«Исламское государство» в очередной раз пригрозило Москве

Генерал-майор Игорь Конашенков призвал партнеров перейти от слов к делу и приступить к совместной борьбе против терроризма в Сирии. Фото РИА Новости

Запрещенная в РФ террористическая организация «Исламское государство» опубликовала видеообращение с призывами к совершению джихада против России. В Кремле парировали, что это никак не повлияет на борьбу Москвы с терроризмом. И хотя эксперты не увидели в угрозах ничего нового, опасность совершения терактов сохраняется, как и распространения идей исламизма по России и ближнему зарубежью.

В опубликованном интернет-ролике боевики пригрозили президенту Владимиру Путину убийствами граждан России и призвали совершать преступления всеми доступными методами. Пресс-секретарь президента  Дмитрий Песков в ответ заявил, что в Кремле обращают внимание на заявления с угрозами, но они не повлияют на «последовательную политику России» по борьбе с терроризмом. 

Reuters отмечает, что не сразу становится понятным, почему именно Россию выбрали мишенью, однако напоминает, что Москва и Вашингтон договорились об интенсификации сотрудничества против ИГ и «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) в Сирии.

Член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко в беседе с «НГ» отметил, что это не первое послание ИГ в адрес России, причем последний ролик и по содержанию, и по тексту похож на предыдущие работы «исламских режиссеров». «Это регулярная рутинная работа: люди должны отрабатывать зарплату, что они и делают. Но говорить о том, что завтра начнется «новая жизнь», новая террористическая фаза, я бы не стал. С другой стороны, хотя ИГ и ослабло, оно еще достаточно сильное, чтобы заниматься терактами, однако Россия не является основным приоритетом халифата. В то же время это не означает, что мы должны наплевать на угрозы», – подчеркнул он.

С мнением эксперта трудно поспорить: согласно данным Национального антитеррористического комитета по состоянию на сентябрь 2015 года, деятельность сторонников ИГ была зафиксирована и пресечена в 23 регионах России. Причем география помимо «традиционно мусульманских республик» Северного Кавказа и Поволжья (Татарстан, Башкирия) простиралась и дальше: Москва, Тюменская и Челябинская области, Красноярский край, Ханты-Мансийский автономный округ. Первые случаи отъезда из Поволжья в Сирию произошли еще в 2012 году. По данным СМИ, из 70 тыс. боевиков ИГ на россиян и граждан СНГ приходится до 5 тыс. человек.

Эксперты Кавказского геополитического клуба (КГК) разделили россиян, бравирующих пристрастием к ИГ в Интернете, на три условные группы: молодые люди («вчерашние школьники»), психика которых находится в пограничном состоянии (здесь встречаются не только кавказские и поволжские, но и русские имена); молодые мусульмане (юноши и девушки в возрасте 16–25 лет), чрезмерно увлеченные религией, но мало разбирающиеся в ней; наконец, анонимные интернет-игиловцы, скрывающие лица, но занимающиеся пропагандой.

При этом портрет сторонника ИГ, подготовленный американскими спецслужбами, немногим отличается от российского. Зачастую это холостяк, обладающий низким уровнем религиозного образования, не имеющий работы или занимающийся низкоквалифицированным трудом (хотя встречались и студенты) в возрасте от 19 до 40 лет. «Как видите, единого собирательного образа нет. Если бы удалось унифицировать тип исламиста, с этим портретом, гипотетически, можно иметь дело, но сторонники ИГ слишком разношерстные», – отметил Малашенко.

В докладе КГК «Исламское государство»: сущность и противостояние» отмечается, что костяк боевиков ИГ с территории бывшего СССР составляют молодые люди 1991–1994 годов рождения, «выросшие в условиях не просто отсутствия государственной идеологии, но и конституционного запрета на нее, падения уровня образования, слома социальных лифтов и отсутствия жизненных перспектив». Именно это и создало им пространство для маневра.

Боевики ИГ пугают Россию джихадом.  Фото ZUMA/ТАСС

Халифат изначально планировал начать деятельность на российский Северный Кавказ, результатом чего стала присяга вилайятов Дагестан, Ичкерия, Ингушетия и Кабардино-Балкария. «Но уже сейчас ясно, что угрозы ИГ оказались блефом, как и потуги «Имарата Кавказ» сорвать зимнюю Олимпиаду-2014 в Сочи», – пишет секретарь-координатор КГК Яна Амелина. Она добавила, что «вопреки алармистским заявлениям некоторых экспертов значительная часть уехавших возвращаться не собирается».

Однако этот же доклад опровергает слова Амелиной: в документе перечислены случаи возвращения россиян из Сирии, причем зачастую на родине они отделывались минимальными наказаниями за поддержку ИГ – сроками от 1 до 5 лет. Россияне, планировавшие уехать в Сирию, порой и вовсе подвергались лишь предупреждению.

Эксперт Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН Андрей Арешев констатировал, что ситуация в северокавказских республиках кардинально поменялась в лучшую сторону, а потому «говорить об экспансии ИГ или других исламистских группировок на Северный Кавказ можно только теоретически». В то же время и он признал: «От угрозы терактов не застрахован ни один российский регион».

Помимо Северного Кавказа и Поволжья, где велика доля потенциальных боевиков ИГ, угрозы нависли и над другими регионами. В конце 2014 года муфтий Таврического муфтията Руслан Саитвалиев заявлял, что среди исламистов в Сирии воюет до 500 выходцев из Крыма. Однако Амелина утверждает, что подобные предположения «носят заметные следы пропагандистских искажений». «Проблема ИГ в Крыму хотя и нуждается в постоянном мониторинге, но в настоящее время не представляет реальной угрозы общественной безопасности», – говорится в докладе КГК.

Не меньшие опасения вызывает ситуация в Средней Азии. В докладе «Что угрожает России в 2016 году: прогноз», представленном клубом «Валдай» в мае, отмечается, что наиболее неприятный для России сценарий – «обвал одного из слабых и бедных центральноазиатских государств и появление на его месте неуправляемой территории, где правят вооруженные банды, по-своему трактующие шариат». Первые звоночки уже прозвучали.

Сейчас у Москвы меньше ресурсов для поддержки своих среднеазиатских союзников. Из-за этого была сокращена инвестиционная программа для Киргизии. Замедление строительного сектора в России ухудшило положение в Таджикистане, «где действующая власть обостряет игру, идя по пути запрета системной исламистской оппозиции», что может ввергнуть страну в новую гражданскую войну сродни конфликту 1992–1997 годов. Не случайно на саммите СНГ в октябре 2014 года президент Таджикистана Эмомали Рахмон запросил помощи в борьбе с ИГ. В регионе уже с 1990-х годов действуют «сравнительно крупные и боеспособные отряды радикальной исламской оппозиции», пишет эксперт Института Ближнего Востока Сергей Балмасов.

Не лучше складывается ситуация в Узбекистане, «где властная элита пребывает в состоянии практически открытого раскола, который пока сглаживает наличие президента Ислама Каримова», продолжает Балмасов. Не все спокойно и в Казахстане, где «заметно усилилась активность ваххабитских ячеек, в результате чего местным силовым структурам неоднократно приходилось проводить масштабные спецоперации».

Эксперты «Валдая» отмечают, что до тех пор, пока молодые мужчины из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии могут зарабатывать в России, «они вряд ли пойдут под знаменем джихада свергать политические режимы у себя дома». Но если миллионы гастарбайтеров вернутся домой, они способны стать главной базой для массовых антиправительственных выступлений и привести к власти радикальные религиозные режимы, разделяющие идеи ИГ. Если так случится, России придется вмешаться.