Екатерина Трифонова
Фото сайта duma.gov.ru
Следователей и дознавателей стали чаще наказывать за незаконные уголовные дела, говорится в докладе за 2022 год уполномоченного по правам человека в РФ (УПЧ) Татьяны Москальковой, который она 17 мая представила в Госдуме. Отмечается, что значительная часть всех жалоб, поступающих омбудсмену, по-прежнему связана с разного рода нарушениями прав потерпевших и обвиняемых. По мнению экспертов, эти данные показывают, что, видимо, правоохранители стали действовать чуть расторопнее, а надзорные органы стали слегка более бдительными. Однако все это не сильно меняет картину в целом: обвинительный уклон и репрессивные подходы пока никуда не делись.
Из доклада Москалькой следует, что до четверти всех обращений – это жалобы на нарушения в уголовно-процессуальной сфере, хотя в 2022-м их количество все же сократилось на 4,3%. В аппарат УПЧ, к примеру, поступило меньше жалоб на доследственные проверки, что объясняется «сокращением общего количества зарегистрированных преступлений».
«Как и в предыдущие годы, большой удельный вес (20,5%) зарегистрированных обращений занимали обращения по поводу защиты прав человека в уголовном процессе (12,5 тыс.), из них 63% затрагивали права подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, 37% – права потерпевших. Наблюдался рост жалоб на объективность и полноту предварительного расследования (на 51%) и привлечение в качестве обвиняемого (на 9%)», – говорится в докладе.
Хотя в общем и целом зафиксировано уменьшение потока жалоб в сравнении с 2021 годом, граждане продолжают жаловаться на нарушение разумных сроков уголовного судопроизводства, причем на всех его стадиях. А также на необоснованное предъявление обвинения, нарушение порядка применения мер процессуального принуждения и излишнюю суровость вынесенных приговоров. По словам адвоката Алексея Гавришева, судя по докладу, большая часть всех поступивших омбудсмену обращений связана именно с нарушением порядка привлечения граждан в качестве обвиняемых, «когда органы дознания и следствия используют в постановлениях расплывчатые формулировки относительно инкриминируемого им преступления».
В докладе при этом поясняется, что «снизилось число отмен незаконных решений следователей и дознавателей, которые напрямую связаны с расследованием преступлений». Уменьшилось «и количество жалоб о нарушении разумных сроков, поскольку раньше некоторые дела могли специально затягиваться и длиться до тех пор, пока это выгодно следствию». Что касается незаконных решений, то эксперт подчеркнул, что, к сожалению, нет четких критериев разграничения между неправильным применением закона и его нарушением: «В качестве наиболее распространенного: пример, когда нарушена процедура рассмотрения дела, вследствие чего и получается незаконное решение, это отсутствие кого-либо из участников процесса или извещение о заседании ненадлежащим образом». В то же время, заметил он, трудно ответить на вопрос о том, является ли наказание отдельных правоохранителей за такие решения показательным или оно действительно эффективно. «На мой взгляд, здесь есть место как одному, так и второму. Поскольку такие наказания еще и хорошо освещаются в СМИ, чтобы сотрудники не пренебрегали общепринятыми нормами», – пояснил эксперт. В целом, по мнению Гавришева, на сегодняшний день, например, по экономическим преступлениям явно заметна гуманизация уголовного процесса.
Советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ, зампред комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Нвер Гаспарян напомнил «НГ», что УПЧ в прошлом году оказал содействие в восстановлении прав 908 участникам уголовного процесса (741 потерпевший, 166 обвиняемых и 1 подсудимый), что свидетельствует об «эффективности и значимости его работы». Что касается увеличения количества дисциплинарных наказаний дознавателей и следователей на 5% (привлечено 244,3 тыс. человек), то по сравнению с 2021 годом о какой-либо кардинальной динамике говорить не приходится. «Это означает, что качество досудебного производства продолжает снижаться, с одной стороны, но, с другой – надзорно-контрольные органы (прокуратура и следственные руководители) стараются реагировать на допускаемые нарушения закона», – заметил эксперт. Однако представители защиты, участвующие в ходе предварительного расследования, отмечают недостаточность применяемых мер. Из приведенных в докладе цифр интерес также представляет указание на количество жалоб омбудсмену на нарушение разумных сроков расследования. Это 408 обращений, что в три раза меньше, чем в предыдущий год. Тут можно предположить, что следствие стало более расторопным.
Советник ФПА и зампред комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Дмитрий Тараборин и вовсе полагает, что не стоит делать далеко идущих выводов из статистики обращений к омбудсмену. Ведь такие данные едва ли репрезентативны с точки зрения реального положения дел, поскольку снижение числа обращений в тот или иной госорган может быть обусловлено различными факторами, скажем «низкой эффективностью этого инструмента, а вовсе не снижением числа нарушений». Например, по сей день наиболее существенное пренебрежение конституционными правами допускается при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. «Однако я не припомню, чтобы хотя бы один следователь или судья понес за это какую-то ответственность. В этом вопросе между всеми ветвями власти явно достигнут устойчивый консенсус», – заметил он. Что же касается наказаний за нарушение процессуальных сроков, неэффективное расследование и т.д., то это рутина, на которую, по словам Тараборина, никто из наказываемых уже не обращает особого внимания. «Пока уполномоченный не станет полноправным участником уголовного процесса, сам этот институт во многом будет оставаться декларативным», – подчеркнул он.
Учредитель МКА «Постанюк и Партнеры» Владимир Постанюк помнит о прежних временах: когда у дознания или следствия срок предварительного расследования подходил к шести месяцам, то это было уже ЧП, причины которого «необходимо было объяснять большому количеству надзирающих чиновников». То есть волокита пресекалась на корню, а сейчас этого нет и в помине. «Приведу в пример следственный изолятор Лефортово, там человек до приговора суда может сидеть даже не месяцами, а годами», – пояснил он.
Как указал «НГ» управляющий партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Алексей Добрынин, согласно докладу одна из наиболее распространенных жалоб – необоснованный отказ в удовлетворении ходатайств обвиняемого и его защитника о приобщении материалов, имеющих существенное значение по делу. «К сожалению, исходя из нашей адвокатской практики, можем только подтвердить эту системную проблему. И констатировать, что органы предварительного расследования произвольно отказывают в приобщении доказательств», – подчеркнул он. Как бы демонстрируя отсутствие реального равенства сторон в процессе, обвинение приобщает только те доказательства, которые ему кажутся относимыми и допустимыми. Вот отсюда и рост обращений, связанных с несогласием о привлечении в качестве обвиняемого (в 2021-м – 1,4 тыс., 2022-м – 2 тыс.). Сведения же об отмене незаконных решений следователей и дознавателей, по словам Добрынина, показывают, что подавляющее большинство таких решений – это приостановление предварительного расследования. А именно, 387,2 тыс. случаев, или 93%. Поскольку такое решение чаще всего принимается в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, то «незаконность» может быть связана с невыполнением указаний прокурора или руководителя следственного органа о проведении тех или иных процессуальных действий. И хотя сложно сказать, насколько эффективными и соразмерными являются соответствующие дисциплинарные взыскания, но, очевидно, что «статистика ежегодно свидетельствует о самой неэффективной работе органов предварительного расследования».Адвокат АБ «Лебедева-Романова и партнеры» Тимур Харди напомнил «НГ»: не секрет, что в России, так сказать, имеют место отдельные нарушения в работе правоохранительных органов, в том числе и органов следствия. При этом «ошибка следователя может привести к крайне негативным последствиям, в частности, под арестом окажется невиновный человек, а настоящий преступник избежит наказания». Доклад омбудсмена свидетельствует о том, что следователей вроде бы стали чаще наказывать за незаконные уголовные дела. Однако, например, в прошлом году были отменены порядка 7 тыс. незаконно вынесенных постановлений о возбуждении уголовного дела, между тем, 2021-м отмен было 10,3 тыс. Хотя, возможно, «наблюдаемое значительное – примерно на треть сокращение числа отмен постановлений о возбуждении уголовных дел» можно объяснить и более внимательной работой следователей. Одновременно к дисциплинарной ответственности привлекли 244,3 тыс. должностных лиц, осуществляющих деятельность в сфере досудебного расследования уголовных дел. «Большее внимание государства в лице надзорных органов к деятельности следователей способствует сокращению случаев незаконного возбуждения уголовных дел и привлечения людей к уголовной ответственности без надлежащих на то оснований», – подчеркнул эксперт. Под незаконными же решениями, пояснил Харди, понимаются, во-первых, возбуждение уголовных дел по сфабрикованным поводам или без должной доказательной базы, в силу умысла или поверхностного отношения к выполнению обязанностей. Во-вторых, к незаконным решениям относятся и прекращения уголовных дел тоже без соответствующих оснований, в силу либо нежелания следователя нормально проводить расследование, либо его коррупционной заинтересованности, давления со стороны фигурантов дела или третьих лиц. Но эксперт считает, что если говорить о мерах наказания в отношении недобросовестных и ошибающихся следователей, то здесь тоже важно не «перегнуть палку». Если речь идет о тысячах следователей, то их увольнение за такие действия приведет к катастрофическому кадровому дефициту: «Соответственно увольнять и привлекать к уголовной ответственности следователей надо лишь в особо тяжких случаях, когда, к примеру, выявлено, что уголовное дело возбуждалось за взятку или прекращалось за взятку, либо халатное отношения следователя привело к тяжким последствиям – например, подследственный совершил новое преступление». При этом государству главный упор, подчеркнул Харди, необходимо делать не на жесткость наказания виновных лиц, хотя в ряде случаев и это важно, а на неотвратимость последствий. В общем, «следователи должны осознавать взаимосвязь своего карьерного роста, материальных и иных поощрений по службе с добросовестностью исполнения должностных обязанностей».
