Экстремистам и хакерам предъявят красную метку

Глава Минюста России Александр Коновалов расширяет систему профилактической работы с осужденными экстремистами. Фото РИА Новости

В Минюсте намерены расширить круг заключенных, попадающих под дополнительный контроль со стороны Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Теперь спецсотрудники будут собирать информацию и присматривать не только за активными членами преступных группировок или наркоманами, но и за осужденными по экстремистским и террористическим статьям, а также за хакерами и поджигателями. Эксперты напомнили, что четкого определения экстремизма в Уголовном кодексе (УК) нет. Соответствующие же статьи часто применяются за оппозиционные, а то и просто неосторожные высказывания.

Сейчас работникам пенитенциарных учреждений предписано внимательно отслеживать как активистов бандитских группировок и наркоманов, так и суицидников и прочих заключенных, которые, как считается, склонны к нарушению тюремного порядка. Сотрудникам приходится тщательнее изучать их вещи, следить, чтобы они не наносили вреда себе или окружающим – как физического, так в последнее время и духовного. Например, ФСИН уже ставит на особый контроль тех, кто изучает, пропагандирует или исповедует какую-либо идеологию, признанную экстремистской.

Теперь Минюст предлагает распространить такой особый контроль на всех осужденных по статьям об экстремизме и терроризме, а также заодно на поджигателей и хакеров. В ведомстве Александра Коновалова эту инициативу объясняют необходимостью более эффективной профилактики правонарушений – например, чтобы после выхода на свободу фигуранты не брались за старое. 

Таким образом, для экстремистов и борцов с матрицей в СИЗО и колониях будет введена система индивидуального курирования – к ним приставят отдельных сотрудников, которые займутся изучением психологии этих преступников, будут выявлять особенности их личности, привычки, наклонности, мотивации и, конечно, связи – в заключении и на воле.

«Есть такое понятие – «красная полоса» в личном деле, когда конкретные осужденные требует особого внимания. Допустим, если они склонны к побегу», – пояснил «НГ» правозащитник Валерий Борщев. По его словам, эта метка ощутимо ограничивает людей в правах: «Она подразумевает различные ограничения – чаще всего неявные и недемонстративные. Но на практике таким заключенным могут отказывать в просьбах о свидании, телефонном звонке и т.д. К ним чаще применяют обыски, а еще подбирают для них определенных сокамерников».

Пока сотрудники ФСИН действуют в правовом поле, заметил Борщев, это для некоторых ситуаций вполне допустимая практика. Однако что касается контроля за хакерами и так называемыми экстремистами, то собеседник «НГ» заявил, что с точки зрения безопасности это нелогично: «На мой взгляд, это лишь попытки ужесточить условия содержания для этих людей, чтобы ограничивать их в правах, но при этом как бы по закону – дескать, человек на особом учете».

«Их чаще проверяют, такие заключенные должны приходить отмечаться в дежурную часть, им тяжелее получить УДО и прочие послабления», – пояснила «НГ» экс-председатель ОНК Ростовской области Елена Елисеева. Она подчеркнула, что сейчас такие меры все же применяются избирательно, но при этом не слишком эффективно – допустим, «контроль за осужденными, склонными к суициду, осуществляется в учреждениях ФСИН лишь формально».

«У силовиков есть списки заключенных, которые находятся на особом учете. Ими занимаются сотрудники оперчасти, задача – выявить новые преступления. Они наблюдают за поведением таких заключенных, собирают информацию, с кем те общаются и встречаются. Периодически проводят с ними и беседы», – рассказал «НГ» адвокат Виктор Бородин. Он подчеркнул, что на самом деле мера довольно правильная, и, учитывая уровень радикализма в тюрьмах, ее стоило бы распространить на экстремистов. Но проблема в том, что под антиэкстремисткое законодательство подпадают и совсем невиновные. «Есть реальные экстремисты, но многие сидят по надуманным причинам – за перепост, за то, что просто высказали свое мнение».

Бородин привел случай из практики, когда бабушка заступилась во дворе за внука и назвала его обидчика понаехавшим. В результате ее осудили за возбуждение межнациональной розни и внесли в федеральный список террористов. «И когда она пришла получать пособие на внука, ей отказались выдавать деньги, заявив, что она в реестре. Так что вполне вероятно, что эта сумма, выделенная, кстати, государством, может пойти на террористическую деятельность», – рассказал собеседник «НГ». Такими делами, по его мнению, силовики «зарабатывают палки», а соответствующие статьи УК при этом выглядят работающими.

По словам экспертов, инициатива Минюста говорит и о том, что рано говорить о сокращении сферы применения антиэкстремистского законодательства. Это подтверждается и статистикой. По данным Судебного департамента Верховного суда (ВС), за первую половину 2018 года по этим статьям были осуждены 337 человек. 285 из них получили приговоры за публичные высказывания – и лишь 52 за создание экстремистских ячеек. 

Большинство подсудимых приговорены по статье 282 УК «Возбуждение ненависти». Чуть более половины из них, а именно 123 человека, отделались условными сроками, 53 – штрафами или исправительными работами, но 27 получили реальные тюремные сроки. Любопытно, что среди таких преступников в основном молодежь и люди среднего возраста. По данным ВС, осуждены 38 подростков, 73 человека в возрасте 18–24 лет, 31 человек в возрасте 25–29 лет, 54 – в возрасте 30–49 лет. И лишь 13 человек старше 50 лет.

По статье 280 УК, а именно за «призывы к экстремистской деятельности», из 32 осужденных 21 получил условный срок, 7 – колонию, 3 – разные виды работ. Оправдан лишь 1 человек. За пропаганду терроризма осуждены 50 человек против 96 за весь прошлый год. «32 человека приговорены к колонии, 6 – к штрафу, 1 освобожден от наказания, в одном случае дело прекращено», – говорится в сводке ВС.

При этом продолжает расти число случаев применения статьи 20.29 КоАП – распространение экстремистских материалов: 1133 наказания за полгода против 1846 за весь предыдущий год. В 1107 случаях суды назначали штраф, в 26 случаях – административный арест. В 25 случаях суды принимали решение о прекращении производства по делу.