Лев Пономарев
Фото сайта kremlin.ru
Вчера правозащитники из Совета по правам человека при президенте РФ встречались с главой государства, обсуждали широкий круг важных вопросов. Я не являюсь членом этого совета и в этой встрече не участвовал. Но в каком-то смысле я всегда в диалоге с президентом, поскольку руковожу двумя крупными правозащитными организациями.
Страна фактически управляется в ручном режиме – к кому, как не к Владимиру Путину, обращаться для разрешения важных для общества, резонансных вопросов? Кроме того, президент является гарантом Конституции и взял на себя обязанность защищать права граждан.
На какие темы я предложил бы президенту обратить внимание?
Наиболее горящая – это пытки в местах лишения свободы. Последний месяц на наших глазах разворачивается драма, которая могла бы стать сюжетом для голливудской киноленты. Заключенный Карельской колонии ИК-7 Ильдар Дадин, осужденный за оппозиционные пикеты, сообщил о жестоких истязаниях. Подобные сообщения не раз и не два попадали в прессу, однако не вызывали столь сильной реакции общества. Но в ситуации с Дадиным произошел информационный взрыв, поскольку гражданские активисты разом поняли: на его месте может оказаться каждый.
Другие заключенные ИК-7, запуганные ранее сотрудниками ФСИН, по примеру Дадина начали заявлять о пытках. Проблема вышла на федеральный уровень. А местные следователи работают на то, чтобы уголовные дела не возбуждать. Дело осложняется и тем, что руководство ФСИН уже сообщило, что они провели проверки и факты избиений и пыток не подтвердились.
Поэтому необходимо, чтобы расследование в ИК-7 проводилось силами федерального Следственного комитета, а надзор осуществляла Генеральная прокуратура. Причем делать это надо безотлагательно – пока следователи медлят, на заключенных, которые осмелились жаловаться на пытки, оказывается давление. Их принуждают к отказу от показаний, соблазняют привилегиями или угрожают.
Возможно, к разрешению этой ситуации должно быть привлечено и Контрольное управление администрации президента.
Второй вопрос, который нужно обсудить с президентом, – это закон об «иностранных агентах». Его принятие фактически уничтожило большое количество правозащитных организаций. Сейчас в списке «иноагентов» около 150 организаций, деятельность которых затруднена. Часть из них уже прекратила работу, часть размышляет об этом. Оскорбительное клеймо «иностранного агента» любой сочтет неприемлемым.
Я считаю, что этот закон нельзя исправить, его надо отменить. Но одновременно понимаю, что на это президент сейчас не пойдет. Поэтому необходимы временные меры в виде компромиссного изменения закона – жизнь НКО облегчится, а силовики, в свою очередь, «не проиграют», потому что закон не отменится, а только изменится его текст.
При принятии закона предполагалось, что если организация получает деньги из какого-то иностранного государства, то выполняет заказ этого государства. Изменить закон надо так, чтобы «иностранным агентом» признавались лишь те, которые получают деньги именно от государственных иностранных фондов, а не от частных лиц или частных фондов. Потому что если представить себе, что иностранное государство и будет диктовать что-то НКО, то, очевидно, это может происходить только через госфонды. Хотя я ни разу за длительную историю получения иностранных грантов с таким не сталкивался.
Третий вопрос – проблема общественных наблюдательных комиссий, которые в каждом регионе проверяют места содержания под стражей и следят за соблюдением прав тех, кто находится там. Принятие закона об ОНК стало большим достижением в правозащитной сфере. С тех пор для многих, кто содержится в СИЗО и колониях и не имеет возможности нанять адвоката, члены ОНК стали единственной защитой.
Однако на последних выборах в ОНК почти все правозащитники были заблокированы Общественной палатой. А в большинство региональных комиссий вошли либо бездельники, либо бывшие силовики. Это совершенно недопустимая и вызывающая ситуация, ее надо как можно скорее исправить. Для этого есть два пути.
Более долгий – вносить поправки в закон, чтобы ОНК формировались совместно уполномоченным по правам человека и Советом по правам человека. Общественная палата – это важный орган, но там нет правозащитников, это не ее профиль, поэтому ОНК сформированы непрофессионально, что уже нанесло большой вред. Но поправка в закон делается не быстро.
Более срочный путь для разрешения конфликта может быть таким. Я бы попросил президента поручить первому заместителю руководителя Сергею Кириенко провести совещание с председателем СПЧ Михаилом Федотовым и секретарем ОП РФ Александром Бречаловым при участии уполномоченного по правам человека Татьяны Москальковой.
Четвертое. Страна находится на грани взрыва – об этом говорю не я, об этом говорят многие эксперты, политологи, это уже почти стало общим местом. Сейчас возникают все новые и новые протестные движения, некоторые из них уже вполне оформились. На федеральном уровне это, например, движение фермеров, движение дальнобойщиков, в Москве это движение защитников парков и движение очередников на социальное жилье.
Правозащитники знают их проблемы, лидеры этих движений уже вполне профессиональны в своих областях и вполне аргументированно оппонируют политике властей. Но власти делают вид, что проблем нет, – и, видимо, так и докладывают президенту.
Единственная возможность исчерпать все эти конфликты – провести по каждому из них совещание (круглый стол) с участием президента, где будут выслушаны мнения экспертов с обеих сторон. Московские вопросы целесообразно обсудить аналогично с личным участием именно мэра, а не его заместителей или сотрудников аппарата.
В противном случае ситуация будет накаляться и дальше.
Дарья Гармоненко