Дети гастарбайтеров попались на глаза властям

В российских школах становится все больше малолетних иностранцев. Фото Елены Пальм/ТАСС

Помощь маленьким мигрантам не должна ущемлять интересов российских детей, считает уполномоченный по правам ребенка в РФ. Вместе с работниками в страну едут их семьи, что нагружает социальную сферу. Одни эксперты считают, что для учеников с плохим знанием русского языка нужны отдельные образовательные программы. Другие настаивают, что иностранным гражданам (ИГ), прибывающим на заработки, нужно запретить семейный въезд. Но пока дети гастарбайтеров, видимо, станут внутриполитической проблемой.

«Мы не можем не замечать детей мигрантов, и тут важно понимать, каким образом мы можем обеспечивать их права на медицину, образование, семейное окружение», – заявила детский омбудсмен Мария Львова-Белова на заседании комиссии уполномоченных по правам ребенка государств – участников СНГ.

По ее словам, «тема детей мигрантов остро стоит для России», необходимо законодательное регулирование, но такое, которое «не будет ущемлять российских детей в вопросах образования и медпомощи». Между тем эксперты «НГ» напомнили, что если власти по-прежнему позиционируют трудовую миграцию как явление временное, то сами гастарбайтеры, похоже, так уже не считают, приезжая в РФ на многие годы и перевозя сюда жен и детей. Таким образом, трудовая миграция постепенно сменяется переселением семей, на что государство начало реагировать с серьезным опозданием.

По данным целого ряда социсследований, доступ к системе образования имеет менее четверти малолетних ИГ. Одним отказывают в местах из-за политики квот в школьных классах, других же сами родители сразу направляют в полулегальные школы, курируемые диаспорами, а это повышает угрозу этнической анклавизации. Например, как ранее писала «НГ» (см. номер от 30.01.22), на съемных квартирах или вообще в подвалах приезжие учат своих детей тому, что считают для них нужным. И общественники подтверждают нехватку особых обучающих проектов для детей гастарбайтеров, хотя представители таких заведений часто жалуются на закрытость мигрантских сообществ. Часть экспертов призывает перенять зарубежный опыт, например арабских стран. Там ИГ вообще не позволяют приезжать с женами и детьми. В Европе же действует ряд требований для гуманитарной миграции: гастарбайтер должен легально проработать не менее года и доказать, что сам в состоянии финансово обеспечить родных, не перекладывая заботы на государство.

Как сказал «НГ» член президентского Совета по правам человека (СПЧ) Александр Брод, согласно ст. 62 Конституции, ИГ и лица без гражданства (включая несовершеннолетних) пользуются в России правами и несут обязанности наравне с гражданами РФ. Однако о проблемах детей-мигрантов говорится давно, а единых подходов к решениям так и нет. «Прежде всего стоит говорить об обучении в школах. Как правило, так называемые элитные заведения под разными предлогами отказывают в зачислении детей мигрантов», – заметил он. В ординарных школах такие дети нередко сталкиваются с неприязнью или даже травлей, а также с недовольством родителей из числа местных жителей, которые считают, что педагог в ущерб их детям тратит слишком много времени на «необразованных» приезжих. Конечно, согласился Брод, далеко не все мигранты прибывают подготовленными: «О том, что этой подготовкой ИГ к России должны заниматься структуры Россотрудничества за рубежом, говорится давно, но практических результатов не видно», – подчеркнул он. Сейчас, по его мнению, стоит пойти по пути развития подготовительных отделений в школах для детей мигрантов, подключать к этой работе национально-культурные автономии, что, собственно, и предложило руководство СПЧ. «Цифровая платформа «Дети здесь» по обучению русскому языку, к примеру, за год приняла 40 тыс. человек. Такие проекты стоит развивать. Штрафы, выдворения и иные ограничительные меры за отказ родителей мигрантов обучать детей проблему не решат», – подытожил правозащитник.

Эксперт по миграционным вопросам Асилбек Эгембердиев подтвердил остроту ситуации, напомнив, что ИГ «еще года три-четыре назад начали активно везти с собой жен и детей». То есть «количество семейных мигрантов увеличивается из года в год», но с решениями по их адаптации и интеграции власти по-прежнему топчутся на месте. По его словам, люди едут в Россию не только на заработки, но и в расчете на то, что их дети поступят в учебные заведения, сделают карьеру и останутся тут жить. Однако тех под разными предлогами часто или не принимают, требуя подтверждений легального статуса и местной регистрации, или быстро исключают, если оказывается, что с документами проблемы. Безоговорочный прием приезжих в школы, уверен Эгембердиев, будет первым шагом в верном направлении, потому что повсеместное обучение мигрантов значительно улучшило бы и социальную обстановку, и экономическую ситуацию в будущем, когда дети вырастут и смогут работать официально. По его мнению, детство ребенка-мигранта без школы вредно не только для него, но и для всего общества, ведь он остается без той главной среды, которая и социализирует.

Между тем, уверен доцент кафедры политологии и политического управления РАНХиГС, член экспертного совета Всемирного русского народного собора по Москве Михаил Бурда, одной из главных проблем для России является «само по себе наличие детей мигрантов». В основной своей массе трудовая миграционная политика и не должна была предусматривать возможности перевозки с собой членов семьи. Однако подобных ограничительных механизмов так и нет. Поэтому теперь ИГ концентрируются в тех регионах, куда съезжаются и россияне, чему яркий пример – Москва и Московская область. Он заметил, что «приезжие создают дополнительную нагрузку на социальную инфраструктуру, например, их дети – на школы и сады, где не всегда хватает мест и для граждан». И теперь приходится предусматривать действия, чтобы не допускать таких классов, где иностранцев большинство, хотя это все равно происходит. «Общая же проблема – это сама нынешняя миграционная система России, которая лишена эффективных механизмов, сдерживающих и контролирующих внешнюю миграцию», – заявил «НГ» Бурда. И он продолжает настаивать, что гастарбайтеров необходимо привлекать исключительно адресно – к конкретному работодателю и на конкретный срок, причем с обязательным возвратом домой по истечении контракта: «Никаких членов семьи привозить с собой ИГ не должен, если он меняет работодателя – тогда выезд из страны и оформление документов по новой. А без знания русского языка работа в России вообще невозможна». Исполнение этих простых требований снимет массу трудностей, в том числе и с детьми мигрантов, потому что тех здесь не будет. 

Трудовые мигранты должны выполнять работу, ради чего они собственно и приехали в РФ, «строго по краткосрочному контракту (вахтой) и покидать пределы страны сразу после окончания контракта», согласен и гражданский активист Алексей Егоркин. Он считает, что им нельзя разрешать «перевозить сюда своих родственников и семьи». Но если у ИГ все же есть намерение связать судьбу с Россией, то получению гражданства должен предшествовать ряд процедур, например, в том числе и отказ от выезда из РФ на срок как минимум в пять лет. И для членов семьи приезжего правила получения гражданства должны быть аналогичными, скажем, детям мигрантов, впрочем, как и взрослые, прежде чем претендовать на те же права, что есть у россиян, сперва надо будет пройти курс по социализации. «Возможно, государство уже и занимается всем этим – но «на бумаге», должна же быть система не просто декларативная, а в том числе и контроля за исполнением таких правил, и ответственности», – пояснил Егоркин. По его мнению, очевидно, что беспорядок в сфере миграции связан с некими высокопоставленными интересантами, для которых это вопрос скорее во многом политический, а не столько финансовый.