Каждое десятое преступление в армии – рукоприкладство

Фото сайта mil.ru

Минобороны впервые за последние пять-шесть лет привело хоть какую-то статистику по воинским правонарушениям. Правда, не официально, а в ответе на запрос депутата Госдумы от КПРФ Валерия Рашкина о данных по гибели и преступлениям в Вооруженных силах. Хотя в бытность министром обороны Сергея Иванова информация по преступлениям, гибели и травматизму в армии и на флоте появлялась на сайте военного ведомства ежемесячно.

В цитируемом Валерием Рашкиным письме за подписью начальника Генштаба – первого замминистра обороны Валерия Герасимова говорится, что «количество погибших в 2019 году военнослужащих в сравнении с 2015 годом снизилось на 29%». Приводится и другая положительная статистика по этой проблеме. Сообщается, что «количество уголовных дел по преступлениям против военной службы в 2019 году снизилось на 26,5% и на 41,8% снизилось число случаев самовольного оставления военнослужащими воинских частей».

Депутат между тем с тревогой сообщает о том, что «в структуре гибели военнослужащих достаточно велика доля потерь по причине суицидальных происшествий и нарушений правил дорожного движения, а также гибели личного состава в результате нарушений требований безопасности». Еще более тревожной можно считать его информацию о том, что «суммарная доля преступлений, связанных с неуставными проявлениями и рукоприкладством, в 2019 году составила около 12% от общего числа преступлений, допущенных в Вооруженных силах». То есть каждое десятое преступление в армии и на флоте – это неуставные отношения. Заметим, что подобные цифры по этой статье правонарушений наблюдались и 10 лет назад.

Такие данные свидетельствуют о том, что в работе с личным составом недорабатывают командиры. Именно они, согласно общевоинским уставам и руководящим документам, должны обеспечивать бесконфликтную жизнь своих подчиненных, а также заботиться об их безопасности. Если в данном вопросе наблюдаются промахи, то, конечно, надо разбираться с положением дел. И в первую очередь в звене рота–взвод. На всех телеканалах, в государственных СМИ показываются и освещаются масштабные мероприятия с участием российских военнослужащих – маневры, рейды в Сирии, армейские игры, танковый биатлон и т.д. Но за этим не виден человек, который все это организовывает и делает. А делают все это командиры отделений, боевых экипажей, расчетов, взводов, рот, батальонов и т.п. И у каждого такого военачальника в подчинении от 10 до 300 солдат и сержантов.

Почему недорабатывают, «НГ» писала не раз. Первая причина в том, что нет должного материального стимула. И что самое интересное, в ближайшее время не предвидится, поскольку оклады служивых людей после значительного повышения в 2012 году долгое время не индексировались. И по данным экспертов думского комитета по обороне, обесценились более чем на 50%. В этом году они будут проиндексированы всего лишь на величину инфляции.

Вторую причину такого положения дел назвала «НГ» ответственный секретарь Союза комитета солдатских матерей (СКСМ) Валентина Мельникова, прямо заявив, что «в российском обществе отсутствует гражданский контроль над армией». По ее данным, в адрес СКСМ массово приходят жалобы родителей военнослужащих о том, что в армейских подразделениях имеются случаи отъема денег у молодых солдат. По ее информации, «как правило, у прибывших в воинские части призывников отнимают новую военную форму и взамен дают старую».

Мельникова также сказала «НГ», что в свое время входила в Общественный совет (ОС) при Минобороны, но за то, что она часто критиковала руководство военного ведомства, ее «попросту из ОС выперли».

Об изгнании неугодных из ОС при Минобороны рассказал «НГ» и председатель ЦК Общероссийского профсоюза военнослужащих капитан 1 ранга Олег Шведков. Он в свое время состоял в ОС, но однажды выступил против тогдашнего министра обороны Анатолия Сердюкова. Теперь он в этой структуре персона нон-грата. «В России осуществляется очень слабый контроль за силовыми ведомствами, в том числе и за армией, – говорит Шведков. – Единственная структура – Общественный совет при Минобороны, который хоть как-то может контролировать ситуацию, не эффективен, поскольку состоит из людей, которые имеют весьма отдаленное отношение к проблемам военнослужащих и членов их семей». По мнению Шведкова, в цивилизованных странах созданы институты, которые успешно решают эти проблемы. «В ФРГ есть Союз офицеров Бундесвера, который играет роль военного профсоюза. Такие организации действуют практически во всех странах Европы, в США, Канаде и т.п. Там в армиях есть омбудсмены, защищающие права военных, есть гражданский министр, который тоже составляет элемент гражданского общества. У нас этого нет. Общественность находится, как говорится, за забором, она не способна контролировать социально-правовые вопросы, проблемы в армии и на флоте», – отметил эксперт.

Заместитель председателя Общественного совета при Минобороны РФ полковник Александр Каньшин заявил «НГ», что не согласен с такими утверждениями. Он отметил, что возглавляет Ассоциацию объединений офицеров запаса МЕГАПИР. Каньшин сказал: «На Общественном совете при Минобороны регулярно обсуждаются вопросы, связанные с проблемами укрепления правопорядка в армии. Вносятся конкретные предложения. И я с удовлетворением отмечаю, что эти предложения армейским руководством учитываются. Сужу об этом по конкретным посещениям воинских частей по всей России и за рубежом. В том числе и нашей военной группировки в Сирии».

По словам собеседника «НГ», в организационном плане на эффективность профилактики правонарушений в армии положительно повлияло создание в структуре военного ведомства Главного военно-политического управления. «В то же время в обществе правильно ставится вопрос о необходимости усиления гражданского контроля за Вооруженными силами, – отметил Каньшин. – Это признак демократичности государства. И конечно, общественные организации должны иметь больше возможностей для взаимодействия с руководством и воинскими частями армии и других силовых структур».