Екатерина Трифонова
Представить доказательства защиты в зале заседаний суда у большинства адвокатов не получается. Фото Сергея Бобылева/ТАСС
В адвокатском сообществе полагают, что надо и дальше настаивать на обязательной видеофиксации оперативно-разыскных и следственных действий, включая допросы свидетелей и потерпевших. Это, в частности, связано с удручающим подходом судов к оценке допустимости доказательств. Ходатайства защиты об исключении даже наиболее сомнительных служители Фемиды в основном рассматривают шаблонно, в интересах правоохранителей закрывая глаза практически на любые процессуальные нарушения. Свидетельства же в пользу обвиняемого отметаются по ничтожным основаниям и в виде скороговорки при оглашении приговоров.
Почти каждое ходатайство по доказательствам, заявленное адвокатом на стадии предварительного слушания или судебного заседания, отклоняется под предлогом, что его надо исследовать в совокупности с другими. Ранее из ст. 256 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) (ходатайства, подлежащие разрешению в совещательной комнате) было исключено указание об оценке допустимости доказательств в ходе заседания с обязательным удалением суда на совещание. И теперь служитель Фемиды, поясняют эксперты, «попросту отклоняет ходатайство со ссылкой на его преждевременность протокольным немотивированным определением».
Проще говоря, суд стремится дать оценку тем или иным доказательствам уже в приговоре. Это, как правило, заканчивается тем, что либо изъяны аргументов обвинения признаются незначительными, либо вопросы защиты о качестве доказательств остаются проигнорированными. По утверждениям отдельных юристов, за их многолетнюю практику ни разу не было примера, когда по обоснованным ходатайствам суд на стадии предварительных слушаний исключал бы какие-либо доказательства. Даже в очевидных случаях, если, допустим, вскрывались ситуации с подменой орудия преступления.
Как подтвердил «НГ» член Адвокатской палаты Москвы Александр Иноядов, исключение доказательств на стадии предварительного слушания из-за нарушения требований к его допустимости, несмотря на достаточную правовую регламентацию, встречается редко
Хотя и очевидно, что этот инструмент необходим для обеспечения реальной состязательности судебных процессов. «Учитывая фактическую зависимость позиции гособвинителя от мнения прокурора, утвердившего обвинительное заключение или обвинительный акт, такое ходатайство может быть заявлено со стороны защиты как до назначения судебного заседания, так и в дальнейшем. К сожалению, не наблюдается повсеместного улучшения качества предварительного следствия, вследствие чего суды вынуждены снижать стандарты доказывания, фактически заменяя судебным следствием и своим усмотрением результаты предварительного расследования», – подчеркнул он. Иноядов уверен: как раз этот подход в дальнейшем и находит отражение в том, что количество оправдательных приговоров незначительно.
И именно по такой причине проблема с доказательствами не является локальной, наоборот, она носит системный характер, поскольку связана с конституционными принципами независимости и беспристрастности суда. «В ряде случаев суду проще вернуть уголовное дело прокурору вследствие дефектов предъявленного обвинения, а не давать оценку качеству отдельных доказательств, не отвечающих требованиям закона», – заявил «НГ» эксперт.
В процессе разбирательства суды могут признавать некоторые доказательства недопустимыми, но делается это достаточно поверхностно, в соответствии с некими шаблонами и стереотипами, сказал, в свою очередь, адвокат АБ Москвы «Лебедева-Романова и партнеры» Тимур Харди. Он пояснил «НГ», что в итоге в одной ситуации суд может исключить важные доказательства, признав их недопустимыми, а в другой – оставить те доказательства, которые таковыми в действительности и не являются. «Если проанализировать судебную практику, то можно увидеть, что доказательства, не входящие в протокол осмотра, но изъятые на месте, могут с вероятностью в 50% все же быть признаны допустимыми. Это создает основания для последующего вынесения соответствующего судебного решения – например, обвинительного приговора, хотя в отношении доказательства, которое не вносилось в протокол осмотра, существуют веские основания считать, что оно было обнаружено с нарушениями», – посетовал эксперт.
По словам Харди, чтобы институт признания и непризнания допустимости начал функционировать более результативно, «нужны изменения на законодательном уровне, но прежде необходимо привлечение правоведов академического уровня и практиков – адвокатов и судей к обсуждению данной проблемы». Он настаивает, что следует более четко определить критерии допустимых и недопустимых доказательств именно на нормативном уровне. Чтобы суды могли руководствоваться не выбором между законностью и целесообразностью, а именно законодательством. Оно строго бы отделяло те доказательства, которые можно рассматривать в рамках судебного процесса, от тех, которые выносить на него нельзя. И в этом случае, если суды уже будут действовать не на основании только собственной позиции, оспаривать их решения защите будет проще.
Между тем, пояснил «НГ» советник Федеральной палаты адвокатов РФ Дмитрий Тараборин, одной из основных проблем, возникающих при оценке судом доказательств на предмет их допустимости, является «практика фактической подмены данного критерия достоверностью и доказательственным значением». Иными словами, если исследуемое доказательство имеет критическое значение для постановления обвинительного приговора, суд закроет глаза практически на любые процессуальные нарушения. Максимум создаст видимость их устранения. Например, отметил эксперт, в случае отсутствия в протоколе следственного действия отметок о разъяснении прав их участникам суд допросит в заседании следователя. А тот, будучи явно заинтересованным лицом, естественно, скажет, что все было разъяснено, просто он забыл отобрать у предупрежденных граждан их подписи.
Еще хуже, продолжил Тараборин, дела обстоят в вопросе оценки результатов оперативно-разыскной деятельности, восполнение недостатков которой также происходит путем допроса свидетелей из числа оперсотрудников. Понятно, что их карьерный рост и, конечно, денежные премии напрямую зависят от выполнения статистических показателей. Однако суд всякий раз делает вид, что ему об этом неизвестно и что он «не усматривает оснований не доверять» таким свидетелям. При этом показания свидетелей в пользу версии защиты отметаются судом по откровенно ничтожным основаниям. И он подчеркнул, что избавиться от подобной тенденции в одночасье невозможно, поскольку «суд изначально видит себя органом борьбы с преступностью, то есть вопреки Конституции не отделяет себя от исполнительной власти». Бороться с этим явлением необходимо в том числе, считает Тараборин, и через внесение изменений в УПК. К примеру, одним из эффективных методов стало бы введение требования об обязательной видеофиксации оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий, включая допросы свидетелей и потерпевших.
Адвокат МКА «Центрюрсервис» Екатерина Тютюнникова напомнила, что одним из способов защиты по уголовному делу является признание доказательств недопустимыми и их последующее исключение. Так, Конституцией РФ (п. 2 ст. 50) определено, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Согласно же позиции пленума Верховного суда, доказательства признаются недопустимыми, в частности, если были допущены существенные нарушения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка их сбора и закрепления. Например, это может быть допрос оперативного сотрудника (следователя, дознавателя) о содержании пояснений (показаний), данных заподозренным лицом в отсутствие защитника. По словам эксперта, скажем, кассационные суды неоднократно признавали и признают недопустимыми такие доказательства, как, к примеру, явка с повинной, составленная без адвоката, нарушение права подозреваемого воспользоваться помощью переводчика. «Несмотря на то что суды первой инстанции игнорируют ходатайства стороны защиты, мотивируя тем, что они заявлены преждевременно, заявлять ходатайства необходимо», – уверена Тютюнникова. Поскольку доводы жалобы о недопустимости доказательств, положенных в основу обвинительного приговора, потребуют проверки в суде кассационной инстанции, то ходатайства и дают возможность обжаловать судебные акты по этим основаниям. «К сожалению, правоприменительная практика судов не в должной мере влияет на органы следствия. Кроме того, не все суды готовы замечать ошибки следствия, а не закрывать глаза на них», – заметила Тютюнникова. Серьезная проблема, по ее словам, еще и в том, что на момент рассмотрения кассационной жалобы приговор уже вступил в силу, а значит, человек уже отбывает наказание. И это уже не говоря о том, что нередко сами осужденные решают не обжаловать приговоры в кассации.
