М.Максимова― Программа «Особое мнение». В студии — Марина Максимова. Приветствую все наших зрителей и слушателей. А свое особое мнение сегодня высказывает Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Константин Вадимович, здравствуйте!
К.Ремчуков― Здравствуйте!
М.Максимова― Не уходит с первых полос тема Венесуэлы. Сегодня в течение дня ряд европейских стран, да, собственно говоря, около половины Евросоюза признали Хуана Гуайдо исполняющим обязанности, если я правильно понимаю формулировку, президентом Венесуэлы. Что дальше?
К.Ремчуков― Вы видите, в Евросоюзе Италия заняла особую позицию. Она не поддержала Евросоюз, и Евросоюз не смог принять консолидированное решение о признании. Так что Италия подключает другой механизм признания. Это серьезная неспособность Евросоюза выступить единым ценностным веном в этой теме.
Очень активно Турция поддерживает Мадуро. Эрдоган позвонил, называл его братом и сказал, что «мы поможем всем, чем можем». Турция важный член НАТО. Мы сделали несколько заявлений по этому поводу. Так что ситуация, мне кажется, развивается бурно, конечно, но не так стремительно, как могло бы, потому что появились сдерживающие факторы. И резко возрастает угроза гражданской войны, потому что Мадуро понял, что его поддержат, в том числе, может быть, материально, с оружием. Использована будет та же риторика, что он законно избранных президент, и только он имеет право просить иностранные государства оказать помощь. Ну, как в Сирии, та же методология.
Американцы… Угроза посылки войска как инструмент давление, мне кажется, выше пока чем реальность посылки войск, по крайней мере , никто из помощников просто не исключает этой возможности, «она на столе», — говорят они. В воскресенье на всех аналитических каналах Америки официальные чиновники говорили, что эта возможность на столе. This option is on the table, — говорили они.
Мне кажется, все-таки помимо идеологической вещи — потому что Венесуэлу и социализм в Венесуэле Трамп разоблачал и громил во время своего выступления в сентябре на ООН на Генассамблее, потом о социализме говорил плохо вице-президент Помпео, что это всегда нищета, голод, страдания людей — это идеологическая подоплека, но, мне кажется, в Венесуэле есть еще и тема нефти. Они сократили поставки нефти в США за последние годы, там процентов на 60 с 14-го года и сейчас поставляют 500 тысяч баррелей нефти.
Но особенность американской сланцевой нефти, которой в Америке много — то, что она легкая и не имеет серы sweet light — «сладкая» на жаргоне. А для того, чтобы нефтеперерабатывающие заводы делали бензин и дизель, должна быть смесь между тяжелой, серной нефтью, которая в Венесуэле и американской легкой. Вот сейчас этот дефицит…
М.Максимова― А он значительный, этот дефицит?
К.Ремчуков― Незначительный, но все-таки 500 тысяч баррелей в сутки загружает несколько нефтеперегонных заводов. Ну, конечно, в Америке ничто не значительно — масштабы экономики таковы. Но случилось так, что нефть такого качества есть в Канаде, а у Канады другая проблема: у них инфраструктурно не хватает мощности экономики сюда поставить.
Поэтому я думаю, что этот момент… потому что мы в течение десятилетий говорили, что вся внешняя политика Америки строится вокруг контроля за нефтяными месторождениями в мире. Отсюда их влияние на Иран, Ирак, Ближний Восток, Саудовскую Аравию. Потом, когда они стали самым крупным производителем нефти, чего они добились с помощью сланцевой нефти, вдруг они типа плюнули на этот Ближний Восток — сразу же там начался хаос и политический бардак. Почему — потому что американцы перестали следить за этим регионов, посчитав его геополитически не таким важным. И мы видим: войска из Сирии? — Да запросто мы уходим. В Саудовской Аравии? — Ну, ладно, придержим пока и то не из-за нефти, а из-за 100 миллиардного контракта США на поставку самолетов там…
Поэтому, я думаю, что американцы вполне могут, реанимировав как бы идеи Монро 1823 года. Президент такой был, который сказал, что на Американском континенте — на севере и Южной Америке — никакие страны Европы или откуда-то бы ни было не могут навязывать свои политические режимы. В то время это звучало прогрессивно. Поскольку реакционные режимы — Пруссия, Австрия, Россия — им очень не нравились американские революции, и они типа могли восстанавливать, например, не знаю… монархическое влияние Испании где-то. И американцы — Монро— провозгласили эту доктрину, что никто не может даже соваться в сферу интересов Америки.
Причем очень смешно, что в тот момент Америка не могла исполнить свое обязательство всех защитить. Потому что тогда — я читал интересную книгу — был парусный флот, и, во-первых, флот Франции и Британии был сильнее, естественно, чем американский, но самое главное — ветер дул так, что на паруснике очень трудно спуститься вниз из Северной Америки. Они должны были доплыть — американцы, если бы хотели — почти до Европы — Испании, Португалии — таким треугольником. Но они в тот момент особо не воспользовались… Более того, там Англия там даже примерно в те же годы Фолклендские острова оторвала у Аргентины, и американцы пропустили этот удар.
Вот сейчас, мне кажется, они хотят реализовать. Они не лезут, по крайней мере , заявляют, что хотят из Афганистана уйти, из Ирака уйти, Из Сирии уйти. Но зачистить Никарагуа, зачистить Кубу и зачистить Венесуэлу. Я думаю, что это внешнеполитический приоритет Трампа для этого региона. И, я думаю, что это будет системное давление по смене режимов в этих странах. И в Венесуэле мотив нефть, мне кажется, очень серьезный. Там очень много нефти может быть.
А в этих странах, мне кажется, чисто геополитическое их расположение, например, чтобы не дать заключить договор с Россией на размещение ракет средней дальности. Потому что если говорить об этом выходе из договора об РСМД, то, чтобы мы там ни говорили, но мы свою стратегическую позицию ухудшили. Выйдя из договора об РСМД, наши ракеты до Вашингтона не долетят.
М.Максимова― ы обязательно еще об этом сейчас поговорим как об отдельной теме. Продолжая тему Венесуэлы, в данном случае, Москвы — Кремль, он останется с Мадуро до конца и будет даже силовыми методами?..
К.Ремчуков― Не думаю, что он совсем до конца… То есть какие-то заявления делают, но проблема в том, что Кремль никто не приглашает… Я неделю назад говорил, что наши дипломаты распространили заявление, что они готовы участвовать в международных консультациях по Венесуэле, но нас, по-моему, никто не пригласил.
М.Максимова― А какие наши тогда интересы там, помимо тех вложений финансовых?
К.Ремчуков― Во-первых, это немало. Во-вторых, все-таки в рамках вставания России с колен и растраты денег на геополитические символы, символические какие-то знаки, ну, Венесуэла, Чавес, социализм — в руководстве страны людей социалистической ориентации много, идей социнтерновской ориентации тоже очень много. Поэтому им кажется, что это хорошо. Они не в состоянии рационально смотреть на режим, который, как и все социалистические режимы, заканчивает, прежде всего, крахом своей экономической политики.
Социализм плох тем, что он не в состоянии рационально размещать ограниченные ресурсы из-за популизма, неправильно оценивается стоимость различных активов, это накапливающееся как флюс… Рынок очень быстро в баланс приводит. Вы ошиблись в цене актива — и рынок начинает раздуваться. Потом — раз! — как флюс в зубе прорвался, гной вытек — баланс, пропорция восстановилась. Социализм — эта диспропорция наращивается, произносятся какие-то якобы правильные слова за народ, а потом всё — хлоп! — и оказывается, не флюс — а человек умер, страна развалилась.
Вот Венесуэла из своей безумной социалистической глупой политики, где только слово социализм, а экономики там нет как таковой, пришла в состояние, что экономику Мадуро не может содержать, поэтому люди бедствуют, инфляция — 2 миллиона процентов. Ну, что это за глава государства?
М.Максимова― Ситуация, судя по всему, будет только ухудшаться. Про Венесуэлу говорили. Если подвести некий итог предварительный. То есть Россия бряцать оружием в данном случае не будет?
К.Ремчуков― Сложно. Все-таки очень далеко. Логистически туда даже самолетом летать очень тяжело.
М.Максимова― Не Сирия.
К.Ремчуков― Не Сирия, да. Поэтому, я думаю, что военного вмешательства России не будет.
М.Максимова― Хорошо. Тогда про ракеты, про договор РСМД. Что, понеслась?
К.Ремчуков― Я коротко скажу, потому что тут, наверное, у вас много специалистов в этой области. Для меня совершенно очевидно, что за 31 с небольшим года — потому что в декабре 87-го года мы заключили договор с американцам о РСМД — глобальная ситуация сильно изменилась. Тогда не было таких игроков с ракетами такой дальности с соответствующими угрозами, как Китай, прежде всего, Иран, Пакистан, Индия, Израиль. Причем я отмечаю, что это все страны с ядерным оружием — так, на минуточку, — хотя большинство из них официально не признаны ядерными державами, но Индия, Пакистан и Израиль — признанные. Иран хотел создать — его сдерживают, но он движется в этом направлении. Тем не менее, какая может быть безопасность, если в 87-м мы считали, что только две страны представляют как бы реальную силу, в том числе, на всех региональных театрах военных действий — это Советский Союз и США, — а сейчас столько стран?
Поэтому базовая интенция американцев: посадить за стол переговоров как минимум США, Россию и Китай и договориться об ограничениях, а в идеале — всех, кого я перечислил: Иран, Индия, Пакистан, Израиль. Вот тогда бы это соглашение имело бы хоть какой-то практический военный смысл. Сейчас этого нет. Это первое.
Второе: мы вышли из договора, и Путин даже велел больше не инициировать никаких переговоров нашим министрам. Хорошо. Что мы имеем? Ракеты средней и малой дальности, размещенные американцами вблизи наших границ. Они сокращают время подлета к нашей территории, включая Москву до минимально возможного. В ответ мы чего говорим? Мы хлопнем соответствующую страну в Европе. То есть американцы вышли из договора, а по башке получат, условно говоря, прибалтийские страны, Германия, любая европейская страна. Но в Вашингтон-то наши ракеты, которые вышли за эти параметры или будут развиваться, они же не полетят. Тем более, надо не забывать — это очень важно, — что когда мы говорим о ракетах средней и меньшей дальности, то мы не имеем в виду, прежде всего, ядерное оружие. Они теоретически могут иметь ядерные боеголовки, но это не ядерное, это обычное вооружение.
Так вот, в результате выхода американцы этим обычным вооружением приблизились к нам, а мы в ответ может только Европу… Ну, как бы ты меня обидела — а я оператору постараюсь в глаз дать. Ну, ты, можешь улыбаться просто, а мы с ним окажемся просто в таком крутом замесе.
Поэтому я считаю, что ситуация не критическая, но надо понимать просто, вот чего надо. И меня, если честно, поражает — если использовать лексику 30-х годов в нашей стране — беспечность руководства, которая позволяет им никогда не выражать публично озабоченность наличием ракет средней и меньшей дальности по периметру нашей страны — вот тех стран, которые я перечислил. Они до Вашингтона тоже не долетят, но до российской территории они долетят точно. Поэтому, мне кажется, нам надо менять представление и шире смотреть на концепцию безопасности для России.
Все страны, которые по периметру наших границ обладают таким оружием — мы заинтересованы в том, чтобы наличие ракет, дальность — всё регулировалось какими-то соглашениями. Поэтому, я думаю, что логика возобладает, и, в конце концов, все сядут за стол переговоров, чтобы всех привести к какому-то знаменателю.
М.Максимова― Включая США?
К.Ремчуков― США, Россия, Китай — три закоперщика. Всех остальных подтягивают в силу своего влияния на них. В этом заинтересован тогда будет мир. А сейчас, получается, асимметричное ограничение. И американцы не хотят принимать какие-то ограничения 87-го, вытекающие из договора с Россией, когда появился такой мощный игрок на Дальнем Востоке как Китай, который не связан ни с какими ограничениями, клепает там любые ракеты. Сегодня Иран показал, что у него ракеты стали помощнее, посильнее, скорей всего, поточнее. И что же, мы всё это не включаем в соображения безопасности? Это неправильно.
М.Максимова― А это все-таки США вышли из договора или Россия?
К.Ремчуков― Формально — конечно, США. Мы просто присоединились.
М.Максимова― Потому что мы же говорили много лет последних. Тоже были недовольны этим договором. И Владимир Путин об этом говорил.
К.Ремчуков― Слушайте, но вышли американцы, потому что они давно наметили, что надо выйти. Нас это тоже, я так понимаю, все-таки устраивает, потому что те типы новых ракет, которые мы будем разрабатывать в ответ, мы все равно их не сегодня начали разрабатывать и не завтра… Сейчас просто придадим ускорение и обновим тоже свой ракетный парк. Может быть, усилим даже переговорную позицию. Особенно всё, что касается гиперзвука в состоянии отрезвлять многих, поскольку гиперзвуковые ракеты, насколько я понимаю в данный момент, преодолевают все существующие системы ПВО. То есть гиперзвуковая ракета летит, в противоракетная оборона, зафиксировав полет, не в состоянии… то есть у них медленней летят их противоракеты, чтобы сбить…
М.Максимова― Это аргумент будет… не в споре, а в попытке договориться о новых соглашениях?
К.Ремчуков― Конечно. Если реальное что-то есть, если не мультики. Если на стол вы не мультипликационные фильмы — «Пойдем, слушай, Дональд, в кинозал, я тебе покажу, чего мы тебе сделаем» — если это не так будет, если это будет реально (это же легко сейчас подтверждать. Если ты хочешь, чтобы видели, как, что запускается — можно вех приглашать) — я думаю, что да. Но, к сожалению, гонки вооружения не избежать.
М.Максимова― Но шанс договориться есть?
К.Ремчуков― Не сейчас, не быстренько, не скоренько.
М.Максимова― Затронули тему Китая. Тут наши слушатели спрашивают про Китай. Америка и китайские переговоры — в каком состоянии?
К.Ремчуков― Они в таком состоянии, что американцы давят на китайцев сильно. И в конце февраля во Вьетнаме ожидается встреча Дональда Трампа с руководителем Китая Си Цзиньпином, на которой они должны до чего-то договориться, по крайней мере , избежать обещанного Трампом введения на 25% пошлин с 1 марта, если они не договорятся.
Здесь ситуация следующая, как бы более глубинная. Те люди, которые готовят американскую позицию, исходят из того, что Китай представляет не только экономическую угрозу, а угрозу национальной безопасности США. Сейчас в Вашингтоне в Белом доме выдвинута концепция, что экономическая безопасность равно национальной безопасности. Это вот потенциально новый подход.
Второй принципиально новый подход очень серьезный — это то, что экономические советники Трампа подготовили обоснование того, что Китай не является страной с рыночной экономикой. Это очень серьезная вещь, потому что она повлечет за собой, и уже в ходе переговоров вот сейчас США с Китаем пересмотр соглашений, по крайней мере, между США и Китаем, которые заключались в ходе двусторонних переговоров при вступлении Китая в ВТО в 2001 году.
Сейчас власти США говорят о том, что тогда американские переговорщики допустили ошибку, закрыв глаза на очевидно нерыночный характер большинства секторов экономики, сказали, что рыночный, решив, что такое вовлечение Китая в глобальную современную торговлю приведет к изменению всех сфер жизни Китая: там появится больше демократии, больше конкуренции, больше человеческой свободы, политической свободы, какой угодно свободы. И в результате Китай, интегрировавшись в мировую экономику, станет такой же, как все остальные.
Китай не только не стал такой, как остальные, но последние годы, как констатируют американские экономические советники Трамп, а Китай отошел от принципов строительства рыночной экономики. Теперь они строят не рыночную, а государственную экономику, в которой преимущества получают предприятия государственного сектора, где право на приоритетные закупки получают предприятия государственного сектора, где нет нормальной конкуренции, где государство финансирует только того, кого надо.
Но самое главное — Китай использует воровство интеллектуальной собственности в США. Посол Америки в России Джон Хантсман был в составе группы в конгрессе, которая подсчитала убыток, и они оценили этот убыток от 180 до 540 миллиардов долларов в год от кражи интеллектуальной собственности. Называлось от 1 до 3 процентов ВВП США, некоторые считают, что вот от 300 до 600 миллиардов долларов. И, наконец, принуждение американских компаний, которые хотят функционировать в Китае, насильственно передавать все технологии и все коды технологические, которые китайцы берут себе.
Плюс обвинения в том, что они занимаются покупкой разных товаров, разбирают и потом собирают по-своему, игнорируя авторские права и так далее. То есть Америка сейчас пытается добиться по всем этим направлениям сдачи Китая.
Китай, судя по всему, не очень сильно будет сопротивляться. Он зависит… Несколько факторов. Первое: экономический рост Китая зависит очень сильно от китайского рынка и отношения вообще в мире к китайской теме. Каждый процент снижения экспорта влечет за собой сотни тысяч закрытых рабочих мест. В целом считается, что в результате конфликта Китай может потерять от 8,5 до 10 миллионов рабочих мест — это серьезная вещь.
Третье: китайцы любят богатство. Конфуцианство разрешает китайцам богатеть. Это только наше православие считает, что богатство это грех. А у китайцев это хорошо. Поэтому Си Цзиньпин выступил и пообещал китайцам, что они будут богатеть. Поэтому для него богатство народа — это серьезнейшее обещание. Поэтому, поскольку Си Цзиньпин не нравится, как он ведет свою внешнюю политику, считается, что и внутренняя политика стала у него более консервативной, то эти меры нацелены на то, чтобы ослабить эти позиции СИ Цзиньпина, который хотел бы остаться у власти подольше.
И плюс 300 тысяч детей китайских каждый год ездят учиться в Штаты. Их родители все большие люди здесь. Их дети будут заложниками, если они будут сильно взбрыкивать. Так что, я думаю, Китай сдаст все свои позиции очень быстро.
М.Максимова― Говорили про отношении США, Китая. Давайте про США, Европу и Россию. Что касается акции, например, против «Русала». Закончилась эта история?
К.Ремчуков― Нет. Вы знаете, в прошлую неделю мы говорили с Женей Бунтманом — казалось, что она закончилась. А выяснилось, что не закончилось, что три председателя комитета палаты представителей, демократы, которые после победы на промежуточных выборах возглавили эти комитеты, — это председатель финансового комитета, председатель комитета по разведке и председатель комитета по международным делам — три очень влиятельных человека написали министру финансов США Мнучину требование до 5 февраля (это завтра) предоставить все данные, на основе чего это они решили снять санкции с «Русала» , En+ и «Евросибэнерго». И они не согласны были с этим решением.
Поэтому, я думаю, там борьба продолжается. Но это такова реальность, это достаточно жестко нацелено на то, чтобы здесь наносить максимальный ущерб. При этом европейцы очень довольно, и вообще, мировой рынок оценил способность «Русала» договариваться как выдающуюся, дипломатическую, в том числе — у нас очень мало дипломатических побед, мы ни с кем ни договариваемся — ультиматумы, — а здесь английский председатель совета директоров, который у них вел переговоры, оказался — лорд Грегори Баркер, его команда — летали в Штаты, с этим Мнучиным… предоставили все данные и договорились.
Но в целом эффект.. вот кто выиграл оттого, что «Русал» договорился, он, конечно, производит большое впечатление — там рабочие сохранили свои рабочие места, иначе пришлось бы их закрывать — первое. В Евросоюзе 75 тысяч рабочих включены в глобальные цепочки стоимости по переработке этого алюминия именно от «Русала». Государство наше получает налоги от деятельности этого предприятия, а так бы оно давало пособия по безработице. Государство наше взяло обязательство в рамках санкционной поддержки предприятий потратить 100 миллиардов рублей на закупку алюминия в госрезервы — это полтора миллиарда долларов. Сейчас оно это делать не будет. Этот алюминий пойдет на рынок.
Цена, как только против «Русала» санкции объявили, на тонну алюминия достигла 2600 долларов за тонну. Сейчас она — 1800. Вот эти 800 долларов если вы умножите на 63 миллиона тонн — вся мировая экономика более 50 миллиардов долларов сэкономит на издержках.
Дальше. Ответственность перед акционерами. Дерипаска тут один в проигрыше, поскольку ему запрещено… Во-первых, он должен был по дешевке продать акции, во-вторых, он не может получать дивиденды. Но другие миноритарные акционеры — там 25, по-моему, процентов, это Вексельберг и Блаватник — у них пакет акций буквально за день, когда объявили о снятии санкции, вырос на 800 миллионов долларов. А когда достигнет предполагаемых в 5 гонконгских долларов за акцию, то они получат 1 миллиард 800, то есть 900 миллионов акционеры…
То есть в этом смысле я мог бы еще что-нибудь говорить, но мне это кажется основное. Производство сохранено, налоговая база, рабочие места сохранены в России. Государство не должно тратить на помощь этому «Русалу». Выиграли акционеры, выиграли партнеры. Выиграл мир, поскольку не будут повышены издержки на алюминий. Наконец, конкуренты должны были бы дефицит в 3 миллиона тонн, которые от «Русала» шли на мировой рынок, компенсировать строительством новых мощностей. А что такое построить новые мощности? Это значит, нужно занимать деньги, отвлекать их из дивидендов. То есть безукоризненно с точки зрения корпоративной ответственности, поведение на рынке.
Поэтому если сейчас американцы будут добиваться этого снижения, то, мне кажется, они сейчас столкнуться уже не только с позицией России, которая, естественно не хочет…
М.Максимова― То есть нас поддержат?
К.Ремчуков― Я думаю, нас поддержат. Но они не любят никого публично поддерживать, но я перечислил вам тех стейкхолдеров (это люди, которые реально являются бенефициарами снятия санкций, и никто из них не захочет налетать на эти деньги. Поэтому я надеюсь, по крайней мере , что министерство финансов устоит. Там просто надо разделять. Уже Мнучин всё это понял, а эти еще не до конца поняли. Тем более, что американцы уже довольны: они ввели импортные пошлины на алюминий в свою страну, это тут же привело к росту инвестиций в алюминиевую отрасль в США, потому что американцы хотя использовать алюминий для развития инфраструктуры в Америке.
М.Максимова― Но что касается в целом нашей страны, я смотрю, тут всё у нас хорошо: тут новости такие оптимистичные приходят. Росстат отчитался о рекордном росте ВВП за 6 лет. Это стало возможным после пересчета данных о строительстве. То есть у нас не только с «Русалом» все хорошо, у нас вообще в стране всё хорошо с экономикой и с ВВП.
К.Ремчуков― Да, эта история, конечно, очень странная и очень тревожная, на мой взгляд — вот эти победные реляции. Почему они тревожные? Не потому, что 2,3% — это плохо а оттого, что как-то не верится в это. И тревога возрастает, когда ты думаешь: а вдруг информация ложная? Вот если информация ложная или недостоверная, как принимать достоверное решение? Ведь управленческое решение качественное может быть выработано только на основе точной фактической стороны дела.
Я перед эфиром, когда увидел это сообщение, вбиваю в Яндексе: «Владимир Путин о росте ВВП на пресс-конференции». У меня сразу выскакивает: «20 декабря Владимир Путин на пресс-конференции сказал, что рост ВВП за 10 месяцев — 1,7–1,8%». Я думаю: Так, значит, у него оставался ноябрь, декабрь. Вбиваю в Яндексе: «Рост ВВП Росстат в ноябре». Я получаю, вот могу показать такую табличку: Рост ВВП в ноябре 2018 года замедлился. Значит, у нас остается один месяц декабрь для того, чтобы он таким магическим образом выскочил. По декабрю я уже не смотрел, потому что тут наслоился скандал, который наша газета описывала сегодня, по-моему, даже о том, что статистики считают, что в Ямало-Ненецком округе не донесли цифры по строительству, и поэтому объем инвестиций в строительстве увеличился в 10 раз, скажем.
Хорошо. Но строительство, оно хоть и значительно, это же не весь ВВП. Разгорелся скандал. Там Кирилл Тремасов работал в Министерстве экономического развития в Орешкина, потом ушел, и он отвечал за прогноз как раз макроэкономический. И он, действительно, прокомментировал эти цифры, что так типа не бывает. На это Орешкин зачем-то ему в Фейсбуке ответил: «Тебе предлагали работать тяжело и упорно, а ты решил языком болтать. Легко критиковать», — ну, смысл такой. Но не по существу он говорил.
Развернулась дискуссия. И многие специалисты говорят, что для отчетности использовали не строительство как таковое, а закупку оборудования для завода по сжиженному газу. Если вы инвестиции на закупку оборудования приравниваете к строительству, то, может быть, действительно, так оно и есть. В общем, я думаю, в эти дни будут разбираться. Но также надо заметить, что если у нас по ноябрь включительно ВВП был на уровне 1,8%, то, чтобы по году он стал 2,3, то есть на 0,5%, то у нас ВВП должен быть в декабре вырасти на 6%. Тогда мы делим на 12 — 0,5. Прибавляем к среднему до этого 1,8, и получим — 2,3%..
А чтобы он вырос на 6% ВВП… Отрасль строительная, она лишь часть этого ВВП, она должна была вырасти не на 6% а в зависимости от того, какая доля — если 15% значит еще 6 — в 36 раз, скажем. Поскольку мы по ходу жизни ничего такого не знали… Вот мы знали, что сельское хозяйство в ноябре упало на 3,9%, поэтому неудивительно было, что как ни обещали, что оно символ успеха от введенных санкций, у нас сельское хозяйство по году сократило производство. То есть падение. Начали разбираться мои журналисты, почему — выяснилось, что в этих указах Путина фактически одно требование сельскому хозяйству — нарастить экспорт. Вот они экспорт наращивают — экспорт зерна они наращивают. Но ничего про сельское хозяйство не сказали. Вот экспорт — одно, а самое сельское хозяйство падает и какие-то другие вещи.
Поэтому я вижу, что здесь у них по ноябрь месяц строительство — 4,3%. Это хорошо, но промышленность — 2,4%, сектор услуг — 1,5%, оптовая торговля — 0,8%. Поэтому, я думаю, если резюмировать мою мысль, статистика должна подчиняться, как Счетная палата, Совету Федерации. Она даже не должна подчиняться Медведеву, поскольку Медведев — лицо заинтересованной как премьер-министр. Но уж никак не министру конкретному Орешкину, который еще более заинтересованное лицо в рапортах. Причем эти люди, если они не занимаются манипулированием — а надо допускать всегда хорошее в людях, что Орешкин не заинтересован ни в каком манипулировании, — то, тем более, ему почетней будет рапортовать о достижениях, если это будет абсолютно объективный и независимый орган статистики, докладывать об этом. А, с другой стороны, общественность требует — не хочется быть в роли Семплеярова и получить зонтиком по башке — требует все-таки показать методологию расчета, потому что методология нам покажет, какие факторы роста ВВП были учтены в этот радостный день.
М.Максимова― В общем, доверяй, но проверяй.
К.Ремчуков― Главное, чтобы решения правильные могли принимать. У меня только одно: если ты ошибаешься в исходном состоянии дел — ты пойдешь не туда. Это будет ошибка.
М.Максимова― Вот такое у нас окончание этой программы. Это было особое мнение Константина Ремчукова, главного редактора «Независимой газеты». В студии — Марина Максимова. Спасибо, до свидания!
К.Ремчуков― Спасибо вам!
Геннадий Петров 
комментарии(0)