Екатерина Трифонова
Алексея Навального признали не только экстремистом и террористом, но и склонным к побегу. Фото Reuters
Постановка заключенных либо подследственных на специальный учет как склонных к побегам, нападениям или организации массовых беспорядков не должна быть произвольной, указал Верховный суд (ВС). По словам экспертов, занесение в личное дело арестанта знака, свидетельствующего о его тяге к запрещенным действиям, часто происходит по формальным или надуманным поводам – как средство давления или шантажа. Ведь с такой меткой человек подвергается постоянным проверкам и фактически теряет право на УДО.
Как рассказывают правозащитники, сотрудники пенитенциарных учреждений обкатывают новый способ давления на заключенных – вместо обычных взысканий их все чаще признают склонными к побегу, нападениям, массовым беспорядкам и другим противоправным деяниям.
В этом случае человека ставят на учет, занося в дело цветную полоску, которая подразумевает различные ограничения и запреты, а также дополнительные проверки. Это лишение права на УДО, невозможность устроиться на работу в колонии, частые ночные проверки, применение спецсредств и т.д. Проблема в том, говорят эксперты, что нередко эти решения субъективны и выносятся произвольно, по надуманным предлогам. А суды якобы не видят нарушений.
Подтверждение тому – недавнее решение Верховного суда (ВС), которому пришлось одернуть нижестоящие инстанции и напомнить, что для того, чтобы «наградить» заключенного «профилактической полоской», нужны весомые доказательства, например, подтверждающие подготовку к совершению побега. Помимо этого, «суд должен выяснить, была ли обеспечена возможность реализации прав и законных интересов гражданина: право на ознакомление с доказательствами, право давать пояснения (возражения) по существу выявленных нарушений», говорится в решении ВС.
В конкретном деле заявитель жаловался, что за день до оглашения приговора сотрудник СИЗО составил рапорт, на основании которого комиссия уже на следующий день заочно признала его склонным к побегу и нападению. В результате, говорится в обращении, в колонию он прибыл под усиленным конвоем, и все его дальнейшие передвижения происходили уже в наручниках и в сопровождении служебных собак. Сам ВС указал, что постановка на профучет не должна быть произвольной, ведь это, «безусловно, влечет определенные ограничения для лица, в отношении которого они применяются, и отрицательным образом характеризует это лицо». В данном же деле все три инстанции, признавшие нарушение установленной процедуры, не захотели признавать незаконными действия сотрудников СИЗО, настаивая на обратном: что профучет не «налагает на осужденного какие-либо ограничения его прав, свобод и законных интересов» и называя претензии истца насчет дальнейших притеснений «голословными».
Как рассказал «НГ» сопредседатель Московской Хельсинкской группы (МХГ) Валерий Борщев, признание арестанта склонным к противоправному поведению отражается в виде цветной полосы, наклеивающейся на его личное дело (а иногда и на именную бирку на одежде): например, красная полоска означает предрасположенность к побегу, зеленая – к организации массовых беспорядков. Присвоение «профилактических полос», отметил он, зачастую необоснованно, такие решения принимаются по надуманным и формальным поводам. «Раз у администрации СИЗО и колоний есть безграничное право повесить ярлык на человека, они этим пользуются, но весьма произвольно и бесконтрольно». Нередко, говорит Борщев, это становится средством шантажа и усмирения неугодного зэка, и «этот шлейф, если администрация захочет, будет с ним до окончания срока».
По словам члена МХГ Ильи Шаблинского, «эта мера и этот статус стали известны на примере Алексея Навального (включен в список террористов и экстремистов на сайте Росфинмониторинга), который подробно – через адвоката – рассказал, как его будили ночью каждый час – вроде бы выполняя требования, связанные с таким статусом». При желании людей из ФСИН этот инструмент превращается в способ издевательства, говорит Шаблинский: «Допускаю, что к особо опасным рецидивистам, которых конвойные опасаются по делу, могут применяться и такие меры. Но в любом случае должны выполняться предусмотренные подзаконным актом процедуры, иначе у осужденного не остается вообще никаких правовых средств защиты». Он уверен, что, несмотря на решение ВС, суды остаются при своем мнении, так как «не желают одергивать ФСИН уже ни в каких случаях».
Федеральный судья в отставке Сергей Пашин тоже считает, что позиция ВС правильная, но «за ней мало что кроется»: «Тут скорее попытка соблюсти баланс: поскольку нижестоящие суды высказались в пользу администрации, вышестоящая инстанция должна поддержать некую демократическую квоту». Эксперт рассказал, что особые отметки в личных делах сидельцев не регламентируются законами или нормами, это неформальная традиция. Сами же решения выносятся на основании рапортов обычных сотрудников СИЗО и колоний, и, хотя их претензии порой могут быть надуманны и намеренно истолкованы против человека, доказать это почти невозможно.
По словам управляющего партнера юркомпании AVG Legal Алексея Гавришева, «многие граждане, а самое страшное, что и многие госслужащие, в том числе сотрудники правоохранительных органов, ФСИН, а также судьи, воспринимают осужденных граждан как лиц, лишенных всего перечня конституционных прав». По его словам, речь идет об очевидном слиянии позиций правоохранителей и судов, то есть о бессмысленности административного процесса как такового из-за полного отсутствия в РФ действующей системы сдержек и противовесов, которая подразумевает надзор ветвей власти друг за другом. На данном этапе развития нашего законодательства, в условиях непрекращающегося процесса «закручивания гаек», нет никаких предпосылок к улучшению сложившейся ситуации, говорит эксперт. Решение проблемы он видит в проведении масштабной судебной реформы, которая бы декларировала реальную, а не мнимую независимость судебной системы от деятельности силовиков.
