дискредитацию органов государственной власти недостойным проступком. «И как такой вред загладить? С точки зрения здравого смысла – никак. Просто не применять в этом случае судебный штраф, потому что он не подходит», – рассуждает Колосовский. Но с таким подходом не согласились все – и защита, и обвинение. Ведь для защиты судебный штраф – дополнительная возможность прекратить уголовное дело за понятные деньги в ситуации, когда нет возможности или желания доказать невиновность. И для обвинения судебный штраф стал хорошим инструментом, позволяющим красиво выйти из неловкой ситуации, когда дело возбуждено, человек арестован, обыски прошли, пресс-релиз сделали, а в итоге оказалось, что преступления как такового и не было. «В таких случаях обвиняемому предлагают «уйти» на судебный штраф, – мол, иначе придется судиться, а суды же у нас никого не оправдывают... И в подавляющем большинстве случаев люди соглашаются. Вот прямо сейчас по одному делу нам транслируют подобное предложение – после того, как человек три месяца провел в СИЗО», – заметил собеседник «НГ». В результате обвиняемые по делам, в которых нет четко определенного потерпевшего с количественно определенным ущербом, стали переводить деньги на условные «общественно полезные цели».

Адвокат приводит в пример дело одного уже осужденного военкома, которому вменили дополнительно еще случай злоупотребления служебным положением и два случая получения взятки. «Поскольку все преступления вроде средней тяжести, совершены до осуждения по первому приговору, так что по закону считаются совершенными впервые, то формально военкому в этой ситуации грозило наказание до шести лет лишения свободы, которое должно было быть частично присоединено к первому приговору.

«Но кому-то не хотелось расследовать, кому-то – сидеть, в результате военком перевел 12 000 руб. в детский дом, и суд освободил его от ответственности, назначив судебный штраф в размере 50 тыс. руб.».

Подобная схема стала типичным паттерном в действиях правоохранительной машины, и можно предположить, что за последние восемь лет, прошедших после принятия ст. 76.2 УК, детские дома получили больше пожертвований, чем за предыдущие 20 лет действия УК РФ. Возможно, это было бы неплохо, если бы «суммы этих пожертвований не носили такой формально-издевательский характер», говорит юрист.

Кстати, в деле, которое рассмотрел ВС, сумма пожертвования в детский дом оказалась еще меньше – 10 тыс. руб. «Такая ситуация не могла продолжаться вечно, поэтому Верховный суд наконец поставил совершенно обоснованную точку, запретив подменять абстрактными добрыми делами возмещение ущерба, причиненного преступлением», – подытожил Колосовский.

Как пояснил «НГ» федеральный судья в отставке Сергей Пашин, институт судебного штрафа развивается, но не потому, что позволяет проявлять гуманизм по отношению к людям, а поскольку, как и любая упрощенная процедура, этот механизм удобен судам и правоохранителям: человек не доставляет хлопот и априори во всем сознается, не пытается оспаривать вину, значит, можно быстро отписывать дела и получать заветные «палки». При этом даже подсудимый убежден, что выигрывает при такой процедуре: «лучше ведь откупиться деньгами, чем пойти в колонию». То есть, по сути, речь идет об обычной сделке, в большей степени выгодной органам власти, и в относительной – самим обвиняемым, которым просто не оставляют выбора, с учетом мизерного процента оправдательных приговоров. Судебный штраф выглядит гарантией того, что человека не упрячут за решетку. «Поскольку люди не верят в правосудие, то предпочитают от него откупиться, понимая, что шансов оправдаться у них кратно меньше», – говорит Пашин. При этом, продолжает он, многие даже не понимают, что судебный штраф не освобождает от последующих неприятностей, и, даже несмотря на отсутствие судимости, человек все равно будет стигматизирован, то есть «всякая система будет выдавать сведения, что он привлекался к ответственности и был признан виновным», например, при попытке устроиться на работу или взять опекунство. 

На самом деле, сказал «НГ» Пашин, институт судебного штрафа «довольно неуклюжее сооружение»: вроде бы это и институт уголовного процесса, но фактически по мере наказания он приближен к административному производству. Вместе с идеей ввести уголовный проступок это связано с давно назревшей необходимостью реформировать материальное уголовное право, где «чудовищно много деяний, граничащих с гражданскими деликтами, преступлениями их сложно назвать». Меры реагирования должны отвечать правовой природе содеянного, но в России это не так: «На всякий случай в УК напихали всякие как бы злодеяния, которые таковыми не являются. Вот в ВС и приходится выдумывать разные меры, освобождающие человека, которого по справедливости и не за что особо преследовать, от чрезмерного уголовного наказания и судимости». Право должно создавать определенность, гражданин должен понимать последствия своих действий, напомнил он, но тут его нет: «Нормы каучуковые, а потому всегда можно сперва обвинить человека в преступлении и дальше решать. В этом есть и коррупционная составляющая, когда судьба зависит от усмотрения чиновника, а не от совершенного деяния». Но если менять первопричину, то, значит, надо ломать очень многое, начиная с практики работы МВД и Следственного комитета. Но самое главное, что придется отнимать у нынешней системы «дамоклов меч», когда гражданин проводит некое коммерческое деяние и уже поэтому ходит под статьей. Тем более, заметил Пашин, что не у каждого обвиняемого есть право на судебный штраф, есть лишь возможность, а она опять же зависит от судебного начальства. Этот же принцип, кстати, заложен и в законопроекте ВС об уголовном проступке. Судьи могут злоупотреблять усмотрением, применяя штраф к реальным нарушителям, например, из числа классово близких им категорий граждан. Или же, наоборот, перестраховываться, назначая посадки обычным людям, даже и подпадающим под штраф, чтобы не быть заподозренными в излишней либеральности или коррупции. Для этого существуют стандартные оговорки вроде того, что вред возмещен, но не полностью. «Гражданин хочет правовой определенности, а ему говорят – соглашайся на штраф и не создавай хлопот», – подчеркнул Пашин.