Екатерина Трифонова
Комиссия Совета ФПА подвергла сомнению возможность определить «среднерыночную» стоимость юруслуг. Фото с сайта www.fparf.ru
Комиссия Совета Федеральной палаты адвокатов (ФПА) констатировала усиление такого профессионального риска как возможное уголовное преследование за якобы завышенный гонорар, выплаченный доверителем своему представителю. В самом Совете ФПА это вызывает опасения уже не столько потому, что подобных случаев становится все больше, сколько в целом из-за формирования неконституционной практики. Ведь нельзя исключать, что кроме разбирательств вокруг пресловутых мошеннических действий со средствами госбюджета силовики попытаются контролировать соглашения о юрпомощи с любыми клиентами.
В комиссии Совета ФПА проанализировали приговор по одному из уголовных дел: адвокаты, представлявшие интересы крупной авиакомпании, были осуждены за мошенничество «путем завышения стоимости и объема оказанной юрпомощи». Суды поддержали обвинение. По итогам такого анализа в самом Совете ФПА указали, что данный правовой подход создает угрозу профессии адвоката как таковой.
Также отмечается, что подобные решения «исключают безопасность адвокатской деятельности вне зависимости от степени ее добросовестности», а также еще и ограничивают возможности компаний с госучастием получать юрпомощь высокого качества. Стоит отметить, что комиссия Совета ФПА подвергла сомнению возможность определить «среднерыночную» стоимость юруслуг, поскольку каждая правовая ситуация, дескать, является исключительной. Между тем «резонансность» и «модельный характер» данного дела, очевидно, могут стать ориентирами для формирующегося правоприменения.
По мнению члена Адвокатской палаты Москвы Александра Иноядова, Совет ФПА справедливо указал на достаточно оценочные обстоятельства, положенные в основу обвинительного приговора по конкретному делу. Он подчеркнул, что недопустимо уголовное преследование адвокатов только за размер полученного вознаграждения при доказанности самого факта оказания юрпомощи: «Спор о стоимости услуг должен разрешаться в досудебном или гражданско-правовом порядке». К сожалению, согласен эксперт, никак нельзя исключать в будущем и других подобных случаев.
По словам партнера КА Pen & Paper Вадима Клювганта, мнение, выработанное в ФПА, показательно и важно не из-за его новизны, а напротив, в связи с последовательностью адвокатской корпорации в отстаивании принципиальной позиции. Таковая неоднократно высказывалась, к примеру, совсем недавно на Петербургском международном юридическом форуме: недопустимы и ущемление конституционного права каждого на получение квалифицированной юрпомощи, и вмешательство извне в отношения между адвокатами и их доверителями. В том числе и путем искусственной и незаконной криминализации адвокатского гонорара. Определение потребности в адвокате, как и свободный его выбор – это исключительное право доверителя. А условия оказания юрпомощи, и среди них, конечно, размер гонорара, являются предмет равноправной договоренности сторон соглашения, подчеркнул Клювгант. И он не мог не напомнить, что вообще-то обо всем этом прямо сказано в действующем законодательстве, начиная с Конституции: «Из чего следует, что никому не дано законных полномочий решать вместо доверителя, была ли ему нужна та или иная юрпомощь, каких именно адвокатов следовало пригласить для ее оказания, а также определять «обоснованность» или «необоснованность» размера гонорара за такую помощь».
Особенно же дико вторжения извне выглядят в отсутствие каких-либо претензий со стороны доверителя. Эксперт настаивает: никаких юридически значимых «тарифов» и «прейскурантов» на адвокатскую помощь не существует и не может существовать. Прежде всего в силу ее индивидуально-уникального характера. Так что предметом уголовного расследования и преследования могут быть лишь такие случаи, когда юрпомощь в действительности не оказывается, а деньги, выплаченные под прикрытием соглашения с адвокатом, похищаются. «Если же помощь оказана, принята доверителем и оплачена им в соответствии с условиями соглашения, то никаких законных оснований для предъявления уголовных обвинений нет и быть не может», – заявил «НГ» Клювгант. Подобные безосновательные претензии приводят не только к ущемлению фундаментальных прав, но и к «замораживающему» эффекту, когда доверители опасаются обращаться за профессиональной помощью к адвокатам, а те опасаются такую помощь оказывать.
Между тем, сказал «НГ» вице-президент Международного Союза (Содружества) адвокатов Дмитрий Кравченко, при отсутствии неопровержимых аргументов в подтверждение обвинения правоприменители нередко собирают коктейль из имеющихся «полудоводов». При этом внятно не формулируется, какой именно из них является важным и решающим. Так получается и в случае привлечения адвокатов к ответственности за решения доверителя о гонораре, что абсолютно недопустимо. Во-первых, само это решение не принимается адвокатом, во-вторых, тот не имеет реальных инструментов, чтобы оценить и «среднерыночность» своих расценок, и действительную потребность доверителя в юрпомощи. По факту, подчеркнул Кравченко, все это означает одно: никакой адвокат не застрахован от того, что завтра его юрпомощь вдруг посчитают слишком дорогой или не слишком нужной, так что он окажется за решеткой. Конечно, наибольший риск сейчас есть при работе с госструктурами, потому что если дело касается бюджетных денег, то его можно возбуждать вопреки мнению самого доверителя. Но и работа с частными компаниями, настаивает эксперт, теперь подвержена такому же риску. Ведь у доверителя могут быть миноритарные акционеры, есть разные кланы в органе управления, а также кредиторы и иные «доброжелатели», которые могут попытаться привлечь адвоката к ответственности. Однако «действия правоохранителей вопреки менеджменту компании нередко расходятся с интересами этой компании, а если она государственная, то, значит, и с интересами государства».
Как сказала «НГ» член Ассоциации юристов России Мария Спиридонова, суд указал на крайне высокий гонорар, который не соответствовал среднерыночному уровню, и отсутствие необходимости в юридической защите, если дело «простое», хотя такое толкование не соответствует ни Конституции, ни смыслу уголовно-процессуального законодательства. «При любом раскладе с учетом всех фактических обстоятельств юридическая защита прав и интересов нужна. Вопрос о том, требуется ли гражданину защита или нет, решается им самостоятельно в порядке реализации конституционного права», – напомнила она. По мнению эксперта, «суждения суда ставят адвокатуру в крайне опасное состояние: представительство интересов или как правовой механизм, или как уголовно наказуемое деяние». Фактически полномочия представителей в рамках соглашений с доверителями ограничились, существует риск распространение подобной практики на все иные случаи независимо от того, кем является доверитель, полагает Спиридонова.
Одновременно и руководитель Адвокатской группы LawGuard, член комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Свердловской области Сергей Колосовский заявил «НГ», что очевиден тенденциозный приговор, несущий в себе опасность не только для деятельности адвокатов в узком смысле, но и угрожающий основам гражданского общества в принципе. «Общий смысл приговора сводится к тому, что оказание юрпомощи организации с публичным участием или публичным финансированием находится в зоне повышенного риска, поскольку оно может быть признано криминальным». Фактически подобная парадигма чревато снижением качества оказания юрпомощи в первую очередь именно госсектору, но развитие данной тенденции способно повлечь снижение качества юрпомощи в принципе. Поскольку, по его словам, опыт показывает, что тренды, изначально отработанные на крупных госкорпорациях, впоследствии начинают применяться и в более массовом сегменте юридической работы. Основой крайне опасного приговора является оценка стоимости работы адвоката, но в условиях рыночной экономики любое централизованное регулирование цен ведет к снижению качества продукции, а юруслуги не являются исключением. Поэтому-то заданный приговором тренд, по мнению Колосовского, в случае его развития неминуемо приведет еще и к снижению уровня правовой культуры в обществе.Единственным правомерным параметром, подлежащим возможной уголовно-правовой оценке, мог бы быть только сам факт оказания услуг: «Безусловно, даже в условиях рынка получение оплаты за невыполненные работы является противоправным и, возможно, даже криминальным деянием. Но при установлении факта выполнения работ попытка оценивать их действительную либо рыночную стоимость явно противоречит и экономической логике, и здравому смыслу, и самой сути адвокатской деятельности». Он заметил, что для работы адвокатов нет критериев, способных измерить ее в граммах или сантиметрах, «она не может быть взвешена или измерена, а стоит она ровно столько, сколько за нее готов заплатить доверитель в каждом конкретном случае». Так что обвинения юристов в завышенных гонорарах подрывают основы правового государства. Да и вообще рыночная стоимость услуг не может быть объективным критерием в принципе. Невозможно оценить конкретную стоимость работы с учетом индивидуальности каждой правовой ситуации и применимых для ее разрешения приемов. Градация же юркомпаний на некие дивизионы совершенно не учитывает индивидуальные особенности каждого дела, к примеру, существуют отрасли права, в которых наибольших успехов достигли адвокаты, не состоящие в крупных «рейтинговых» юробразованиях. Такое явление, например, характерно для уголовного процесса с учетом специализации на отдельных категориях дел.
Кроме того, принципы адвокатской работы предполагают, что доверитель имеет право на сохранение в тайне всех обстоятельств своего взаимодействия с представителем. А внешне простое дело может обладать нюансами, существенно его осложняющими, так что «раскрытие этих нюансов, обусловивших выбор адвоката, противоречит интересам доверителя». Поэтому такого рода уголовные дела опасны еще и тем, что фактически понуждают к раскрытию адвокатской тайны, то есть ставят под угрозу один из базовых постулатов. Также и наличие в штате организации собственных юристов вообще не является сколько-нибудь существенным показателем, поскольку известно, что те ориентированы на стандартную работу и практически не способны на креативную реакцию в эксклюзивных ситуациях.
К сожалению, констатировал Колосовский, тенденция к переоценке адвокатских гонораров, в том числе уголовно-правовым методом, в последнее время усиливается. Наиболее наглядно, по его словам, это проявляется в делах о банкротстве, в которых конкурсные управляющие регулярно предпринимают попытки оспаривать ранее выплаченное адвокатское вознаграждение. Подобная практика ведет к тому, что адвокаты стали с осмотрительностью подходить к заключению соглашений об оказании юрпомощи организациям, а с еще большей осмотрительностью – к помощи организациям с публичным участием или финансированием. Что в конечном счете ведет к деградации юридического рынка в целом. Поэтому собеседник «НГ» считает назревшей необходимость ввести корпоративный запрет на представление третьим лицам, включая правоохранительные и контролирующие органы, сведений о среднем размере гонорара. И вообще запретить какое-либо участие адвокатов в оценке деятельности других адвокатов, за исключением случаев, когда о том просят сами коллеги.
