Станислав Минин
Фото Reuters
Депутаты Госдумы от фракции КПРФ попросили генпрокурора Юрия Чайку дать правовую оценку сносу памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянке в 1991 году. На момент сноса, как утверждают коммунисты, Советский Союз существовал, следовательно, все его правовые нормы подлежали исполнению. К тому же памятник – работа выдающегося скульптора Вучетича, «шедевр мирового монументального искусства». И кроме того, как говорят в КПРФ, заслуги Дзержинского перед страной огромны, он боролся с бандитизмом и детской беспризорностью, восстанавливал железнодорожный транспорт. По словам депутата Владимира Федоткина, Железный Феликс – символ времени, когда «власть думала об экономике и о людях».
Также, как известно, коммунисты собирают подписи за референдум о возвращении памятника Дзержинскому на Лубянку. Подписей необходимо 146 тыс. По данным некоторых опросов, большинство москвичей против возвращения монумента, многие говорят, что на совести Дзержинского тысячи убитых и замученных людей, что он не достоин памятника. Однако каким будет соотношение «за» и «против», если дело все же дойдет до референдума, спрогнозировать сложно.
Впрочем, коммунистам, быть может, важен не столько положительный результат плебисцита: они прекрасно понимают, что Железный Феликс – не всенародно любимый герой. Важен сам факт референдума. Это возможность для довольно широкой пропаганды своих взглядов, включая отношение к истории и современным государству и обществу.
Мне сложно судить о том, является ли памятник Дзержинскому скульптурным шедевром. Может, является, а может, и нет. Впрочем, об искусствоведческой компетенции депутатов Рашкина, Федоткина или Юрченко мне тоже ничего не известно. Но даже если речь действительно идет о шедевре, важно понимать, что памятник не уничтожен. Он в целости и сохранности находится в парке «Музеон». Голова Железного Феликса не встречается среди лотов зарубежных аукционов.
Местонахождение памятника не имеет прямого отношения к шедевральности работы, иначе Давида пришлось бы срочно тащить из Пушкинского музея на Красную площадь. Местонахождение памятника, особенно если речь идет об одной из центральных площадей, является вопросом политическим. Это вопрос о том, как власть и общество понимают страну и ее историю. Можно представить себе великих скульпторов, прославляющих тиранов, убийц и преступников, но это вовсе не значит, что их произведения должны становиться значимым элементом городского планирования.
Вопрос о законности сноса памятника поднимался и раньше. Вопреки утверждениям коммунистов, памятник демонтировала вовсе не «хулиганствующая уличная толпа». Монумент демонтировали при помощи крана, соответствующее решение было принято Моссоветом. Народный депутат СССР Сергей Станкевич зачитал решение собравшимся на площади, после чего был произведен демонтаж. Моссовет был легальным и легитимным органом, и его решения также были легальны и легитимны.
Но допустим, что решения не было. Допустим, что толпа захватила кран, подняла Феликса и повезла его к Крымскому мосту (даром еще не утопила, как идол Перуна). Допустим, все это произошло при полном параличе власти, но фактически существовавшем Союзе и фактически действовавших советских законах. Что это меняет?
Это не меняет ничего, потому что законы революции (а в августе 1991 года в России фактически наступило революционное время) де-факто отменяют действующие нормы. На то она и революция. Задаются новые правила игры. Строится новое государство. Переоценивается прошлое и переформатируется настоящее. Коммунистам ли не знать, как это бывает и как это делается!
Пусть Юрий Чайка даст оценку сносу памятника, конечно. Но, быть может, следует попросить Генеральную прокуратуру заодно дать правовую оценку и Октябрьскому перевороту 1917 года? В какой степени переход власти к большевикам соответствовал российским законам того времени? А как быть с разгоном Учредительного собрания? Подлежали ли исполнению существовавшие на тот момент правовые нормы? Или все делалось по законам революции?
Коммунисты настаивают на том, что необходимо уважать советскую историю. Сказать, что их в этом не поддерживает нынешняя российская власть, нельзя. И ей, к слову, следовало бы адресовать довольно важный вопрос: наследницей какого государства в большей степени осознает себя правящая элита? Нового российского, основанного на отвержении коммунистического режима? Или советского? Памятник Железному Феликсу и Соловецкий камень, установленный в память о жертвах репрессий, некоторое время соседствовали на Лубянской площади. Но возрождать это соседство – абсурд. Либо одно, либо другое.
Уважают ли сами коммунисты какой-либо период в российской истории, за исключением советского? Или все, что было до 1917 года и после 1991 года, подлежит забвению или замазыванию густой черной краской?
Так или иначе, депутаты от КПРФ, похоже, неплохо чувствуют конъюнктуру. Юридический пересмотр принятых в прошлом решений становится своеобразным ноу-хау российской Генпрокуратуры. В конце июня она уже приняла постановление о том, что решение Президиумов Верховных Советов РСФСР и СССР о передаче Крымской области Украинской ССР в 1954 году не соответствовало советской Конституции. Генпрокуратура заявила, что президиум не был уполномочен рассматривать вопросы о передаче территорий союзным республикам.
Вчера, 30 июня, Интерфакс со ссылкой на неназванный источник сообщил, что теперь Генпрокуратура должна заняться вопросом о законности решения Госсовета СССР о признании независимости балтийских республик. Речь, в частности, идет о том, что Госсовет не был конституционным органом.
Не стоит переживать за то, что Генпрокуратура возьмет на себя дополнительную нагрузку. Огорчительно качество, характер этой нагрузки. Фактический пересмотр решений, принятых в другое время и в другом, по сути, государстве, является абсурдной практикой. Но в России, похоже, сейчас велик спрос на абсурд. А если доводить абсурд до конца, то зачем ограничиваться правовой оценкой? В таком случае необходимо возбуждать уголовные дела по факту нарушений советских законов против неустановленного числа лиц.
Дарья Гармоненко