Денис Боровков «Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения», – гласит один из принципов знаменитой книги «Законы Мерфи».
Именно этот афоризм вспоминается в связи с участившимися в последнее время инициативами о так называемой ратификации 20-й статьи Конвенции ООН против коррупции. Сколь бы привлекательными на первый взгляд ни выглядели подобные призывы, общество должно осознать: вреда от подобного действия куда больше, чем пользы (если последняя в данных обстоятельствах вообще возможна).
Напомним: указанная статья Конвенции требует от государств рассмотреть (при условии соблюдения своих Конституций!) возможность признания умышленного незаконного обогащения в качестве уголовно наказуемого деяния. Подчеркнем – рассмотреть.
Но такой подход уже учтен в российском законодательстве. Никаких дополнительных ратификационных процедур он не требует – хотя бы потому, что Российская Федерация ратифицировала конвенцию в полном объеме без каких-либо изъятий (о чем почему-то часто забывают).
Другой вопрос – результат подобного рассмотрения и его отражение в российском законодательстве. Нужно ли признавать так называемое незаконное обогащение уголовным преступлением? Дискуссия по этому поводу в российском юридическом и правозащитном сообществе шла несколько лет. И многие (пожалуй, даже большинство) ее участников сошлись во мнении: делать этого ни в коем случае не следует.
Фактически речь идет о том, что если у человека обнаруживаются средства или активы, не сопоставимые с его официальными доходами, то он сам должен доказывать их законность. А в противном случае их наличие будет рассматриваться как коррупционное преступление.
Решит ли такой подход проблему коррупции? Конечно, нет. Никаким единичным юридическим решением столь сложную, многовековую общественную болезнь (от которой, кстати, несвободны даже самые законопослушные страны) не излечить. Панацеи тут нет.
Зато, что гораздо хуже, подобным решением нетрудно разрушить ту систему защиты прав человека, которая формировалась в нашей стране последние десятилетия и на которой строится вся современная жизнь. Ведь Конституция России прямо гласит: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана… Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность».
Таким образом, предлагаемое нововведение – требование к человеку самому доказывать, что он не коррупционер, под страхом уголовного наказания – полностью разрушает принцип презумпции невиновности. Для нашей страны, где слишком хорошо знают, что такое сталинские репрессии и лагеря, это абсолютно недопустимый шаг. И отступать от презумпции невиновности мы ни в коем случае не должны. Тем более что та же идея вполне может быть и, более того, уже реализована в российском законодательстве без всякой уголовной репрессии.
Так, нормативными документами закреплено декларирование доходов и расходов чиновников и иных лиц, а также членов их семей. Созданы механизмы для случаев, когда в таких отчетах выявляется несоответствие. В подобной ситуации возможно обращение в суд с заявлением о передаче в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы. Иными словами, речь здесь идет о конфискации – санкции более чем строгой. Сам же государственный служащий может быть уволен с формулировкой «в связи с утратой доверия».
Таким образом, меры, которые могут быть приняты к лицам, замеченным в обогащении неизвестного происхождения, в отечественном законодательстве присутствуют. Да, они не носят уголовного характера – но зато благодаря этому не разрушают и принцип презумпции невиновности. И в этом смысле отечественное законодательство полностью соответствует духу Конвенции ООН против коррупции.
Разумеется, это вовсе не отменяет необходимости наказания за преступления, если они совершены. Но тогда и доказываться они должны так, как это предписано Конституцией и другими законами. Ведь за каждым актом коррупции стоит конкретное правонарушение: взятка, хищение, злоупотребление. Для всех них в Уголовном кодексе уже есть соответствующие статьи. И если человек виновен – будьте любезны, докажите его вину, как положено. А если это невозможно, то об уголовном наказании не может быть и речи.
Якобы либеральные призывы «в поддержку 20-й статьи Конвенции ООН против коррупции» таким образом приобретают сейчас совсем не либеральное, а скорее зловещее, репрессивное очертание. Если в уголовных преступлениях опять начнут обвинять людей лишь на основании подозрений, без конкретных фактов (чем, увы, и сейчас грешат некоторые «интернет-деятели»); если, вместо того чтобы доказывать вину подозреваемых, эту обязанность начнут возлагать на них самих, то очень скоро наше общество может обнаружить себя в ситуации, когда от прав человека не останется практически ничего.
Мы не вправе загонять самих себя в колониальные времена. Поэтому, какими бы привлекательными ни казались популистские лозунги, отступать ради них от основополагающих конституционных принципов, от защиты прав человека – нельзя.
