Навальный согласился сердить горожан на окраине

Массовые акции оппозиции сегодня возможны только по эмоциональным поводам. Фото Reuters

Алексей Навальный согласился на шествие и митинг в Марьине 20 сентября. Главное требование акции, которую приурочили к четырехлетию рокировки президента и премьер-министра, – сменяемость власти. Эксперты уверены, что с такой повесткой у протеста нет шансов и самой оппозиции пора задуматься о формировании принципиально иных базовых ценностей.

Протест Навального, как писала «НГ» (см. номер от 07.09.15), может по времени совпасть с акцией «Яблока» против пакета законопроектов о расширении полномочий силовиков по применению оружия против граждан, нечестных выборов и войны в Украине. Но внимание на себя обращает не столько это, сколько разница в повестках.

По факту «Яблоко» выходит с более или менее конкретными целями, в то время как Навальный собирает активистов, «чтобы потребовать сменяемости власти». Впрочем, на странице митинга в Facebook следом идет перечисление, видимо, моментов не первой важности, которые рассерженные горожане намерены подсветить на акции протеста. Это «безусловный доступ на выборы для оппозиции», «прекращение войны», «отмена цензуры», «освобождение политзаключенных», «борьба с коррупцией».

«Ключевой вопрос всей демократической повестки дня: за что боремся? – сказал «НГ» социальный психолог Алексей Рощин. – Ответа у идеологов нет, просто до смешного». Ответ, который предлагают организаторы акции,  номинальный. По факту это требование к властям поделиться властью.

Идентичность оппозиции остается прежней: однако антипутинская позиция вряд ли отвечает запросам населения. Это было продемонстрировано и на минувших региональных выборах, где РПР–ПАРНАС не смогла взять ни одного места в Заксобрании Костромской области. «Собрать там удалось всего пару процентов, несмотря на огромные силы, которые были туда брошены, – поясняет гендиректор Центра политических технологий Игорь Бунин. – Больше узнаваемость в городе, минимум в селе».

Навальный после окончания костромской кампании пообещал сделать выводы, и все же вряд ли они коснутся каких-то фундаментальных вопросов. Сменяемость власти – это не та ценность, которую можно с успехом экспортировать в регионы хотя бы для увеличения узнаваемости. А ведь не за горами выборы в Госдуму. Согласно новой нарезке одномандатных округов, к городским районам были присоединены сельские территории (см. «НГ» от 16.09.15), агитационная работа должна начаться уже сейчас (кто-то ее, собственно говоря, уже начал), и вопрос формирования повестки, планов и избирательных стратегий сегодня стоит остро как никогда.

«По сути, оппозиция сама загоняет себя в резервацию, сужает собственную социальную базу, – прокомментировал «НГ» требования протеста глава Политической экспертной группы Константин Калачев. – Заявленная тема сменяемости власти не будет понята большинством». У населения, по словам эксперта, существует запрос на эффективность власти, в то время как сменяемость не актуализирована. А потому и посыл протеста «должен соответствовать общественному запросу. Даже тема отмены контрсанкций  и то была бы понятнее. Социальные и экономические сюжеты – вот что людей волнует».

Возможно, что антипутинская позиция уличного протеста была актуальна раньше, когда, по словам Бунина, в Москве активистов непарламентской оппозиции насчитывалось как минимум 5 тыс. человек, как максимум – 10: «Эти люди – члены постоянного оппозиционного движения, они приходили на все митинги». Это был актив оппозиции, который был способен создать базовую численность акций.

Но все изменил Крым, после воссоединения с которым собрать на акцию больше 50 тыс. человек стало возможным только по какому-либо эмоциональному поводу, говорит Бунин, приводя в пример шествие в память о Борисе Немцове. До Крыма максимальная численность подобного марша составила бы около 100 тыс. человек.

«Актив раскололся, – поясняет политолог. – Ушла часть избирателей, связанная с левым движением. Они переключились на тему Крыма, как и некоторые либеральные избиратели. Поэтому число активистов уменьшилось вдвое». Добавились, по его словам, и некоторые психологические моменты. Так, «часть людей решила, что оппозиция в тупике, и никаких надежд у нее нет. Они вышли из демонстративного движения. Еще какое-то число людей переориентировалось на частную жизнь, а остальные  приготовились к отъезду или уже стали уезжать. Демократически настроенная публика стала редеть, сегодня ее актив составляет несколько тысяч человек, которые скорее всего и придут в Марьино».

Соответственно возникает вопрос: насколько российская оппозиция окажется политически гибкой, сможет ли она оперативно отреагировать на общественный запрос, достроив свой электоральный фундамент и подогнав под него конкретные требования? Для большинства консерваторов протест существует в некой маргинальной сфере, модернисты же винят власть в инерционности. Но по факту разница между ними оказывается не такой уж и сильной, однако власть хотя бы умело играет на электоральных запросах.

По словам Бунина, антипутинская повестка в целом по стране не превышает 10%, «даже, наверное, поменьше». Разумеется, солидное президентское большинство подвергается минимальной эрозии: «Это происходит и будет происходить дальше. Процесс этот оценить сейчас невозможно, но цифры, фиксирующие поддержку главы государства, в долгосрочной перспективе немыслимы. Они вполне могут быть зафиксированы в течение года на привычном уровне в 60–70%».

Однако смогут ли те, кто  поддерживал президента, а потом по каким-то причинам отказался от этого, резко перейти в оппозицию? Сначала, говорит Бунин, «будет некое депрессивное состояние. Причем рост апатически настроенного населения, которое ни во что не верит, неизбежен, учитывая экономические реалии». Через какое-то время, но только не в 2016-м, поясняет политолог, эта депрессия может по принципу маниакально-депрессивного психоза перейти в чистое маниакальное состояние, то есть в оппозицию. Но это дело двух или трех лет. Может, и больше.

Таким образом, протест должен быть рассчитан на средне- и долгосрочную перспективу, учитывая, что сейчас у него недостаточно агитационных возможностей. Так, по словам политолога, Навальному, как лидеру оппозиции, перекрыты каналы для агитации в СМИ: «По стране ему дают сейчас 1% рейтинга по России. Но если бы голосование проходило только в Москве, сегодня, наверное, он набрал бы 10–15% голосов, и только при условии яркой оппозиционности. В других городах его возможности ограничены – кто-то его попросту не знает».

При расширении возможностей Навальный мог бы добрать еще максимум 5–7%, уверен Бунин. Эксперт подчеркнул, что все это актуально исключительно на данный момент. Делать прогноз на год  сложнее, ведь оппозиционность населения может увеличиться. Но рост, если и будет, то скорее всего небольшой. А вот прогноз на период после 2016-го  и вовсе невозможен.