Екатерина Трифонова
Для серьезного разговора с Минюстом Федеральная палата адвокатов ищет поддержки у Совета Федерации. Фото с сайта www.fparf.ru
Федеральная палата адвокатов (ФПА) подготовила инициативу по изменению базового для корпорации закона, связанному с усилением ее независимости и гарантий защитникам. Поправки, по информации «НГ», уже направлены в Минюст и Совет Федерации с просьбой их рассмотреть и поддержать. В ситуации, когда продолжается рост жалоб на давление и злоупотребления со стороны силовых органов, в значительной мере декларативные нормы закона об адвокатуре приводят практически к умалению конституционного принципа состязательности правосудия.
Как стало известно «НГ», на недавнем заседании Совета палаты президент ФПА Юрий Пилипенко по поводу поправок, представленных сенаторам и чиновникам, пояснил, что через корректировку закона в первую очередь необходимо решить вопросы, связанные с нарушениями прав адвокатов. Вице-президент ФПА Вадим Клювгант подтвердил «НГ», что сейчас самой важной задачей для адвокатуры является сохранение ее независимости: «Попытки ее ограничить в той или иной форме предпринимаются постоянно, они губительны не только и даже не столько для самой адвокатской корпорации и ее членов, сколько для общества и граждан. Если адвокат утрачивает независимость, то он не может полноценно защищать своего доверителя».
В качестве примера он напомнил о такой инициативе Минюста – законодательно закрепить за собой право судебного обжалования решений советов адвокатских палат (АП) по дисциплинарным производствам, инициированным самим ведомством или его региональными управлениями. «Адвокатская корпорация выступила с жесткой и глубоко аргументированной критикой этой инициативы как абсолютно неприемлемой и опасной именно с точки зрения содержащейся в ней угрозы независимости адвокатской деятельности, оказания на нее замораживающего эффекта», – подчеркнул Клювгант. Как уже писала «НГ», после долгих и очень не простых дискуссий Минюст, кажется, больше не настаивает на этом подходе (см. «НГ» от 31.05.22).
Между тем, несмотря на многолетние усилия адвокатского и правозащитного сообществ, по-прежнему ненаказуемым вообще никак, не говоря уже об уголовной ответственности, остается воспрепятствование адвокатской деятельности и даже незаконное в нее вмешательство. Законодательный запрет на такие действия, по сути дела, является ничем не обеспеченной декларацией, а безнаказанность, подчеркнул Клювгант, «как известно, развращает и порождает вседозволенность». Наиболее же опасными проявлениями воспрепятствования являются случаи привлечения адвокатов к уголовной ответственности именно в связи с осуществлением ими профессиональной деятельности. По надуманным обвинениям в разглашении тайны следствия, вмешательстве в осуществление правосудия, хищении денег под видом гонораров, хотя они на самом деле законно получены адвокатом за оказанную юридическую помощь. Другие распространенные формы покушения на независимость защитников – это недопуск к доверителям, задержанным полицией или находящимся под стражей; посягательства на адвокатскую тайну через незаконные обыски и вызовы на допросы; выдвижение необоснованных дисциплинарных претензий; хроническая задержка оплаты за работу адвокатом по назначению. «На этом фоне вызывает тревогу и возросшая в последнее время активность по созданию параллельных адвокатуре, но подконтрольных государству структур в сфере юридической помощи вроде малопонятных госюрбюро», – сказал Клювгант. Заметим, однако, что давление на адвокатуру в целом и адвокатов в частности неизбежно усиливается по мере усиления силовиков и репрессивной составляющей в политике власти.
И каждый раз изобретаются все более изощренные способы такого давления. Например, указал «НГ» зампредседателя Московской коллегии адвокатов «Центрюрсервис» Илья Прокофьев, на сегодняшний день подавляющее число случаев нарушения профессиональных прав адвокатов приходится именно на стадию предварительного следствия, на судебных стадиях производства по уголовным делам такие ситуации встречаются редко. Самым же распространенным нарушением, по его словам, является недопуск либо затруднение допуска адвоката к подзащитному на первоначальных стадиях расследования. То есть как раз в первые часы после задержания, а это значит, что «несмотря на четкое законодательное урегулирование данного вопроса, органы дознания находят различные способы не допустить адвоката к подзащитному с целью получения от того нужных им показаний». Так что юристы не зря уже давно настаивают на введении уголовной ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности. Понятно, что до сих пор такие слова остаются без внимания.
На этот счет руководитель адвокатской группы «Логард» Сергей Колосовский показал «НГ» ст. 123 Конституции, в которой закреплено формальное равенство сторон обвинения и защиты. На самом деле защитник фактически находится в ущемленном положении по сравнению со следователем. Скажем, обе стороны формально имеют одинаковое право на сбор доказательств и исследование обстоятельств дела. «Но право следователя подкреплено предоставлением ему властных полномочий и установлением уголовной ответственности за воспрепятствование его деятельности, а право защитника является лишь декларацией, за нарушение которой ответственность законом не предусмотрена», – напомнил эксперт. Есть еще и ст. 18 закона об адвокатуре, по которой вмешательство либо воспрепятствование каким бы то ни было образом запрещается. Так что чисто теоретически и адвокат, и члены его семьи, и его имущество находятся под защитой государства, но при этом в законе «отсутствуют какие-либо нормы, хотя бы как-то это реализующие». К примеру, в Уголовном кодексе есть ответственность за вмешательство в деятельность прокурора, следователя или дознавателя. А вот отсутствие адвоката в этом перечне «свидетельствует и о правовой незащищенности адвокатской деятельности, и об отсутствии в действительности равноправия сторон в уголовном судопроизводстве, закрепленного в Конституции», – подчеркнул Колосовский. Он тоже считает, что предложение о введении уголовной ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности «является в высшей степени актуальным».
Декларацию представляет собой и «ч. 3 ст. 86 УПК о праве адвоката собирать информацию, в том числе получать ее от госорганов и иных организаций». Все возможности защитника сводятся к направлению запросов, отвечать на которые в необходимом объеме госорганы не стремятся, прежде всего потому, что «в соответствии со своим местом в правовой системе адвокатский запрос ничем не отличается от обычного заявления гражданина о предоставлении информации». То есть никаких преимуществ он не предоставляет. Это значит, что необходимо усилить ответственность за его игнорирование. Например, в Узбекистане срок реакции на запрос адвоката сокращен по сравнению с временем ответом на заявление гражданина вдвое – до 15 суток. Введена и административная ответственность за неисполнение, а в России на эту тему нет даже законопроектов. «Более того, систематически сталкиваемся с отказами в предоставлении информации со ссылкой на то, что запрашиваемые сведения относятся к информации с ограниченным доступом. И в первую очередь – к персональным данным. Расплывчатое определение этого понятия позволяет рассматривать в качестве таковых любую информацию о гражданине, которую пытается собрать адвокат», – подчеркнул Колосовский.
«Давление на адвокатуру никогда не прекращалось, и год от года работать адвокатом становится все сложнее», – сказал «НГ» вице-президент АП Краснодарского края Ростислав Хмыров. Самым застарелым нарушением профессиональных прав адвокатов были и остаются вызовы их на допросы в качестве свидетелей по делам доверителей: несмотря на запрет допрашивать адвоката в таком качестве следователи не только регулярно это делают, но и при этом «даже не удосуживаются получать постановления судов, разрешающие такие допросы». Что касается недопуска к участию в деле, то следователи по старинке требуют от адвокатов предоставить письменное согласие лица, привлекаемого к уголовной ответственности, на его защиту, хотя такое соглашение могли заключить и его родственники. И для силовиков не важно, что, согласно ст. 49 УПК, для вступления в дело защитнику достаточно предъявить удостоверение и ордер. Еще одним весьма болезненным нарушением профессиональных прав является сообщение об участии в следственных действиях через адвокатскую палату, которая вовсе не является работодателем по отношению к защитнику: «Следователи и дознаватели направляют адвокатам уведомления не по месту работы, а в палату. И нередко возникают ситуации, когда следователь специально, например, в пятницу перед закрытием АП нарочно привозит этот документ. По объективным причинам адвокат получает уведомление только в понедельник, что нередко приводит к срыву запланированных следственных действий». Эту проблему, считает Хмыров, тоже было бы неплохо регламентировать в УПК, в который в настоящий момент на этот счет ничего нет.
Указал он и на то, что, в силу ч. 4 ст. 29 закона об адвокатуре, АП создаются, в том числе, и для того, чтобы защищать интересы своих членов. «И если обратимся к п. 10 ч. 3 ст. 31 закона об адвокатуре, то обнаружим, что Совет АП защищает профессиональные права адвоката». При этом ни Совет АП, ни сама АП не вправе осуществлять адвокатскую деятельность от своего имени (ч. 10 ст. 29 и ч. 9 ст. 31 того же закона – «НГ»). «На мой взгляд, в этом существует некая правовая неопределенность, поскольку в силу ст. 450.1 УПК обыск, осмотр и выемка в отношении адвоката производятся в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена Совета АП субъекта РФ, на территории которого производятся указанные следственные действия, или иного представителя, уполномоченного президентом этой АП. Но в ст. 1 закона об адвокатуре обнаруживаем, что тот самый представитель АП выступает от ее имени и при этом осуществляет адвокатскую деятельность, поскольку он имеет статус адвоката и оказывает помощь другому адвокату как физическому лицу или адвокатскому образованию как юрлицу для защиты их интересов», – пояснил эксперт. В связи с этим, заметил Хмыров, «необходимо устранить указанное противоречие, а именно, – убрать из закона запрет на осуществление АП и Советом АП адвокатской деятельности». Изменений требует и УПК, который не содержит, например, указаний на полномочия того же представителя АП, о котором говорится в ст. 450.1. Отсутствует там и механизм, позволяющий представителю АП реализовать возложенные на него законом об адвокатуре обязанности по защите интересов адвокатов и их профессиональных прав, что тоже в корне не верно.
