Екатерина Трифонова
В промежутке между фактическим задержанием и оформлением протокола права человека превращаются в теорию. Фото Reuters
В Совете Федерации прошло обсуждение предложений о реформировании института задержания граждан силовиками. Сейчас он в основном обеспечивает эти ведомства «палочными» показателями, что зачастую приводит к игнорированию законных прав человека. Особенно это касается административных дел, по которым есть проблемы с допусками адвокатов к «беззащитным» задержанным. По информации «НГ», сенаторы и эксперты разработают план по изменению законодательства, так что конкретные поправки в скором времени пока, видимо, не появятся.
По итогам обсуждения с участием ученых и юристов-практиков в СФ был сделан вывод о необходимости серьезных законодательных изменений процедур уголовного и административного задержаний. Однако пока объявлено о наработке соответствующих материалов, а стало быть, люди продолжат сталкиваться с конкретными проблемами правоприменения.
Одной из острых проблем было названо игнорирование права задержанных на защиту. До момента составления протокола человек фактически лишен возможности получить квалифицированную юридическую помощь. В том числе и в результате пресловутого плана «Крепость», которые все время объявляют в полицейских участках в случае массового доставления туда граждан.
Эксперт компании Nalog98.ru Александр Егоров подчеркивает, что данная ситуация оказывается возможной прежде всего из-за противоречия действующим нормам УПК и КоАПа внутриведомственных актов, что приводит, как это ни парадоксально, к относительно законному своеволию правоохранителей. По идее задача по разрешению спорных вопросов задержания и первичных следственных действий должна была бы лечь на суды, но те от такой работы по сути дела уклоняются.
В ходе обсуждения сенаторам огласили и статистику задержаний за предыдущие три года, указав на довольно высокий процент отмены процессуальных актов в связи с допущенными нарушениями. По словам вице-президента Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимира Кузнецова, серьезных изменений в механизмах задержания до сих пор не было, хотя говорят о них давно. Речь идет о нюансах правового регулирования, которые «оставляют силовикам пространство для маневра», что приводит к многочисленным нарушениям прав задержанных. Наиболее проблемными, подчеркнул Кузнецов, являются так называемые «фактические» задержания, представляющие собой реальное ограничение свободы человека без осуществления формальных процессуальных действий. В этих случаях, известных юридической науке в виде понятия «захват», например, возникают сложности с исчислением процессуальных сроков. Споры, с какого момента вести отсчет задержания, в судах идут постоянно, хотя, напомнил эксперт, тот же ЕСПЧ в ряде актов высказывал четкую позицию о необходимости увязывать «лишение свободы» не с формальными, а именно с сущностными признаками. Это, скажем, принудительное пребывание человека в ограниченном пространстве, его изоляция от общества, невозможность свободного передвижения и т.д. Короче говоря, по мнению Кузнецова, «институт задержания, совершенно очевидно, работает не так, как должен».
По мнению адвоката МКА «Центрюрсервис» Екатерины Тютюнниковой, в контексте обвинительного уклона системы правосудия говорить о неких улучшениях вряд ли стоит, «теория и практика резко отличаются». Препятствием для ликвидации такого разрыва является негативное отношение госорганов «к защите прав задержанного в целом». Так что складывается впечатление, что используется любая возможность «заминать» проблемы всей системы, но ни в коей мере не способствовать их обнаружению и исправлению. К примеру, против адвокатов составляются административные протоколы, возбуждаются уголовные дела о фальсификации доказательств, вмешательстве в предварительное расследование. Ясно, что необходимо закреплять в федеральных законах правовой статус защитников, что не позволит силовикам принимать решения на основании внутренних инструкций или вообще устных приказов. И, конечно, следует привлекать к ответственности, вплоть до уголовной, за воспрепятствование деятельности защитников».
Специалист в сфере правового консалтинга Нихад Касумов рассказал «НГ» о таком аспекте задержания, как право юриста без адвокатского статуса оказать помощь задержанному. Закон говорит, что полномочия такого защитника на всех стадиях производства по делам об административных правонарушениях подтверждаются доверенностью. Но, допустим, управление МВД по Свердловской области на своем официальном сайте трактует это так: доверенность должна быть обязательно письменной, устного ходатайства задержанного о допуске конкретного юриста недостаточно. «Видимо, по мнению правоохранителей, любой человек должен предвидеть, что его когда-нибудь где-либо задержат, и заранее на кого-то выписать доверенность у нотариуса», – саркастически заметил эксперт. В целом у института задержания сильно хромает и законодательная основа, и правоприменение. Хотя реальные шансы и даже механизмы улучшить систему все же есть. Например, если проявится политическая воля на то, чтобы нагрудные камеры полицейских использовались всегда и всеми должностными лицами, которые непосредственно контактируют с гражданами. Или, к примеру, на законодательный запрет воспрепятствовать деятельности защитника с одновременным введением наказания за это.
Управляющий партнер юркомпании AVG Legal Алексей Гавришев настаивает, что институт задержания в настоящее время превратился из инструмента пресечения правонарушений и преступлений в механизм своего рода угнетения, когда «лицо, независимо от обстоятельств, попадает во власть правоохранителей при отсутствии защитника». Именно в такие «беззащитные» промежутки времени на задержанных и оказывается максимальное внепроцессуальное давление: правоохранители пытаются сразу же получить от человека максимум «нужных» показаний, склонить его к подписанию «удобных» протоколов. Правоохранители давно злоупотребляют в этой сфере своими полномочиями, толкуя пробелы законов в свою пользу, но законодатели не работают над устранением этих пробелов и противоречий на протяжении более 20 лет. Гавришев уверен, что прошедшее в СФ обсуждение «преследует цель продемонстрировать активность, а не решить реальные проблемы».
Адвокат Олег Крупочкин указал «НГ», что, наряду с отказом обеспечить задержанному юрпомощью, недопуск к нему адвоката по соглашению, есть и такие проблемы, как подмена задержания доставлением, указание в протоколе недостоверного времени задержания. Хотя Конституционный суд неоднократно разъяснял, что задержанный имеет право пользоваться помощью адвоката с момента фактического задержания. Но судебные кадры часто не применяют этих решений на том основании, что они, дескать, выносились не по жалобам участников текущего конкретного дела. То есть суды применяют закон таким образом, как будто он именно предоставляет права и свободы, а не дополнительно к Конституции их признает и раскрывает. Эксперт уверен, что было бы целесообразно убрать из кодексов все действия, являющиеся фактическим задержанием, оставив там лишь настоящее, ввести в КоАП положение об обязательном назначении гражданину адвоката, ввести ответственность за воспрепятствование защитникам, в частности, при их вступлении в дела.
Федеральный судья в отставке Сергей Пашин согласен, что институт задержания «обращен к следствию», а не к гражданину, в серьезные здесь изменения он не верит. По его словам, законодатели выпускают, скорее, «чернильное облако» для отчетности: собрались, продемонстрировали озадаченность и забыли. В лучшем случае, допустил Пашин, будут очередные «довольно нелепые попытки» изменить законодательство как это было с ужесточением санкций за пытки, с инициативой чего также выступили сенаторы. Но, вероятнее всего, норма об усилении ответственности окажутся «мертворожденными». Есть этому и такой пример как поправки о наказании за несвоевременное представление информации по адвокатскому запросу, однако «часто ли это сегодня применяется на практике?»Вот и для ухода от ответственности за воспрепятствование деятельности адвоката, которого не пускали к задержанному, найдутся обходные пути, подчеркнул Пашин: «Защитников спросят: а есть ли согласие самого подзащитного? Но как доказать, что это адвокат именно того задержанного, который сидит под планом «Крепость»? Поскольку задержания носят спонтанный характер, то адвокату нужно сперва встретиться с доверителями для получения согласия на защиту, а в отделение попробуй попади». Фактически, по его мнению, процедура задержания стала средством выколачивания показаний. «Они проводятся сплошь и рядом чрезмерными средствами: слишком интенсивно, жестоко и с применением спецсредств. Не секрет, что и пытки в основном происходят в первые часы после задержания. При этом те, кто должен преследовать за незаконные задержания, сами заинтересованы в них. И в России до сих пор нет важного противовеса – института habeas corpus («немедленного доставления к судье»), так что судьба задержанного зависит от разных факторов, в том числе, от воли следственных работников. И, значит, в ближайшее время мало что изменится», – подытожил федеральный судья в отставке.
