Роботов в судейских мантиях пока не будет

Графика pixabay.com

По информации «НГ», в судебной системе РФ могут появиться элементы искусственного интеллекта (ИИ).  Прежде всего для аудиопротоколирования заседаний или вынесения типовых судебных решений.  Совет Европы (СЕ) уже рекомендовал использовать ИИ для повышения качества и эффективности правосудия. Например, для оценки целесообразности условно-досрочного освобождения (УДО) или избрания меры пресечения.

На днях Европейская комиссия по эффективности правосудия приняла «Хартию об этических принципах применения ИИ в судебных системах». В СЕ считают, что использование ИИ повысит качество приговоров, а значит, усилится контроль за соблюдением Европейской конвенции и правами человека.

При этом специально оговорено, что ИИ – это вспомогательный сервис, окончательные решения принимает компетентный человек.

Так что ИИ может подсказать судье, допустим, как принять решение по конкретному делу на основе анализа прецедентов или судебной практики по данной категории процессов. Или же ИИ может дать совет сторонам решить спор до суда.

Например, в Британии правоохранительные органы с помощью ИИ уже решают, стоит ли выпускать задержанного под залог или же оставить под стражей. Робот на основании анализа персональных данных человека и результатов пройденного им теста – с провокационными в том числе вопросами вроде «может ли голодный в крайнем случае украсть еду» – дает прогноз, каковы риски совершения нового преступления. А в США ИИ применяется при рассмотрении в судах заявлений об УДО, определении вида надзора за освобожденным и даже назначении срока наказания. Точность этих вердиктов доходит до 70%, обычно такой же показатель демонстрирует и фокус-группа.

В России же сейчас готовят систему автоматического ведения протокола судебного заседания. Это облегчит работу аппарата суда, даст гарантию, что протокол достоверен, а значит, должно свести к минимуму соответствующее количество жалоб.

По словам юриста компании «Интеллектуальный капитал» Виктории Велюга, внедрение ИИ обсуждается в экспертных кругах. Скажем, для того чтобы можно было оценить, насколько судья объективен при вынесении приговора, а не просто думает о показателях «эффективности». Велюга полагает, что, хотя в России к ИИ больше недоверия, чем в Европе, «если будет достигнут баланс между живым мнением и запрограммированным расчетом, то технология приживется и у нас».

Адвокат, сотрудник аппарата Госдумы Тимур Баязитов считает, что со временем Россия все же «придет к использованию ИИ, в том числе и в юридической сфере». По его мнению, ИИ можно использовать «для разрешения самых простых споров, допустим семейных, а также выдачи тех или иных судебных документов, судебных приказов». Это разгрузит суды от технической работы и поможет повысить качество рассмотрения сложных дел. «Однако ИИ нельзя будет привлекать для рассмотрения сложных уголовных дел, где требуется анализ обстоятельств дела, оценка доказательств, где возможна индивидуализация при назначении наказания», – пояснил эксперт.

Председатель Совета судей РФ, секретарь пленума Верховного суда Виктор Момотов рассказал «НГ», что диджитализация правосудия является одним из главных направлений развития судебной системы. «Поэтому ВС и предложил пакет инициатив по расширению электронного документооборота, переводу дел в электронную форму, а также их автоматизированному распределению, обращению в суд через Интернет», – напомнил он. Но что касается рассмотрения судебных дел с помощью ИИ, то Момотов считает, что действовать нужно осторожнее: «Судья в силу закона должен руководствоваться своим «внутренним убеждением», оценочными критериями соразмерности и разумности, ценностями справедливости и гуманизма. Эти и многие другие правовые идеи могут быть познаны только человеком, через призму жизненного опыта и совести».

В принципе он допустил расширение сферы ИИ на приказное производство, где нет спора о праве, – допустим, при взыскании коммунальных платежей или кредитной задолженности. Но уголовный процесс, где решается дальнейшая судьба человека, – это другое дело. Момотов подчеркнул, что англо-американская модель правосудия носит формальный характер, отдавая приоритет соблюдению процедур, а не поиску истины, так что «определение меры пресечения компьютерной программой в их системе выглядит вполне органично». Российская же система, как и в континентальной Европе, основана на активной роли судьи в поиске истины, а этот процесс не может быть «автоматизирован».

Профессор департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при правительстве РФ Анна Попова, в свою очередь, указала, что вообще-то в ИИ изначально заложена способность к самообучению, поиску и анализу необходимой информации для адекватного и оптимального решения с «просчитыванием» всех возможных рисков.

Попова напомнила «НГ», что в 2017 году Россия получила кредит в размере 460 млн долл. от банка БРИКС на развитие судебной системы, в том числе и на внедрение ИИ в судах Москвы в течение пяти лет. Роботы будут заниматься рассмотрением бесспорных дел, то есть тех, где судьи проверяют формальные признаки, утверждают их и ставят подпись, автоматизированной подготовкой протоколов судебных заседаний на основе систем распознавания речи и идентификацией по отпечаткам пальцев. По словам Поповой, это повысит эффективность правосудия, приведет к экономии средств и времени.

Но есть и отрицательные последствия внедрения ИИ, подчеркнула эксперт: «Например, это невозможность довести эффективность ИИ до 100% из-за трудоемкости таких предварительных процессов, как сбор данных и обучение сети».