Битва с экстремизмом превращается в цензуру

Декриминализация статьи 282 пока не привела к положительным изменениям в правоприменительной практике. Фото PhotoXPress.ru

Международная организация ARTICLE 19 и информационно-аналитический центр «Сова» выступили с докладом «Антиэкстремизм: российская правоприменительная практика и европейские гарантии свободы слова». В документе утверждается, что соответствующие статьи законодательства требуют пересмотра в соответствии с международными стандартами. Понятие «экстремизм» в законах РФ как будто нарочно сформулировано сложно и невнятно, а потому эти юридические нормы применяются правоохранительными органами и судами непоследовательно и произвольно.

Антиэкстремистское законодательство РФ, отмечается в докладе, идет вразрез с обязательствами России по соблюдению международных норм в области прав человека.  

Например, введены ограничения на такие высказывания, которые, наоборот, должны быть защищены законом.

Чрезмерно широкие формулировки тех или иных статей при этом порождают такое правоприменение, которое «становится инструментом государственного контроля и цензуры». А предусмотренные российским законодательством санкции часто и вовсе несоразмерны правонарушениям. Поэтому за последние годы Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) коммуницировал уже несколько десятков жалоб россиян на ущемление права на свободу слова.

В докладе утверждается, что суды РФ в основном игнорируют международные стандарты свободы выражения мнений. Главный принцип при рассмотрении таких дел – это формальный подход, когда судьи и не пытаются разобраться в определениях, а также не уточняют в приговорах широкое российское определение экстремизма. Например, почти никто не разбирается, а задавался ли обвиняемый гражданин целью побудить других людей к насилию или иным противозаконным действиям. Или в том, с какой вероятностью данное высказывание могло бы иметь подобные последствия. Более того, по многим делам, оспариваемым сейчас в ЕСПЧ, свидетельства со стороны защиты судами были отвергнуты, они решили не взвешивать, достигает ли высказывание того порога, когда серьезность содержащихся в нем призывов позволяет и даже требует запрета этого высказывания. Именно на таком подходе настаивают в ЕСПЧ. Но в России идут по другому пути – и, наоборот, нередко назначают обвиняемым непропорционально суровые наказания.

При этом в докладе правозащитников затронута и распространенная ныне практика, когда суды фактически перекладывают на экспертизу задачу по оценке высказываний на предмет их законности. «Эксперты не только проясняют лингвистические или иные аспекты доказательств по делу, исследование которых требует специальных знаний, но и дают правовую оценку спорным материалам», – говорится в документе. Кстати, зачастую экспертам в судах задают непрямые вопросы, чтобы с помощью этих альтернативных формулировок обойти процессуальную норму, которая ограничивает экспертное мнение сферой прямой компетенции.

В документе отмечается, что вообще-то заключения экспертов следует запрашивать лишь в тех случаях, когда это действительно необходимо для интерпретации и оценки рассматриваемых доказательств. Другая рекомендация: «Следует обеспечить российским судам, правоохранительным органам и госучреждениям всеобъемлющую и регулярную подготовку в области международных стандартов по правам человека, применимых к задачам противодействия языку вражды, терроризму, экстремизму, а также свободы выражения мнения в целом».

Верховному суду РФ предложено составить руководство по применению антиэкстремистских и контртеррористических норм, ограничивающих публичные высказывания, а именно «подробные и простые в использовании инструкции для судов, основанные на международных стандартах». Правоохранители должны иметь на руках аналогичную методичку, основанную на своде международных правил, но уже по расследованию дел о публичном подстрекательстве.

В докладе напоминается, что в отличие от российских судов ЕСПЧ неоднократно брал под защиту политические высказывания самого разного толка. В том числе и те, которые могли быть расценены как сепаратистские. Позиция Страсбургского суда такова, что в отношении высказываний по темам, представляющим общественный интерес, возможны лишь минимальные ограничения.

И, конечно, эксперты в очередной раз напомнили о крайне широком понятии «экстремизм», которое стоило бы заменить более четкими дефинициями. Чтобы под запрет могли подпадать только прямые призывы к терроризму и другим видам насилия. Поэтому объявлена недостаточной недавно проведенная декриминализация ст. 282 Уголовного кодекса (УК). Из нее следует убрать фразу об «унижении достоинства», неопределенность которой создает почву для злоупотреблений.

Противоречащими международным стандартам в докладе назван и ряд других положений УК и КоАП, которые предложено просто отменить. Речь, скажем, идет о механизме запрета той или иной информации через Федеральный список экстремистских материалов, а также о наказаниях за ее распространение. Излишними считаются и различные ограничения для тех людей, которые обвинялись по экстремистским статьям, – к примеру, учреждать религиозное объединение или некоммерческую организацию либо даже просто участвовать в их деятельности. Совершенно недопустимы также запреты баллотироваться на выборах и отказы в доступе к банковским услугам.