Адвокатам нужны доказательства

Адвокаты продолжают требовать повышения статуса своих запросов, необходимых для сбора доказательств в пользу своих клиентов. Сейчас институт адвокатского расследования практически не действует – госструктуры обращения защитников в основном или игнорируют, или присылают бесполезные сведения. При этом отказы отвечать по существу объясняются тем, что к запрашиваемой информации ограничен доступ. Чаще всего это так называемые персональные данные или пресловутая коммерческая тайна.

Ответы на адвокатские запросы приходят несвоевременно и зачастую в виде отписок. Госорганы и компании ссылаются на так называемый ограниченный доступ, связанный с риском раскрытия адвокатом персональных данных его доверителя. Защитники указывают, что под объяснения о защите этих персональных данных можно отказывать почти в любых запрашиваемых документах. Более того, от адвокатов теперь стали дополнительно требовать копий соглашения с клиентами об оказании юрпомощи.

Защитники вынуждены направлять повторные запросы либо добиваться ответов через следственные органы или суды, короче говоря, все равно теряют драгоценное время. Адвокатское сообщество поэтому решило настаивать на соответствующих законодательных изменениях. Первым шагом могла бы стать конкретизация перечня недоступной для адвокатов информации. Второе необходимое изменение – право защиты на обращение в суд с ходатайством о получении сведений ограниченного доступа.

Адвокат Владимир Постанюк считает нынешнюю ситуацию замкнутым кругом. С одной стороны, защитник де-юре вправе при помощи запросов готовить материалы для оказания квалифицированной помощи. С другой стороны, различные структуры, опять же в соответствии с законом, могут отказать, сославшись на якобы конфиденциальность личных сведений о подзащитном даже для его адвоката. Проблема – в отсутствии какой-либо конкретики: в законе «О персональных данных» нет перечня информации, которая может предоставляться на основании адвокатского запроса. Постанюк поэтому и считает, что можно было бы сперва узаконить запретный список: «Это способствовало бы экономии времени, ведь адвокат будет точно знать, что по ряду вопросов ответ получен не будет». Однако, отметил эксперт, необходимо четко указать, что к ограниченному доступу могут относиться лишь сведения, составляющие государственную и коммерческую тайны.

Управляющий партнер КА «Бурцева, Агасиева и партнеры» Светлана Бурцева вообще полагает, что ограничения в доступе к информации противоречат закону об адвокатской деятельности. Вообще-то защитникам запрещено разглашать какие-либо сведения о подопечном, в противном случае можно лишиться адвокатского статуса. Поэтому-то опасения о разглашении таких данных она считает надуманными. А вот адресаты адвокатских запросов, по ее мнению, как раз нарушают норму закона, по которой они обязаны «предоставлять интересующие сведения полностью и в срок». Но требования адвоката зачастую игнорируются без какой-либо причины либо на них приходят невнятные ответы. И главное, что адвокатский запрос почти ничем не отличается от обращения гражданина – ответ также приходит в течение месяца. По словам Бурцевой, более или менее подходящим был бы срок хотя бы в 10 дней.

По словам партнера АБ «Деловой фарватер» Сергея Литвиненко, отсутствие каких-либо привилегий у адвокатского запроса негативно сказывается на положении подзащитных, а также на престиже профессии и значимости адвоката в процессе. «Сегодня такой запрос вообще не оправдывает поставленных перед ним задач», – заявил он. При этом ответственность за игнорирование или нарушение сроков ответа «смехотворна» – это штраф до 10 тыс. руб. Однако, по словам Литвиненко, в судебной практике «случаев привлечения к такой ответственности и вовсе нет».

По мнению адвоката, партнера юркомпании BMS Law Firm Дениса Фролова, большинство получаемых защитой ответов – это лишь «формальные отписки», непригодные для работы. Он также считает, что необходим конкретный перечень сведений, которые не предоставляются, чтобы «отсутствие документа или сведений в указанном перечне влекло бы их предоставление по адвокатскому запросу без лишних дискуссий. А вот доступ к сведениям и документам из «закрытого перечня», по словам Фролова, можно было бы получать по упрощенной судебной процедуре, когда судья либо санкционирует доступ, либо отказывает в нем, указывая причину. Фролов при этом указал, что презумпция виновности в отношении адвокатов возмутительна. Он напомнил, что практически любой госслужащий сегодня имеет доступ к персональным данным граждан, однако в их адрес не раздается никаких опасений. Со стороны адвокатов вероятные случаи разглашения – это скорее исключения из правил: «Законом установлено понятие «адвокатская тайна», ее нарушение может повлечь за собой лишение статуса, не говоря уже о репутационных потерях».

Член Адвокатской палаты Москвы Александр Иноядов напомнил, что право адвокатов делать запросы «является одной из эффективных мер защиты прав и законных интересов представляемого лица». «Было бы правильно конкретизировать перечень информации ограниченного доступа, включив в него только те сведения, предоставление которых способно реально причинить вред. Например, это сведения, относящиеся к врачебной, семейной или государственной тайне», – заявил Иноядов.