Екатерина Трифонова
Старые изоляторы вроде питерских «Крестов» перестроить нельзя, на новые денег нет. Фото с сайта www.kresty.ru
ФСИН признала проблему с серьезным переполнением следственных изоляторов. Ведомство считает это результатом «арестного уклона» судов. СИЗО с перелимитом уже вынуждены распределять контингент в другие регионы. Это вызывает недовольство судей, которые опасаются срыва процессов из-за трудностей, в том числе и финансовых, с этапированием. У Минюста же не хватает средств на активное строительство новых пенитенциарных учреждений. И почему-то властям никак не приходит в голову очевидное решение – заставить силовиков отказаться от сплошных арестов.
Как стало известно «НГ», в Минюсте прошло межведомственное совещание о содержании граждан в пенитенциарных учреждениях. ФСИН подтвердила, что сегодня четверть СИЗО испытывает «перелимит», и это большая проблема.
Арестанты спят на полу вповалку, среди них много больных и инвалидов, которые пребывают в тех же условиях. Тюремные цензоры не успевают проверять корреспонденцию, а надзиратели – разносить передачи по камерам или выводить людей на прогулки. Но ФСИН не увидела во всем этом своей вины, раскритиковав суды за излишнее число арестов. Судьям, по информации «НГ», было предложено «пореже применять самую жесткую меру пресечения».
Те, в свою очередь, нашли, в чем можно упрекнуть уже тюремщиков: развоз арестантов по дальним регионам замедляет или вообще срывает уголовные процессы. Вопрос об увеличении бюджетного финансирования для строительства новых изоляторов или экспериментальных комплексов правосудия, судя по всему, был обойден на совещании молчанием: все понимают, что сейчас на это денег нет. Так что те средства, которые имеются, скорее всего бросят на расширение онлайн-судопроизводства.
По словам сопредседателя Московской Хельсинкской группы (МХГ) Валерия Борщева, российские суды все чаще избирают самую жесткую меру пресечения даже в тех случаях, когда можно ограничиться домашним арестом или залогом. В результате сейчас в СИЗО находится почти 113 тыс. человек – примерно на 2 тыс. больше, чем в аналогичный период прошлого года. «Скученность, антисанитария, болезни. Хотя люди вынуждены спать на полу или на лавках, но все равно по очереди», – подтвердил правозащитник. И подчеркнул, что суды идут на поводу у правоохранительных органов, назначая заключение под стражу, потому что для силовиков «это главный способ давить на человека и выколачивать нужные показания». «Так что весь корень зла – в судах. А что может сделать в этой ситуации ФСИН? Да ничего!» – уверен Борщев. Например, начальник СИЗО не может отказаться от приема нового арестанта, ведь неисполнение судебного акта считается преступлением. Вот ФСИН и идет на крайние меры, рекомендуя перенаправлять подследственных в другие регионы – туда, где в СИЗО посвободнее. Хотя это, считает Борщев, чревато еще большими нарушениями прав граждан, которых могут просто «катать» по стране, лишая возможности видеться с родственниками и адвокатами. Да и судьи высказывают недовольство тем, что ФСИН вывозит контингент из переполненных СИЗО, «препятствуя скорому правосудию». Продолжительные этапы к тому же приводят к росту затрат из бюджета.
Как заметил «НГ» федеральный судья в отставке Сергей Пашин, суды, конечно, не отвечают за условия в СИЗО, но зато они могут отпускать оттуда людей, содержащихся ненадлежащим образом: «Если бы суды начали реагировать на административные иски от имени заключенных и не ограничиваться крохотными компенсациями, а выпускать людей из-под стражи, то тогда переполошились бы все – и ФСИН, и СК, и прокуратура». Но судьи, по его словам, предпочитают покрывать силовиков, по факту «это одна контора, просто одни носят мундиры, а другие – мантии». В основе проблемы, подчеркнул он, лежат и тотальное непонимание презумпции невиновности, и изначальное недоверие к народу. Уже были случаи, когда какой-то судья не продлял ареста, человек сбегал, а за это наступала дисциплинарная ответственность или возникали подозрения в коррумпированности. Институт же денежного залога в России устроен неправильно, назначение данной меры пресечения отдано на судейское усмотрение. В западных же странах, если судья кого-то арестовывает, то он сразу же называет сумму залога в качестве альтернативы. И у человека есть право – заплатить и остаться на свободе до окончательного приговора или отправиться за решетку.
Пашин полагает, что, наверное, ФСИН с удовольствием не принимала бы лишних арестантов, но тогда куда же их девать? Ранее вместо СИЗО их временно размещали в колониях, теперь распределяют по регионам, то есть в любом случае вместо кардинальных решений «выискивают сомнительные паллиативы». Так что сейчас, прогнозирует он, палочкой-выручалочкой скорее всего станет повсеместное внедрение системы ВКС, чтобы можно было бы быстро и легко «судить по проводам», подрывая тем самым принципы гласности правосудия, непосредственного исследования доказательств и адвокатской тайны. При этом Пашин был возмущен тем, что и ФСИН, и особенно Минюст на кого-то еще кивают: именно последний обязан прогнозировать количество арестантов, заботиться о строительстве новых помещений. Но Минюст курирует СИЗО уже 25 лет и до сих пор не может обеспечить нормальное содержание людей. Не могут чиновники и обеспечить доступ в СИЗО для адвокатов, которые занимают очереди в них с ночи, то есть Минюст не озадачился и реализацией права обвиняемых на получение качественной юрпомощи. «О чем это говорит? О том, что наше министерство справедливости само не соблюдает права человека. Этому ведомству давно пора получить высшую меру недовольства со стороны общественности и руководства страны», – заявил Пашин.
Доктор юридических наук, член МХГ Илья Шаблинский удивился: вроде бы самый надежный и одновременно несложный способ для решения проблемы с перенаселенностью тюрем – это сведение к минимуму числа людей, для которых следователи выбирают – а суды бодро утверждают – такую меру пресечения, как заключение под стражу. «Но следователю арест удобнее, на подозреваемого так легче давить – вот где корень зла», – заметил он. Тот же факт, что ФСИН распоряжается местами для арестантов произвольно, на самом деле «судьям по большому счету безразличен». Это скорее «беда для самих арестантов, их родственников, адвокатов и правозащитников». Шаблинский припомнил, как в Краснодаре федеральные правозащитники захотели увидеть человека, у которого после избиения была оторвана часть ушной раковины, из-за чего факт насилия нельзя было скрыть. Но того перед самым приездом комиссии поспешно перевезли в другой изолятор.
По мнению вице-президента Российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Ивана Мельникова, отправление человека до решения суда в другой регион – это явное нарушение конституционного права на защиту. «При этом, к сожалению, все службы, получается, виноваты в таком злостном нарушении. Они по очереди это право нарушают. Да, большинство судей чересчур часто и неоправданно берут под стражу людей, обвиняемых в ненасильственных преступлениях, не задумываясь, что можно избрать другую меру пресечения. Верят на слово следователям – вот и складывается обвинительный уклон правосудия», – подчеркнул он. Дальше в дело вступают уже тюремщики, которые «по изоляторам запихивают людей в буквальном смысле без зазрения совести». И некому этим тюремщикам сказать, что они нарушают права людей, потому что «уничтожена система независимых членов ОНК». В итоге как бы никто не несет ответственности за ситуации, которые ведут и к гибели людей в СИЗО, а суды, тюремщики и правоохранительные органы просто перекидывают ее друг на друга. «Если сейчас ничего не предпринять и кардинально не реформировать систему с участием независимых правозащитников, то через некоторое время будет уже гораздо больше жертв. Но найдутся ли у нас в стране порядочные чиновники, офицеры, депутаты, сенаторы, которые возьмутся за эту реформу, – покажет время», – заявил «НГ» Мельников.
