Екатерина Трифонова
Фото сайта minjust.ru
Минюст устраняется от решения проблем, связанных с пытками заключенных, считают правозащитники. Они ссылаются на письмо из ведомства, в котором говорится об отсутствии полномочий на прямое руководство деятельностью Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Поэтому властям направлены предложения об урезании полномочий этой структуры и введении персональной ответственности ее руководителей за ситуацию в пенитенциарной системе РФ.
Правозащитники получили письмо из Минюста, в котором тот отказался обсуждать факты нарушения закона в колониях. То есть, по сути, чиновники подписались в собственной беспомощности, заявив об отсутствии рычагов воздействия на формально подконтрольный Минюсту ФСИН, считают инициаторы обращения к министру юстиции Александру Коновалову.
При этом его ведомство не намерено и отзывать свою позицию из Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), которая вся строится на отрицании факта пыток печально известной Ярославской колонии. А объясняется это тем, что данный документ, дескать, основан на официальных отчетах ФСИН. Если же заключенные с ними не согласны, то в ЕСПЧ, дескать, они могут оспорить его сами.
Например, в ответе Минюста так и говорится: у осужденного Евгения Макарова, чье избиение было снято на видео и выложено в Сеть, «есть право на состязательность в Европейском суде», где он и должен доказать свою правоту. По словам правозащитников, ведомство и не лукавит, у него действительно недостаточно полномочий, чтобы противодействовать злоупотреблениям со стороны тюремщиков.
Как рассказал «НГ» основатель соцсети Gulagu.net Владимир Осечкин, российские правозащитники направили в правительство и Генпрокуратуру ряд поправок в законы, которыми урезаются полномочия ФСИН и вводится персональная ответственность для всего руководства.
Предлагается наделить Минюст дополнительными полномочиями. Например, там должно быть создано отдельное управление по контролю за соблюдением законности и прав человека в местах лишения свободы. Речь идет о введении системы двойного контроля, чтобы проверки в них ведомство проводило параллельно с прокурорами.
«Стоит также ввести должность омбудсмена по защите прав заявителей о пытках при Минюсте. Наделить его правами беспрепятственного посещения всех мест принудительного содержания, перевода любого заключенного из одного учреждения в иное, установки камер видеонаблюдения в любом месте с просмотром в режиме онлайн», – говорится в предложениях правозащитников.
Чтобы впредь ФСИН не писала отписки и не приукрашивала свои отчеты, они настаивают на введении за это жестких наказаний для руководителей разного ранга – по аналогии с уголовными статьями о лжесвидетельстве. Предлагается и уголовная ответственность «за умышленное уничтожение файлов из видеоархива в учреждениях ФСИН, а также умышленное отключение камер видеонаблюдения».
Также правозащитники полагают, что нелишней будет и процедура обязательных официальных извинений «руководителем территориального органа ФСИН и директором ФСИН» перед пострадавшими от насилия и их семьями. Если же речь будет идти о серьезном ущербе жизни и здоровью заключенных, то необходимы компенсации. Правозащитники указывают, что размер их можно установить в пределе 1–3 млн руб. в зависимости от тяжести происшествия. И при этом установить обязательное последующее взыскание этих сумм в порядке регресса с виновных должностных лиц.
По словам председателя Комитета родственников заключенных Елизаветы Закамской, сейчас большинство тюремщиков ощущают полную безнаказанность: «Распространена круговая порука – сотрудники колоний и СИЗО помогают следователям выбивать явки с повинными, создавать видимость высокой раскрываемости, а те, в свою очередь, закрывают глаза на их злоупотребления».
Закамская выступает за внедрение экстерриториального принципа работы надзирателей и создание при Генпрокуратуре мониторингового управления, которое, к примеру, будет следить за происходящим в СИЗО и колониях через камеры видеонаблюдения, проводить регулярные внеплановые проверки.
По словам экс-председателя ОНК Ростовской области Елены Елисеевой, власти обычно устраивают показательный процесс «расправы над зарвавшимися тюремщиками» в случае широкого общественного резонанса, но «пытки и коррупция никуда не исчезают из российских тюрем и колоний». Прежде всего потому, что не срабатывает принцип неотвратимости наказания – более чем в 75% случаев пыток виновные избегают ответственности и лишь менее чем в 10% случаев они предстают перед судом. Но и тогда их большая часть отделывается легким испугом – штрафом либо условным сроком.
комментарии(0)