Кудрин посмотрел на тюрьмы взглядом бухгалтера

«Обзор предложений по совершенствованию системы исполнения наказаний» Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексея Кудрина содержит не только перечисление инициатив, но и оценку их экономической эффективности. Эксперты выступили за сокращение количества зэков, арестантов и соответственно сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Предлагается сажать только за тяжкие преступления, за экономические – наказывать рублем, брать под арест – лишь по представлению прокурора и т.д.

Как следует из документа, большие затраты на содержание зэков и работу надзирателей неэффективны, поэтому предлагается сокращать численность и тех и других. В тюрьмах должны находиться виновные лишь в тяжких и особо тяжких преступлениях, остальным же следует назначать, например, штрафы. Как отмечают эксперты, «это гарантирует потерпевшему компенсацию, а общество, в свою очередь, сохранит ресурсы». Если же у осужденного нет денег, то его можно отправить на обязательные работы. ЦСР предлагает сократить и перечень видов наказаний, вычеркнув арест и принудительные работы. 

Здесь опять же применен единый подход – «по экономическим причинам они не имеют реальных шансов на введение в действие». И взятие под стражу до суда также предполагается минимизировать, а обычной практикой сделать денежный залог. За экономические же преступления, считают эксперты ЦСР, должны быть и экономические наказания – те же штрафы. Уголовные меры следует применять лишь при повторных нарушениях.

Поскольку документ называется обзором, в нем приводятся и спорные предложения с доводами «за» и «против». Например, решения о взятии под стражу выносить только судом присяжных, чтобы потом было труднее штамповать обвинительные приговоры за незначительные проступки. Аргументы против такой идеи следующие: эта новация не только встанет бюджету в копеечку, но и затормозит судебный процесс. Поэтому более эффективный подход такой: рассмотрение судом ходатайств о мере пресечения проходит с участием двух заседателей, отбираемых по упрощенной системе и ротируемых ежемесячно. А право просить суд об аресте должно быть только у прокурора, а не у следователя или дознавателя, как сейчас, считают в ЦСР.

В докладе центра есть и раздел о совершенствовании института освобождения от наказания. Сейчас критерии этой процедуры непрозрачны и непредсказуемы: к примеру, судья может удовлетворить прошение об условно-досрочном освобождении (УДО) нарушителя дисциплины, а заключенному с одними лишь поощрениями – отказать. Эксперты Кудрина настаивают, что решение об УДО не должно быть связано ни с признанием вины, ни с возмещением ущерба хотя бы потому, что это исключает возможность его применения к тем, кто осужден ошибочно.

Они советуют прислушаться к такой рекомендаци Совета Европы: «Решение об УДО должно быть готово к моменту, когда заключенный отбыл минимальный период наказания. При этом под критерии освобождения должны подпадать все заключенные, которые соответствуют минимальному уровню безопасности и могут стать законопослушными гражданами».

Предлагается обязать прокуратуру и другие инстанции, если они выступают против предоставления УДО, доказывать в суде, почему тот или иной человек не может его получить. Причем они должны будут представлять веские доказательства того, что этот человек действительно не соответствует критериям УДО. Сегодня именно зэк должен доказать суду, что он уже исправился и не представляет угрозу для общества.

В докладе отражены и такие спорные моменты, как, например, наделение потерпевшего отдельными функциями обвинителя – например, чтобы он мог высказываться по назначению меры пресечения преступнику. Однако есть и такая точка зрения, что «жертва будет руководствоваться чувством мести». Нет определенности и в том, стоит ли переводить ФСИН из силовых ведомств в гражданские. Противники такого решения уверены, что этот шаг губительно скажется на дисциплине в колониях.

Зато эксперты оказались единодушны во мнении о необходимости значительно сократить избыточное количество сотрудников этого ведомства. Изменить предлагается и оценку эффективности работы колоний: исключить из плюсов предотвращенные побеги и пресеченные нарушения режима, а вместо этого оценивать ресоциализацию осужденных и, в частности, уровень рецидивов, получение образования осужденными и др.

А для лучшей ресоциализации заключенных предлагается в первую очередь расселять их в колониях по психосоциальным признакам. Это лучше, чем ныне практикуемое отделение впервые осужденных от рецидивистов. «Необходимо также установить систему стимулов, которые бы поощряли соблюдение правил распорядка. Кроме того, важно, чтобы заключенные могли получить профессиональное образование, причем с учетом дальнейшего трудоустройства», – говорится в докладе. Эксперты также предлагают установить в законе норму о квотировании рабочих мест для тех, кто вышел на свободу. Одновременно прописываются и налоговые льготы для компаний, готовых принимать на работу бывших осужденных.

Член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев в целом положительно оценил предложения ЦСР: «Конечно, тюремное население слишком велико, и его нужно сокращать. Вполне разумно не сажать людей в тюрьму, а позволить им компенсировать причиненный вред на воле». Однако эксперт отметил, что ЦСР подошел к делу лишь с точки зрения «финансовой выгоды»: большинство предложенных мер подразумевают скорее экономию бюджета, нежели гуманизацию самой системы. По его мнению, такой подход в корне неверный и даже противоречит самой идее реформирования: «Любая реформа подразумевает траты – к примеру, на ту же ресоциализацию заключенных, подъемные после их освобождения, приведение камер в соответствие с международными стандартами, работу присяжных и пр.».