Екатерина Трифонова
Глава ФАДН Игорь Баринов (в центре) разъяснил политику ведомства профильному комитету Госдумы. Фото с сайта www.fadn.gov.ru
Федеральное агентство по делам национальностей (ФАДН) готовит типовой адаптационный курс для приезжих, чтобы те узнали о законодательстве РФ и нормах поведения в обществе. Обучение иностранных граждан (ИГ) организуют на базе миграционных центров МВД, которые, по данным экспертов «НГ», есть лишь в 10 регионах. Будущие затраты профинансирует бюджет, а не работодатели. То есть на адаптацию гастарбайтеров опять раскошелятся налогоплательщики – коренные жители, с которыми мигранты и конкурируют.
В Госдуме подтверждают, что 24 мая там ждут с отчетом главу ФАДН Игоря Баринова. В ходе правительственного часа он предполагает доложить и о предпринимаемых мерах по адаптации ИГ в России. О совершенствовании миграционной политики в очередной раз зашел разговор на недавнем заседании Совета по межнациональным отношениям.
Лично президент Владимир Путин и анонсировал, что через полтора месяца специальная межведомственная рабочая группа должна представить соответствующие предложения, которые в том числе затронут и тему социально-культурной адаптации ИГ. По его словам, в вопросах миграции есть еще много проблем, над решением которых нужно постоянно работать.
На заседании профильного комитета Госдумы 17 мая Баринов уже сообщил, что к началу июля ФАДН разработает типовой адаптационный курс для гастарбайтеров. «В условиях бюджетных ограничений для этих целей будут использовать существующие миграционные центры МВД, также привлекать площадки работодателей и религиозных организаций», – пояснил он. У члена президентского Совета по правам человека Александра Брода к этим заявлениям сразу возникло немало вопросов, хотя он допускает, что какие-то подробности еще прозвучат в ходе выступления Баринова. Но пока, скажем, непонятно, подключили ли к этой работе экспертов, профильные НКО, лидеров мигрантских сообществ? «Поскольку ФАДН жалуется на бюджетный дефицит, особенно той его части, что должна обеспечивать ведомству реализацию полномочий по социокультурной адаптации мигрантов, то это означает, что создание адаптационных центров, о которых было заявлено почти год назад, видимо, не состоялось», – заметил Брод. Однако в то же время он сам, по его словам, в открытых интернет-источниках обнаружил, что многофункциональные миграционные центры МВД, на базе которых можно вести эту работу полноценно, имеются только в 10 регионах.
Отсюда, по его словам, вытекает еще одна группа вопросов: «Как будет осуществляться работа с мигрантами в большинстве регионов? Быть может, стоит подумать о сооружении быстровозводимых конструкций? И почему вообще адаптация сводится только к обучению языку, праву и нормам поведения? Ведь также необходимо снижать уровень мигрантофобии среди россиян, разъяснять людям значимость и необходимость наличия в стране гастарбайтеров. И конечно, не раз говорилось о том, что подготовку мигрантов необходимо вести там, откуда они прибывают. Ведется ли подобная деятельность? А что делается для того, чтобы миграция не была стихийной, чтобы она носила адресный характер, ориентировалась на потребности конкретных работодателей?» Как напомнил Брод, ФАДН также сетует на наличие национальных анклавов, а это объективно неизбежно. «Ведь расселением мигрантов управляют мало, они сами располагаются поближе к рабочим местам и там, где есть доступное жилье. Но, может быть, именно анклавы легче контролировать с точки зрения общественной безопасности», – указал эксперт.
Создание в России таких центров адаптации и интеграции – это глобальный по финансовым затратам проект с абсолютно неясными перспективами. Прежде всего из-за отсутствия требований к мигрантам на законодательном уровне изучать русский язык и вливаться в российское общество, подчеркнул доцент кафедры политологии и политического управления РАНХиГС, член экспертного совета Всемирного русского народного собора по Москве Михаил Бурда. В этой связи он согласился, что переложить процесс на уже имеющуюся инфраструктуру – это хотя бы какая-то экономия денег. Но результата, по его мнению, все равно не будет. Например, потому, что нет требований именно к тем приезжим, которые уже здесь, в России: «Требования присутствуют на этапе подачи документов. А если купил где-то сертификат, получил патент, то дальше трава не расти. Зачем ему русский язык учить, традиции изучать, если за отказ от этого нет санкций?» И он категорически заявил, что все эти интеграционные процедуры следует организовывать в государствах исхода мигрантов – за счет как их правительств, так и российских работодателей, которые привлекают трудовые ресурсы. А бюджетные деньги на это расходоваться не должны: если мигрант так нужен работодателю, то тот и должен нести весь комплекс рисков и ответственности. Обучить русскому языку, традициям, хорошим манерам, обеспечить возврат домой после истечения трудового договора.
Также, по его словам, необходима дифференциация ИГ, но этого нет в законодательстве, как нет и понятий адаптации и интеграции: что это за процессы, кто за них отвечает, кто их контролирует, какие наказания за нарушение и неисполнение законов? К примеру, для временных трудовых мигрантов достаточно будет адаптации – русский язык в первую очередь плюс минимальные основы культуры, истории государства, куда они приехали работать. Для переселенцев должны быть уже более глубокие процессы – это интеграция, когда проверяется и психология, и менталитет: «Они уже должны однозначно и безусловно принимать и разделять российскую государственно-гражданскую идентичность, которая должна превалировать над идентичностью этнической и религиозной».
Пока в РФ существует высокий спрос на дешевую рабочую силу из стран ближнего зарубежья, никакие программы «социокультурный адаптации» работать не смогут, сказал «НГ» президент Центра социальных и политических исследований «Аспект» Георгий Федоров. Бизнес меньше всего заинтересован в том, чтобы иностранные работники свободно владели языком, понимали, как работает правовая система и тем более разбирались в нюансах трудового законодательства. То есть чем менее образован гастарбайтер, тем более он привлекателен для потенциального нанимателя. Решить проблему со знанием мигрантами русского языка, подчеркнул Федоров, можно лишь одним способом – сделать право на трудовую деятельность в России для иностранцев привилегией. При этом для тех, кто прошел не только квалификационный экзамен, но и тестирование на знание русского языка, истории и культуры, а также внутреннего законодательства. «Как этого добиться? Нужно развивать собственную экономику, проводить мощную индустриальную политику, расширять промышленное производство, вкладываться в науку. Тогда мы станем привлекательны не для дешевой рабочей силы, а для высококвалифицированных специалистов, которые станут бороться за право получить работу в РФ», – подчеркнул Федоров.
Гражданский активист Алексей Егоркин в связи с планами ФАДН настаивает: адаптационные мероприятия для мигрантов необходимы, но это должна быть «эшелонированная оборона национальных интересов РФ»: «Должна появиться система обоснования необходимости трудовых мигрантов. То есть работодатель сперва должен доказать, что внутри страны нет специалистов из числа собственных граждан, которые могут исполнить необходимую работу». При этом «интересант завоза мигрантов должен за свой счет обеспечить «стандарт качества жизни» мигранту на территории РФ, застраховать все риски его присутствия здесь и обеспечить условия по адаптации». Потому что все это не должно ложиться обременением на госбюджет и становится головной болью для госаппарата. По мнению Егоркина, единственное, чем в этой связи должно заниматься государство, – это контролировать исполнение всех вышеназванных мероприятий, включая адаптационные, а для этого оно «должно четко сформулировать требования, предъявляемые к мигрантам, и смотреть за тем, как это соблюдают и приезжие, и их наниматели».Как сказала «НГ» историк-востоковед Анастасия Цеденбал, к адаптационной работе на базе миграционных центров МВД она относится «весьма скептически» с точки зрения ее положительного эффекта. Проблемой миграции должны скоординировано и качественно заниматься разные ведомства для достижения единой цели – привлечения в Россию какого-то количества (отдельный вопрос, какого?) хороших специалистов из-за рубежа. «Тогда эти волны миграции будет действительно укреплять экономику и вносить вклад в перспективу развития страны». Учить людей русскому языку уже в РФ, согласилась Цеденбал, – это долго, накладно и не слишком эффективно, тем более, что и коррупцию никто не отменил. «Логичнее было бы отбирать специалистов с хорошим знанием русского языка в их странах, хотя опять же надо смотреть на возможность коррупции. Важна и обучающая среда, чтобы в этих странах было больше русских школ или хотя бы часов русского языка как иностранного, и чтобы на этот предмет был реальный спрос», – пояснила она. Также нужна качественная работа центров науки и культуры, русских домов за рубежом, важна их координация с местными образовательными учреждениями, а «Россотрудничество должно чувствовать помощь из центра, в том числе и финансовую».
