Следствию разрешают совершать ошибки

Следственные действия в соответствии с законом необходимо тщательно протоколировать. Фото агентства «Москва»

Кассационная коллегия Верховного суда (ВС) пришла к выводу, что ошибки и промахи следствия, а иными словами – процессуальные нарушения можно списывать на загруженность и усталость сотрудника. Это противоречит ключевому постулату, что все неустранимые сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого, а не наоборот. По мнению экспертов, этот прецедент закрепляет практику ухода от ответа за качество доказательств. При этом к адвокатам суды такой снисходительности не проявляют.

В кассационной жалобе адвоката, которую рассмотрел Верховный суд, говорилось о несогласии с судебными решениями – незаконными и подлежащими отмене в связи с существенными нарушениями судами уголовно-процессуального закона.

Например, это игнорирование давления на присяжных. Ведь даже председательствующий судья вроде бы как позволил себе разъяснять коллегии, что «судебно-биологическая экспертиза менее точная, чем генетическая». То есть тем самым устанавливал приоритет одного доказательства над другим. А еще, утверждается в жалобе, «неоднократно останавливал и прерывал сторону защиты при выступлениях». Также в жалобе было отмечено, что при формировании коллегии присяжных ее председатель скрыл, что ранее привлекался к административной ответственности. Конкретно на этот довод в ВС ответили, что это вряд ли привело к возникновению у данного гражданина негативных чувств к силовикам. Да и защита, мол, вообще не доказала намеренность.

Указание в жалобе на слова одной из присяжных о поступавших ей угрозах и на дела другой, которая спорила с адвокатом во время его выступления в прениях и передавала другим членам коллегии записки, в ВС были признаны «несостоятельными, поскольку они не основаны на положениях уголовно-процессуального закона и являются явно надуманными». А незначительными были названы расхождения в заключениях экспертов по длине и диаметру исследованного предмета, поскольку это, очевидно, было связано с параметрами измерительных приборов. Был отвергнут и такой аргумент адвоката – «вещественные доказательства не были надлежаще описаны и упакованы следователем и экспертами». Речь при этом идет об указании в деле факта изъятия с места происшествия двух глушителей, хотя потом в материалах все время фигурирует лишь один. ВС на это пояснил: «Ошибочное повторное указание следователем в конце протокола осмотра места происшествия об изъятии цилиндрического металлического предмета, связанное с длительностью проведения данного следственного действия, в том числе и в ночное время, с усталостью следователя (о чем последний дал подробные показания), не свидетельствует о фальсификации дела и о недопустимости данного доказательства».

В результате рассмотрения кассации было постановлено приговор оставить без изменения, а саму жалобу – без удовлетворения. Прежде всего, заявил «НГ» партнер КА Pen&Paper Вадим Клювгант, данное кассационное определение содержит прямое противоречие с важнейшей и неоднократно высказанной Конституционным судом и пленумом ВС позицией. А именно: представляемые стороной защиты суду сведения об альтернативных версиях совершения преступлений, в том числе об иных причастных к ним лицах, должны допускаться для исследования в судебном заседании с участием присяжных, поскольку именно присяжные отвечают на вопрос о доказанности предъявленного подсудимому обвинения. «В данном же случае коллегия ВС посчитала возможным сказать прямо противоположное: председательствующий правильно не разрешил защите представить такие сведения. К сожалению, это далеко не единственный случай, когда решения по конкретным делам, принимаемые судьями ВС, противоречат разъяснениям общего характера, которые дает пленум ВС в своих постановлениях, а также КС», – пояснил Клювгант. Что же касается ссылки на «возможную усталость следователя» как на оправдание противоречивой информации в протоколе об изъятых и неизъятых предметах, то она, по его мнению, тоже не выдерживает никакой критики, равно как и допущенное в определении смешение понятий недопустимости доказательств и их фальсификации: «Недопустимым, а значит – подлежащим исключению, является доказательство, полученное с нарушением требований закона, а не обязательно в результате фальсификации».

Но даже более важно, напомнил эксперт, что поставлено под сомнение правило, являющееся составной частью презумпции невиновности: все неустраненные сомнения должны толковаться только в пользу обвиняемого, но никак не наоборот. «Именно этим правилом следовало руководствоваться суду, оценивая пороки протокола следственного действия», – подчеркнул Клювгант. О содержащихся же в определении ВС попытках объяснить причины противоречий и нестыковок в заключениях экспертов и других доказательствах можно сказать, что эти объяснения носят характер предположений. Стало быть, нарушается еще один законодательный запрет – основывать обвинительные выводы (обвинительный приговор) на предположениях. В итоге он констатировал: «Разумеется, подобные приемы обеспечения «стабильности» приговоров – понятное дело, обвинительных, – а тем более применяемые судьями ВС, способствуют дальнейшей примитивизации судопроизводства и его основополагающего элемента – процесса доказывания. А значит, такой подход способствует дальнейшему произволу и судебным ошибкам».

По словам юриста Criminal Defense Firm Даниила Горькова, формулировки решения ВС являются «весьма любопытными»: суд фактически отмечает, что состояние усталости следователя является основанием для освобождения от ответственности за свои действия. Между тем надо понимать значимость этой фигуры, от действий которой могут зависеть вопросы об уголовном преследовании, ограничении прав и свобод того или иного лица. Не секрет, что следственные ошибки не являются редкостью, что во многом объясняется загруженностью следователей, которые из-за нехватки кадров вынуждены одновременно заниматься сразу несколькими уголовными делами. И прецедент, созданный ВС, подчеркнул эксперт, действительно рискует сформировать практику, при которой следствие имеет право на совершение процессуальных ошибок, при этом попирая законные права и свободы фигурантов уголовного дела, которые затем не будут признаны нарушениями. Вместе с тем, заметил Горьков, существуют объективные ситуации, когда нарушения не находятся в зависимости от деятельности следователя, он может просто не понимать неправильности собственных суждений и умозаключений, но «подобная ситуация может иметь место, когда следствие вводят в заблуждение».

Как сказал «НГ» советник Федеральной палаты адвокатов РФ Дмитрий Тараборин, следователи ежедневно выдумывают самые нелепые оправдания своей некомпетентности или злонамеренным подтасовкам, а суды всех инстанций покорно это проглатывают: «И чем дольше будет оставаться так, тем больше это станет расхолаживать наших и без того уже изрядно утративших былой профессионализм процессуальных оппонентов». Конечно, сама по себе ссылка на усталость, по сути, ничем не отличается от указаний на техническую ошибку или опечатку. Но если речь идет об исчезнувшем орудии преступления, значимость оплошности еще не столь велика, «гораздо острее стоит вопрос с объектами или орудиями преступлений, которые либо появляются вообще из ниоткуда, либо вписываются задним числом в протоколы следственных действий». «Проблема не в сиюминутных уловках обвинения, а в тотальном нежелании суда хотя бы как-то это пресекать», – настаивает эксперт.