Роза Цветкова Постановление Мосгорсуда (МГС), не обнаружившего у Ассоциации по защите прав избирателей «Голос» признаков, позволяющих сделать вывод об иностранном финансировании, которое, в свою очередь, дает основания для занесения НКО в список иностранных агентов, стало настоящей судебной сенсацией. Ведь именно «Голос», с 2000 года занимающийся мониторингом российских выборов, стал первой некоммерческой организацией, в апреле прошлого года официально признанной иностранным агентом. Теперь, следуя букве судебного решения, Минюст должен будет не только исключить «Голос» из «агентского» реестра, но и вернуть ему незаконно наложенные штрафы. Замдиректора «Голоса» Григорий МЕЛЬКОНЬЯНЦ признался ответственному редактору «НГ-политики» Розе ЦВЕТКОВОЙ, что до сих пор находится в состоянии некой прострации, несмотря на огромное количество поздравлений, поступающих в адрес «Голоса».
– Григорий Аркадьевич, решение Мосгорсуда выглядит исключительно неожиданным после череды судебных тяжб, которые вы раз за разом проигрывали. С чего это именно сейчас, в преддверии выборов 14 сентября, высшей столичной судебной инстанции вздумалось вас обелить?
– Мы этого абсолютно не ожидали! Хотя шли к этому полтора года, через многочисленные суды, с того самого дня, когда в апреле 2013 года «Голос» признали «иностранным агентом». Это были сначала мировой, а потом районный суд Пресненского района, оставивший в силе присуждение штрафа в 400 тысяч за уклонение от добровольного включения в реестр иностранных агентов, позже мы вместе с другими НКО обращались в Конституционный суд, еще были промежуточные суды, которые в своих решениях всегда основывались на первоначальном решении мирового суда, обращение в Европейский суд, наконец. То есть это был долгий-долгий и, как тогда казалось, безнадежный процесс обжалования.
И вдруг на сайте Мосгорсуда появляются тексты двух постановлений – в отношении «Голоса» и Лилии Шибановой. И стало ясно, что Мосгорсуд подтвердил нашу правоту, а позицию Минюста и судов нижних инстанций, по сути, признал ничтожной.
– Вы считаете, что накануне выборов, которые повсеместно пройдут в стране 14 сентября, было выгодно выпустить «Голос» на поле мониторинга?
– Ситуация с выборами сейчас очень нехорошая: явка ожидается катастрофически низкая, интерес к выборам практически нулевой. Институт выборов многими воспринимается уже как некая формальная процедура, которая вроде бы нужна, но непонятно зачем. И я не исключаю, что сейчас предпринимаются попытки реанимации интереса к выборам путем гарантии их честности. Может, потому и дан сигнал к этому в сфере избирательной. Потому что «Голос» рассматривают как организацию, непосредственно связанную с выборами, и очевидно было, что этот шаг Мосгорсуда вызовет определенный резонанс как внутри страны, так и за рубежом. Это вопрос политического имиджа.
– Да, и «Голос» тут же рьяно взялся за дело и нашел нарушения законодательства по выборам не у кого-нибудь, а у самого президента, который, как выясняется, досрочно проголосовал не там, где положено?
– У нас претензии не к Путину, а к территориальной избирательной комиссии (ТИК), которая организовывала весь этот процесс. Согласно Избирательному кодексу Москвы, досрочное голосование должно происходить в помещении ТИКа. Все эти помещения были заранее по всей Москве определены, установлен график, когда можно там проголосовать, и те избиратели, которые хотят это сделать досрочно, знают, куда и когда приходить. Но ни с того ни с сего отдельно было устроено голосование 10 сентября в Академии наук на территории избирательного участка 2151, где традиционно голосует Владимир Путин, что в принципе вызвало очень много вопросов.
– А как это объясняется теми, кто отвечает за организацию таких участков по досрочному голосованию?
– Каким-то образом уже вчера, то есть после того, как Путин проголосовал, появилось решение ТИК, которая просит Академию наук в связи с большим количеством желающих голосовать досрочно открыть там этот избирательный пункт на несколько дней. И это безо всяких ссылок на закон!
К сожалению, злоупотребление досрочным голосованием наблюдается и в ряде регионов: возвращаются те самые технологии, из-за которых досрочное голосование было ранее отменено. Это принуждение избирателей голосовать досрочно, подвоз их к ТИКам, люди возмущаются, ругаются, но при этом вынуждены это делать, потому что так приказал либо работодатель, либо те, кто имеет на них определенное административное воздействие. Вся эта информация у нас документируются, есть сканы административных директив различных региональных министерств, которые спускают нижестоящим своим инстанциям указания обеспечить явку на досрочное голосование, фотографии, видеоролики.
– Что вы сделаете, если сверху поступит предложение о совместной работе по контролю за выборами?
– Мы открыты и готовы взаимодействовать, если действительно это будет не профанация, а реальное партнерство и сотрудничество. К тому же мы сейчас реализуем президентский грант, а это так называемые бюджетные средства. Наш проект так и называется: «Время честных выборов, повышение доверия к институту выборов», то есть мы уже и так работаем в этом русле.
– Президентский грант? А не здесь ли причина неожиданной лояльности к вам? Можете озвучить сумму гранта?
– Это уже второй грант, первый мы получили восемь месяцев назад, на сумму 7 миллионов рублей, он заканчивается в сентябре, второй – примерно на 5 миллионов рублей – начнется с октября и по август следующего года.
– Как-то не увязывается в сознании, что сначала вас записывают в иностранные агенты, а потом, в том же статусе пребывая, вы получаете президентский грант…
– Это даже очень хорошо увязывается, потому что создание президентом фонда для правозащитных организаций, а это отдельно выделенные и достаточно крупные средства из бюджета, говорит о том, что Путин заинтересован в некой системе сдержек и противовесов. Потому что если бы он был стопроцентно против всей этой деятельности, денег бы никто никогда не выделил и никто ни с кем бы не заигрывал. Даже разбираться не стали бы, а просто конкретно сказали бы: вот мы лишили вас финансирования зарубежного, крутитесь как хотите, собирайте пожертвования, доите бизнес, как хотите, так и работайте, хоть на паперть идите.
А так вся эта ситуация говорит о том, что в Кремле есть определенное понимание того, что эти организации нужны – нельзя просто от них отмахнуться и уничтожить. Но при этом, на уровне таком подковерном, низовом, происходят всякие события с внезапными проверками, третированием и прочими заморочками. Это инициатива снизу, как мне кажется, а не всеобщий федеральный тренд.
