В Уголовном кодексе пыток нет

Фото Pixabay.com

Правозащитники просят Госдуму включить в Уголовный кодекс (УК) статью о пытках. По информации «НГ», предложения об ужесточении наказания за побои и издевательства в местах лишения свободы депутаты готовы рассмотреть. Ведь сообщения об этом появляются практически каждый день. Например, в Брянской области от рук сотрудника колонии погиб заключенный. Новая статья позволит привлекать виновных к реальным срокам вплоть до пожизненного заключения. Сейчас же в подавляющем большинстве случаев тюремщиков или приговаривают к штрафам, или осуждают условно.

Российское законодательство не предусматривает отдельного наказания за пытки, поэтому разбирательства проходят по статье о «превышении полномочий с применением насилия». 

«Посадки применяются лишь к единицам, поэтому у госслужащих нет боязни неотвратимости наказания», – отмечают правозащитники.

По их данным, ежегодно около 20 тыс. человек жалуются в Следственный комитет (СК) на издевательства и увечья, полученные за решеткой, но расследуются все эти случаи крайне редко. «Только по 10% жалоб возбуждаются уголовные дела, из которых даже половина не доходит до судов», – заявляют правозащитники.

Во вторник СК, правда, сообщил о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудника одной из колоний в Брянской области. Из сообщения ведомства следует, что тот, видимо, пытая заключенного, в результате его задушил. Расследование СК как раз и идет по статье 286 УК – о превышении должностных полномочий.

По информации «НГ», на этой неделе группа правозащитников направила в комитет ГД по госстроительству и законодательству свои предложения о введении в УК новой статьи – «пытки». В обращении к депутатам указано: «Последние события, связанные с насилием в колониях Ярославской области, свидетельствуют о необходимости корректировки закона в плане ужесточения наказания должностных лиц за превышение должностных полномочий».

Правозащитники предлагают приравнять физическое воздействие на заключенных к тяжким преступлениям, приговаривать за это к лишению свободы от 5 до 10 лет, с лишением права занимать определенные должности на срок до 10 лет. Если же пытки применялись к женщинам, инвалидам, несовершеннолетним, то тогда этот срок должен составлять от 7 до 12 лет.

Если же действия госслужащих угрожали жизни или ими был нанесен серьезный вред здоровью – от 8 до 15 лет. «В случае смерти потерпевшего наказывать нужно от 10 до 20 лет либо пожизненным лишением свободы», – говорится в пояснительной записке к законопроекту.

Первый зампред комитета ГД по госстроительству и законодательству Михаил Емельянов («Справедливая Россия») сообщил «НГ» о готовности депутатов поддержать общественную инициативу: «Разумеется, нужна корректировка закона. И я думаю, что это как раз тот случай, когда к мнению правозащитников стоит прислушаться». По его словам, вскоре в комитете этот вопрос будет рассмотрен: «Последние события – возмутительные, заключенные не должны быть бесправными, у них должны быть гарантии защиты. Тем более что они и без того содержатся не просто в плохих, а порой и даже в пыточных условиях», – заявил «НГ» Емельянов.

Как отметил основатель проекта «Гулагу.нет» Владимир Осечкин, уровень насилия в СИЗО и колониях растет с каждым годом – и «особенно после принятия закона о возможности применения к зэкам физической силы и спецсредств». По его словам, теперь Минюст на многие жалобы лишь отвечает, что действия сотрудников были законны – дескать, иного способа утихомирить зэков не было.

«На самом же деле тюремщики избивают заключенных по малейшему поводу – не говоря уже о тех, из кого хотят выбить какие-то показания. И часто в ход идут как раз дубинки и электрошокеры – те самые спецсредства», – сказал Осечкин. Кстати, в Брянской области, по данным СК, подозреваемый в убийстве заключенного сотрудник колонии также использовал эти спецсредства.

«Пытки распространены от Калининграда до Владивостока, менять необходимо именно систему, потому что она уже пошла вразнос», – заявил Осечкин. По его мнению, как раз сейчас у правозащитников есть реальный шанс добиться таких изменений. «Когда из многих регионов начали поступать сигналы о вопиющих нарушениях прав заключенных, а во ФСИН начались кадровые перестановки и увольнения – все это можно воспринимать как сигнал к смене руководства и, возможно, о переподчинении ведомства».

Экс-председатель ОНК Ростовской области Елена Елисеева рассказала «НГ», что за долгое время она лично инициировала десятки проверок, но «результат один и тот же – сообщения не подтвердились». Жалобщиков из числа заключенных запугивают, принуждают отказываться от своих слов и даже оговаривать тех членов ОНК, которым они прежде и пожаловались.

Активистка Светлана Мальцева, занимающаяся правами осужденных, сказала «НГ»: «Даже если мы добиваемся проверок и расследований, то судьи нередко выносят оправдательные приговоры – и садисты возвращаются на службу и опять начинают пытать людей».

При этом, комментируя инициативу, обращенную к ГД, правозащитница выразила опасение, как бы от этого не получилось хуже. По ее словам, законодатели могут так изменить поступившие предложения, чтобы все расправы в тюрьмах над «нарушителями порядка и дисциплины» приобрели видимость законности или как минимум оставить тюремщикам массу лазеек для дальнейших злоупотреблений.