Российским тюрьмам нужен евроремонт

В Германии такую камеру предоставляют приговоренным к длительным срокам. Фото Reuters

Центр стратегических разработок (ЦСР), возглавляемый Алексеем Кудриным, приговорил пенитенциарную систему страны к скорейшему реформированию. Международная практика уже доказала, что политика ужесточений, которой сегодня придерживаются российские власти, не приносит значимых результатов. В ЦСР подготовили обзор наиболее эффективных тюремных реформ в разных странах мира, благодаря которым удалось и снизить количество тюремного населения, и организовать эффективную адаптацию бывших заключенных.

Исследование ЦСР показало, что лишение свободы плохо работает в качестве средства исправления правонарушителя. При этом в нем подчеркивается, что гуманизация уголовной политики, на которую российские власти идут крайне неохотно, вовсе не влияет на рост преступности.

Сейчас же по количеству заключенных российская пенитенциарная система занимает первое место в Европе. В июне этого года в местах заключения находилось более 618 тыс. человек. При этом, как уже писала «НГ» (27.07.17), дорогостоящая концепция ФСИН по развитию уголовно-исполнительной системы признана проваленной, а сами заключенные все чаще жалуются на условия содержания и рост насилия и коррупции в колониях.

Карательный уклон можно преодолеть, если обратиться к опыту других стран, уверены в ЦСР: «Подходы к совершенствованию судебной системы, продемонстрировавшие эффективность в других странах, должны оказаться продуктивными и для России».

К примеру, власти Финляндии радикально уменьшили тюремное население за счет «смягчения наказаний за ряд ненасильственных деяний, расширения условно-досрочного освобождения и отказа от широкого применения превентивных мер в виде заключения под стражу». Если осужденному назначено наказание в виде лишения свободы сроком до восьми месяцев, оно заменяется общественными работами из расчета «один час работ за один день тюремного заключения. В ЦСР предлагают обратить внимание и на такое ноу-хау: освобожденных под надзор в Финляндии контролируют через GPS на телефоне и проверочными звонками. «Это дешевле и менее унизительно и неудобно, чем традиционные технические средства надзора – браслеты», – отметили эксперты.

Большинство европейских стран, говорится в их отчете, отличается от РФ более гуманным отношением к сидельцам. Для каждого заключенного составляется индивидуальный план отбытия наказания, предусматривающий, чем и как он будет заниматься, когда и при каких условиях может рассчитывать на смягчение режима или УДО. Этот план по мере необходимости корректируется. Заключенные имеют право переписки и телефонных разговоров, при этом все коммуникации подвергаются цензуре. Есть право на свидания и отпуск из тюрьмы.

Во Франции подряды на бытовое обслуживание тюрем, в частности, столовые, прачечные, могут получать частные компании. Не является редкостью и участие негосударственных организаций в процессе перевоспитания. Это помогает и модернизировать систему, и экономить госбюджет.

Из европейских нововведений последних лет – программы «социальных облигаций». Например, инвестор вкладывает средства в проекты по достижению социально значимых целей – скажем, по снижению уровня рецидивизма. Если проект оказывается успешным, государство выплачивает инвестору его деньги с процентами. С помощью этой программы уровень рецидива в Великобритании сократился примерно на 10%.

А вот власти Канады нашли выход из ситуации с нехваткой тюремных кадров – часть из них формируют из бывших заключенных. В частности, они занимаются социальной и психологической поддержкой. Это решает сразу две проблемы: недоверие сидельцев к персоналу и трудоустройство бывших заключенных.

В Германии действует широкая программа пробации. Так, некоторые заключенные содержатся в открытых тюрьмах – их не запирают в камерах, охрана выставлена только по периметру. Зэков могут отпускать в дневное время с территории тюрьмы на работу. Примерно 30–40% заключенных освобождаются по УДО по истечении половины или двух третей срока.

Во многих странах действует независимый общественный наблюдательный комитет, куда входят представители местных сообществ, политических и гражданских организаций. «Комитет получает информацию обо всех аспектах функционирования тюрьмы, его члены имеют право свободного доступа к заключенным в любое время», – напоминают в ЦСР.

В России, полагают эксперты, можно было бы ввести и восстановительное правосудие, которое включает в себя не только выплату компенсаций потерпевшим, но и встречи осужденного с потерпевшими, которые проводятся с согласия последних. «У прошедших через эти программы правонарушителей зафиксировано снижение рецидивизма на 27%», – отмечают в ЦСР. Внимания заслуживает и институт менторства для освобождающихся из заключения. Ментором может стать как соцработник, так и волонтер, в его обязанности входит поддержание человеческого контакта с бывшим осужденным и помощь ему в решении разного рода бытовых проблем.

По мнению экспертов, все эти положительные методы, отработанные в других странах, можно внедрить и в России. Такие корректировки потребуют скорее законодательных поправок, а не слишком больших финансовых затрат. Более того, некоторые из них позволят ФСИН серьезно сэкономить – например, за счет разгрузки тюрем.