Конституционный суд разбирается в отсидках и пересидках

Видеозаседания судов стали нормой жизни, но без бумажки все равно свободы не видать. Фото РИА Новости

Конституционный суд (КС) не усомнился в порядке зачета дней домашнего ареста в срок содержания под стражей по схеме «два к одному». Противоречие норм Уголовного (УК) и Уголовно-процессуального (УПК) кодексов по отсидкам было истолковано не в пользу заявителя. Суды смогут и дальше игнорировать ухудшение положения граждан задним числом. Еще одной проверкой КС на правовой гуманизм станет дело о пересидках тех, кто в ходе онлайн-процесса был освобожден, но задержался за решеткой, ожидая бумажного документа.

В отклоненной КС жалобе речь шла об отсутствии единообразия УК и УПК, что создает сложности в применении механизма перерасчетов сроков различных мер пресечения для вычисления времени отсидки.

Суть конкретного дела заключалась в том, что заявитель в КС при рассмотрении в отношении него одного уголовного дела был отправлен под домашний арест, а по другому делу уже был отправлен в СИЗО. Чтобы посчитать дни применения мер пресечения, подлежащие зачету, суды решили руководствоваться новыми правилами УК «два дня за один». Хотя в УПК как раз по ситуациям, когда необходимо совместить домашний арест и содержание под стражей, сказано, что действует формула «один к одному». Заявитель поэтому и настаивал, что его конституционные права были нарушены тем, что нормы права к нему почему-то применили по аналогии, которая была не в его пользу. Но КС не согласился с подобной трактовкой, более того, указал, что вообще-то домашний арест в любом случае является более мягкой мерой.

Напомним, что в 2018-м вступил в силу федеральный закон № 186, изменивший правила зачета срока нахождения в СИЗО или под домашним арестом в срок отбывания наказания. И вот там было сказано, что к одному дню в СИЗО теперь приравнивается не один, как раньше, а два дня домареста. Между тем многие эксперты, опираясь в том числе на позицию ЕСПЧ, настаивают, что домашний арест также является «стражной» мерой, поскольку также ограничивает конституционное право гражданина на свободу передвижения. Кстати, в одном из прежних постановлений КС от марта 2018 года говорилось, что домашний арест, равно как и заключение под стражу, в действующей системе правового регулирования связаны с непосредственным ограничением права на свободу и личную неприкосновенность.

То есть речь идет о том, что обе меры пресечения схожи по сущностным характеристикам, но новый закон их довольно жестко разделяет. Как оказалось, у правоведов в этом вопросе нет какого-то общего мнения. Скажем, вице-президент Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимир Кузнецов подтвердил, что УПК предусматривает возможность применения аналогий. Но даже более важно, что в данном кейсе применено такое правило разрешения правовых коллизий, как «lex posterior derogat priori» – норма, принятая позже по времени, имеет приоритет перед ранее действовавшей. А новый формат «два дня за один» введен в законодательство позднее более выгодных заключенным положений УПК. Что же касается суждений о большей мягкости домареста по сравнению с арестом как таковым, то Кузнецов объяснил их тем, что с бытовой точки зрения дома действительно комфортабельнее, нежели в изоляторе, у «домашних» арестантов еще и не изымают паспорт и даже порой позволяют им работать на удаленке. «Степень ограничения свободы передвижения при домашнем аресте также является разной, в ряде случаев лицу запрещается покидать жилое помещение только в определенное время – скажем, в ночное», – указал эксперт. Так что есть доля справедливости в рассуждении, что мягче, а что жестче.

Но Кузнецов согласился с критикой КС за чересчур формальный подход, «поскольку конституционно-правового смысла оспариваемых законоположений в комментируемом определении суда выявлено не было». А это значит, что законодательная коллизия, ставшая поводом для обращения с жалобой, сохраняется. В свою очередь, адвокат Денис Колганов считает, что в этом деле в очередной раз «отражается общая тенденция российского законодательства в области прав и свобод человека». Ее, впрочем, в первую очередь демонстрирует само появление вышеупомянутого закона № 186. «Фактически КС, считая меру пресечения в виде домашнего ареста более гуманной, закрыл глаза на то, что этот закон безусловно ухудшает положение обвиняемого», – заявил «НГ» эксперт.

В общем, этот, но вовсе не первый, тест на правовой гуманизм КС, как представляется, не прошел. Следующая проверка не за горами – двое адвокатов предлагают наконец разрешить никак не решаемую проблему пересидок заключенных, освобождаемых дистанционным решением судов в ходе онлайн-процессов. Многие вынуждены ожидать выхода на волю от суток или двое до пары месяцев из-за того, что процедура оформления и передачи бумажных документов является длительной. И это, конечно, выглядит странно на фоне ускоренной цифровизации судебной системы. Как сообщил проект «Адвокатская улица», заявители просят КС признать такой порядок нарушением конституционных прав граждан.

На данную проблему уже не раз обращали внимание и в Госдуме. Так, в 2020 году был подготовлен законопроект, позволяющий передавать и принимать решения об освобождении посредством электронного документооборота. Причем депутаты предлагали, чтобы на пересылку бумаг уходило не более часа, но правительство, одобрившее инициативу, настаивало на термине «незамедлительно». К сожалению, рассмотрение самих поправок это не ускорило, они так и лежат на Охотном Ряду без движения. «Увы, данная проблема существует давно, стоит довольно остро, хотя и малоизвестна», – подтвердил управляющий партнер юридической компании AVG Legal Алексей Гавришев. По его словам, с самого момента введения для судебных заседаний режима ВКС действуют странные двойные стандарты, очевидно, противоречащие положениям Конституции: «Когда, с одной стороны, при принятии решения не в пользу отбывающего наказание лица оно исполняется незамедлительно. А с другой стороны, в случае поворота в его пользу и тем более освобождения из-под стражи или отбывания наказания такое вступившее в законную силу решение исполняется лишь по факту поступления бумажной копии». «В стране уже давно существует и хорошо развит электронный документооборот. В связи с этим становится очевидным, что нынешний порядок освобождения граждан давно морально устарел, но умышленно сохраняется, видимо, во избежание гуманизации законодательства», – подчеркнул Гавришев. По его мнению, предсказать реакцию КС невозможно: с точки зрения здравого смысла тут усматривается очевидное нарушение положений Конституции. Но ведь такое положение дел, вероятнее всего, и является не случайностью, а, очевидно, проявлением политической воли. Так что «негативное решение КС вполне ожидаемо».

Хотя, отметил он, помимо нарушения конституционного права гражданина на свободу, пересидки нарушают и ряд нормативных актов. Скажем, положения УИК в части материально-бытового и медико-санитарного обеспечения осужденных. И хотя с этой стороны проблему еще никто не рассматривал, но по смыслу УИКа с момента вступления решения суда в законную силу осужденный теряет право на все это обеспечение. То есть, по идее, «его либо должны лишить еды и медуслуг, склонив к вынужденным голодовке и самолечению, либо продолжать его кормить и лечить, тем самым превышая полномочия и растрачивая бюджетные средства нецелевым образом. А значит, при желании руководству колонии можно предъявить нарушение ст. 160 УК (присвоение или растрата) и ст. 286 УК (превышение должностных полномочий)».