Оппозиция мечтает о послепутинском транзите

Сергей Нарышкин предостерег от использования выборов как детонатора для социального взрыва. Фото с официального сайта Государственной думы РФ

Старт предвыборной президентской кампании, возможно, уже дан. Связан он с нарастанием дискуссии в оппозиционных кругах вокруг возможности ухода Владимира Путина с поста президента РФ. Главный вопрос, которым задаются участники этих разговоров, – что делать дальше? Мнения экспертов по поводу причин оживления полемики и возможности форсирования старта президентской гонки кардинальным образом разделились.

Активизация либерального фланга произошла еще в начале 2014-го. Гипотетические модели будущего строились и до этого времени, однако кризис поднял целую волну мнений о том, как жить, когда (и если) Владимир Путин решит уйти с поста президента. Эмигрант Гарри Каспаров счел, что выборы проводить не нужно, иначе к власти придут не те люди. Другой эмигрант, Михаил Ходорковский, изо всех сил призывает к бескровной смене руководства страны. Эти и другие мнения активно дополнялись и распространялись журналистами, перекочевывая из соцсети в официальное медийное пространство.

Эту же тему поднял на днях и гендиректор Центра научной политической мысли и идеологии Степан Сулакшин. Управленческие механизмы, по его словам, разрушены, под страной заложена мина, а ей самой грозит крах. А потому нужна так называемая партия нового типа – сообщество (а не зарегистрированная в Минюсте политструктура), которое приняло бы самое активное участие в обустройстве страны.

Между тем  никаких реальных предпосылок к проектированию такого послепутинского транзита нет. Рейтинг президента высок, никаких сигналов о его собственном нежелании идти на выборы не поступало. Любопытный нюанс, впрочем, касается другого аспекта: не только медийщики и политики из разных лагерей подпитывают дискурс, но и социологи. Так, недавний опрос исследовательского агентства «Башкиров и партнеры» зафиксировал следующие данные: 53% респондентов считают, что Путин должен выдвинуть свою кандидатуру, 15% считают, что он должен подготовить преемника, более трети – не определились.

Оппозиция, судя по всему, надеется на ухудшение экономической ситуации с последующим ростом социального недовольства. На днях эта тема проявилась и в словах председателя Госдумы Сергея Нарышкина в контексте грядущих парламентских выборов: «В начале года появились данные о росте недовольства отдельных категорий граждан своим материальным положением. Но цифры есть цифры, с ними можно соглашаться; по отдельным можно выражать сомнение, но странно другое: почему-то их, эти цифры, пытаются связать с предстоящими выборами в Государственную думу». Парламентскую кампанию, продолжил спикер, называют детонатором для социального взрыва, однако «такие рассуждения никакого отношения к реальности не имеют».

С одной стороны, можно предположить, что противники действующей власти активно готовятся к парламентским и даже президентским выборам (даст трещину кампания в Госдуму – появятся виды и на пост главы государства): дескать, страна катится в тартарары, а у нас есть готовый план по выходу из ситуации. С другой стороны, во всех подобных разговорах пока слишком сильны спекулятивные интонации – уж очень много «если».

Все обусловлено экономической нестабильностью, считает политолог Николай Петров. «Трудно назвать спекуляциями разговоры о том, что будет, если у страны сменится лидер, находящийся у власти 16 лет, – сказал он «НГ». – Эти разговоры – попытка найти выход из сегодняшней тупиковой, по мнению либералов, ситуации для страны».

Можно было бы предположить, что подобные дискуссии могут быть спровоцированы и конкурирующими лагерями внутри страны. Однако эксперт с этим не согласен: «Наша сегодняшняя элита хоть и разобщена, но, к сожалению, не имеет сил и возможности заглянуть, что будет через день. 

Не говоря уже о том, чтобы представить, что будет после Путина. А если представители элиты этим и занимаются, то думают прежде всего о своей личной судьбе». Другой вопрос – отсутствие реакции на подобные разговоры со стороны Кремля. Петров, впрочем, предположил, что резкие заявления главы Чечни Рамзана Кадырова (см. «НГ» от 20.01.16) «и есть опосредованная реакция на такие разговоры».

Примерно то же самое сказал «НГ» и гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин, по словам которого «власть не реагирует, потому что не хочет пиарить людей, разводящих эти дискуссии и саму тему. Рамзан Кадыров отреагировал – и посмотрите, что из этого вышло». Между тем он тоже связал активизацию либерального фланга с кризисом. Оппозиция говорит об уходе Путина потому, «что именно с ним они связывают свою неспособность повлиять на политическую ситуацию внутри страны: им кажется, он уйдет – и все наладится». То есть «они транслируют в дискуссии свои надежды и мечты, которые ничем не обоснованы».

Свойственными российскому образованному классу назвал подобные разговоры первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. Интеллигенция, по его словам, «ощущает сегодня, что не может повлиять на политическую обстановку внутри страны, а реалии для либералов-западников печальны». Потому, чтобы не впадать в депрессию, они либо уходят в частную жизнь, либо обсуждают будущее развитие страны, «пишут возможные сценарии развития событий».

Похожее, по словам политолога, наблюдалось и в 70-е годы прошлого века при Леониде Брежневе: «Люди на кухне обсуждали, что будет, если вдруг режим сменится. Никто не знает, как, технологий ни у кого нет, но люди прогнозируют, что будет, «если…» А власть как тогда, так и сейчас на эти разговоры старается не реагировать: «Она не хочет показать важность этой дискуссии и то, что она задета ее появлением». Другими словами: если отреагирует – покажет слабость.

Экономический кризис как причину для подобных разговоров назвал и социальный психолог Алексей Рощин. «Кроме того, внешнеполитические позиции РФ довольно нехороши: выкинули из «восьмерки», санкции, очевидная международная изоляция, – сказал он «НГ». – Однако эти факторы не были бы решающими, если бы не одно существенное «но»: отсутствие образа будущего».

То есть оппозиция пытается дать хоть какой-то ответ на актуальные вопросы: сделать то, что не делает сама власть, которой за последние пару лет, по словам Рощина, «овладела какая-то странная интеллектуальная импотенция». Этот ступор – неспособность дать ответ на вопрос «а что же дальше?», продолжил эксперт, «и есть главная проблема режима – именно он заставляет говорить о его скором сходе со сцены как о реальности».

Между тем пока нет твердой почвы для перехода темы из виртуального пространства в реальное. Иначе говоря, общественное настроение не располагает к подобным разговорам. Но оно, по словам Рощина, переменчиво в кризис: «Пока что народ стойко перенес рост цен на основные товары за последние полтора года в полтора-два раза. Но если цены вырастут еще вдвое, тут уже может начаться неизбежное недоумение. А при курсе доллара выше 100 руб. это вполне вероятно». Тогда и главный электорат действующей власти от нее отвернется.

Соответственно социолог склонен считать нарастание волны разговоров о послепутинском времени не столько либеральным стартом предвыборной президентской кампании, сколько вообще «всеобщим стартом». По его словам, «на самом деле даже большее оживление наблюдается на патриотическом фланге, где уже практически заживо похоронили правительство Дмитрия Медведева и вовсю делят портфели».

Алексей Мухин, впрочем, с этой точкой зрения категорически не согласен: «Чтобы дать старт, нужен либеральный проект, человек, претендующий на президентское кресло. А его сегодня нет». В этой ситуации, по словам Алексея Макаркина, настоящими выгодополучателями могут стать консервативные сторонники власти, которые будут использовать дискуссии либералов, чтобы призвать власти закрутить гайки.